Пулемёт Алексея Кырнышева в селе каждый знает. Очень уж он приметный человек, хоть и пожилой уже, но шустрый, на ногах стоит крепко, вечно куда-то спешит. Отрастил пышную седую бороду и сильно своим обликом напоминает сказочного Деда Мороза. Известен он в народе своим кляузничеством. Не бывает недели, чтобы он не заглянул в прокуратуру, или в милицию с очередной жалобой на нарушителей общественного порядка. Во всём Алексей видит нарушение закона. Соседи уже и не знают, как от него избавиться, так всем надоел. Из-за его жалоб регулярно к ним заходят сотрудники милиции и берут объяснения. Конечно, в конце концов они печатают отказные материалы, но всё равно постоянные визиты на дом участкового инспектора сами по себе уже неприятны. Да и самим сотрудникам милиции он доставляет лишние хлопоты, ведь отказать в приёме жалобы им нельзя, волей неволей приходится разбираться по ним, да ещё и ответы давать заявителю. Заявления же обычно такие мелкие, по которым и мер-то никаких принять нельзя. Одним словом, очень сильно надоел всем Кырнышев. И как-то молодой оперуполномоченный уголовного розыска Гриша Канев решил раз и навсегда избавиться от этого нудного человека. Как только Алексей, предшествуемый своей белой бородой, вошёл в райотдел милиции, заранее предупреждённый дежурный сразу направил его к Грише Каневу. Гриша посмотрел на него очень строго и решительным жестом указал пальцем на стул: - Садитесь, пожалуйста, Алексей Пыреевич. Тот привычно сел, привольно закинул ногу на ногу и уже протянул руку к внутреннему карману своего изрядно поношенного пиджака, чтобы вытащить на свет божий новую жалобу, но Гриша опередил его: - Слушайте, Алексей Пыреевич, жалуются на вас, оказывается, вы у себя амбаре храните пулемёт. У мужика от такой неожиданной вести всю спесь как рукой сняло, даже в глазах потемнело. Прожил на свете, слава Богу, уже пятьдесят пять лет и даже простого охотничьего ружья не имел, а тут … пулемёт! Довольно продолжительное время он сидел с раскрытым от удивления ртом и с присохшим к нёбу языком, слова не мог вымолвить в ответ. Наконец, переборов внезапный испуг, Алексей смог всё-таки, заикаясь от волнения, промямлить пристально на него глядевшему Каневу: - Неправда это, товарищ лейтенант! Пулемёт?! Да в амбаре у меня кроме старого ржавого плуга, сроду ничего железного не было! Кто такую кляузу на меня сочинил? - Он свои данные просил не разглашать. Вот, так и написано у него: «Слова даже не смею сказать этому Кырнышеву. Он очень отчаянный, может всю мою семью из пулемёта расстрелять. Ни за что не говорите, кто написал жалобу». Кырнышев протянул было дрожащую руку к бумаге, но Гриша шустро спрятал её в ящик стола. - Заявитель видел, как вы разбирали пулемёт в амбаре и тщательно смазывали его солидолом. Есть свидетели. Смотрите: заявление зарегистрировано в специальном журнале, - Гриша снова показал жалобу и большой штамп в левом верхнем углу. – А здесь рукой начальника РОВД указано: «Каневу. Разобраться, возбудить уголовное дело по ст. 218 УК РСФСР, сделать обыск, пулемёт изъять, А.А.Кырнышева арестовать». Алексей очень хорошо знал почерк начальника милиции и теперь он совсем скис, внезапно заболела голова и маленькие, но тяжёлые молоточки застучали в висках. - Придётся признаться, Алексей Пыреевич, - строго взглянул на него Канев и достал чистый бланк протокола допроса. - Ваши фамилия, имя, отчество? - Кырнышев Алексей Пыреевич, родился в тысяча девятьсот тридцать девятом году в деревне Большие Пеньки в бедняцкой семье. Чудеса, да и только! Пулемёт!? Не судимый, за границей родственников не имею. Кто же мог такое обо мне написать? - Давайте честно обо всём расскажите. Когда и где вы нашли, или у кого приобрели этот пулемёт? С какой целью хранили его в своём амбаре? - Нет у меня пулемёта, товарищ лейтенант! И никогда не было! Напраслину кто-то на меня наплёл! - У меня есть показания свидетелей, - Канев достал и помахал перед носом Кырнышева какими-то бумагами, на которых тот ничего разобрать не успел, так как Гриша быстро убрал их обратно в ящик. - А можно мне их прочесть? - Пока нельзя! Полностью с делом вы сможете ознакомиться лишь после окончания расследования, перед направлением в суд. Совсем нос повесил мужик, даже не сообразил позвать Канева к себе домой, чтобы с понятыми, как положено, обыск провели. А Гриша вошёл в раж, старался вовсю, махал перед лицом перепуганного насмерть мужика пистолетом, на повышенных тонах допрашивал Кырнышева часа два, никак не меньше. Время от времени звонил телефон. Тогда Канев брал трубку и кратко отвечал: «Никак нет, товарищ подполковник, ещё не признался. Очень скользкий тип, от всего отказывается. Есть, товарищ подполковник!» Под конец у Алексея аж пот по спине потёк, рубашка насквозь промокла. Слава Богу, что оперативник хоть не арестовал его, под подписку о невыезде домой отпустил. - Вы не вздумайте куда-нибудь сплавить пулемёт! Как только понесёте, вас сразу схватят. Наши люди день и ночь наблюдают за вашим домом, - предупредил напоследок Канев. С этого дня Кырнышев перешёл на полулегальное положение. В каждом встречном он предполагал тайного агента милиции. Окна в своём доме заделал фанерными листами, оставив для наблюдения только небольшие щели. У человека совсем пропал сон, а когда на короткое время и забывался, то вдруг неожиданно резко вскакивал с постели от мучивших его кошмаров. Чаще всего снился перепоясанный крест накрест пулемётными лентами оперуполномоченный Гриша Канев, который с пулемётом «Максим» наперевес преследовал Алексея, угрожая расстрелом. Несколько раз, правда, приходил ещё в милицию по старой привычке с доносами, но каждый раз его тут же начинали с пристрастием допрашивать по делу о незаконном хранении оружия, поэтому окончательно забросил это дело. А в милиции и прокуратуре с облегчением вздохнули, ведь теперь у них оставалось больше времени на раскрытие других, более важных дел. Иван Ногиев