Вечер тяжёл, словно крест у Христа за спиной… Дождь барабанит по стёклам оконным отчаянно… Двадцать ноль-ноль. Захлебнувшийся страха волной, город притих в ожидании «времени Каина». Скоро начнётся… Вдали что-то шумно «вздохнёт», ночь разорвав, словно свет сновидения марево северо-запад внезапно огнём полыхнёт, в окнах домов отразится кровавое зарево. Снова и снова, идёт за раскатом раскат… Пламя неровное пляшет в далёком кострище… «Запад Востоку с любовью» - провоет снаряд, ночь обратив в преисподнюю, сон - в пепелище. Смерть соберёт безучастно привычную дань душ, ни одну не оставив бродить неприкаянной: небо устанет поддерживать божия длань, но не устанет ладонь современного Каина дёргать со злостью рывком автомата затвор, пройденный путь отмечая запёкшейся кровью, братьям без воли суда выносить приговор, множа сиротские слёзы и горести вдовьи… Слышишь, ведь речь о тебе, мой украинский «брат»… пёс дворовой, наконец-то обретший хозяина: миска похлёбки бесплатной – и ты автомат тычешь в Донбасс, воплощенье библейского Каина. Каждая ночь от признаний твоих горяча… Знаешь, ведь можно услышать скиталицу - душу, если заставить хотя бы на день замолчать рёв Сатаны, зашифрованный в голосе пушек. Можно услышать, как песни сверчки заведут, тихой мелодией скрипок приветствуя полночь… Если орудия «братские» пасти заткнут… Слышишь? К тебе обращаются, «братская» сволочь! Озеро злости прорвало плотину души: Каин не знает пощады, не празднует судий… Каждая ночь подрасстрельна… И спят малыши под сенью молитв матерей и прицелом орудий. Саги библейские мхом старины поросли, время сравняло Христа с изваянием каменным. Но мир неизменен: за жалкую горстку земли Авеля род на прицеле у отпрысков Каина.