Бессмертное предначертание По захламлённому коридору медленно и хромающей походкой шёл старик с сером и старом же костюме самого дешёвого покроя. Серая и морщинистая кожа, седые брови и борода с лысой головой довершали бы картину старой развалины, если не смотреть в глаза. Старик часто прислонялся к стене и отдыхал, трость в сильно дрожащей руке била по полу. Всякий, по неосторожности встречающийся взглядом со стариком, в паническом ужасе отворачивал свои очи от пылающих ненавистью бесцветных глаз прохожего. Ибо старика поддерживала в живых самая сильная и потому не угаснувшая ещё направляющая сила. Ей была смертельная и окончательно непримиримая, ничем не ослабляемая ненависть. Ненависть ко всему, к миру, тихо бросившему его умирать на обочине, к людям, обходившим его стороной и едва не вытащившие из его карманов всё, что только можно, к равнодушию всего и вся по отношению к нему. Она одна поддерживала умирающего от облучения калеку на этом свете, по ту сторону безумия и распада, заставляла не останавливаться на достигнутом. Он уже годы успешно подбивал народ на исследования мира, двое стали талантливыми врачами именно с его помощью, пространные речи в палатах кардиоцентра пробуждали в больных волю к жизни. И вот, когда какой-то сутулый нищий неопределённого возраста переходил улицу, его жизни угрожал пьяный водитель, ехавший зигзагом по этой дороге, старик кинулся на место возможной трагедии и в последний миг сбил нищего с опасной траектории, а водитель врезался в столб и от удара о руль потерял и без того хлипкое сознание. Усмехаясь и кряхтя, старик поднял на ноги себя вместе с нищим. Но вопрос, который ему задал старик, обескуражил нищего, тот произнёс пространную речь на тему "с работы уволили, жена бросила, дети теперь чужие". Старик гортанно рассмеялся и тем же тоном произнёс: "Да как ты, ничего не видевший в своей жизни, смеешь вообще говорить мне, почти потерявшему самого себя, о бедах? Да я умирал много раз, страдал и терял всё, что может знать человек, терял здоровье и силы, как тебе и не снилось! Да людям в массе вообще не снились такие страдания!" На этот крик души нищий, оказавшийся сорокалетним грузчиком, сидя в прострации, тихо спросил: "Кто же ты такой на самом деле?". И ответ обрушился ударом по самой глубине души за счёт взгляда в пылающие яростью глаза старика, конечно же: "Я Мандрид, переживший смерть и потери, я Мандрид, который отомстит за все свои страдания всем виновным в них, за всех страдавших зазря!". Нищий же, ощутив реальные перемены в жизни, без колебаний и охотно присоединился к Мандриду в его миссии. Вместе они спасали людей, саботировали продажу всего хмельного и курительного, распространяли науку и прогоняли подонков общества прочь с глаз. Денег это приносило немного, пенсия восьмидесятилетнего старика и зарплата работавшего дворником нищего позволяла худо-бедно жить, благо успешный развод старика с мечтавшей о наследстве женой освободил его от докучливой родни. Рискуя жизнью при частом спасении людей из лап мерзкой судьбы, старик лишь безжалостно смеялся в ответ на любые опасения, говоря, что "Мандрид бессмертен", ибо его задача будет выполнена любой ценой. И нищий, которого тоже некоторые отныне звали Мандридом, понимал, в чём тут дело. Мститель, как расшифровывал хромой и полный жажды справедливости старик своё имя, и правда вечен. Погибнет один, другие займут его место. И, когда Мандрид по неизвестной причине пропал без вести, а на деле ушёл творить справедливость в иные места, нищий дворник, ставший к тому времени толковым и непьющим фельдшером, принял имя и миссию своего старого учителя. Мандрид жив и будет жить, выполняя своё предназначение, несмотря ни на что!