«В Москву, президенту» Николай Егорович Ручин сегодня вечером никуда не пошёл, а уединился в летней кухне, достал заранее приготовленные письменные принадлежности и сел за стол. Такая работа была для него непривычна, никогда раньше мужик не занимался писаниной, но ничего не поделаешь, жизнь заставила. Сосредоточенно почесал в затылке, бросил взгляд на тёмную улицу за окном и начал писать: «Товарищ президент!», однако, после некоторого размышления заменил слово «товарищ» на «господин». - Так будет лучше, демократичней, в духе времени, - сказал сам себе негромко и продолжал дальше. «Как быстро меняется жизнь. Совсем недавно, будто вчера, мы всем обществом строили коммунизм, но нашёл на нас какой-то мор и за три года в мир иной отправились подряд три дряхлых генеральных секретаря. Следующий за ними генсек назвал себя президентом. А президент, это уже не генсек, он думать за нас не будет. Приходить сверху указания о том, когда пахать и сеять, в колхозы-совхозы перестали. Теперь кто как умеет, так и живёт, один богатеет, другой становится нищим. Один горбатится день и ночь, другой ворует, нигде не работает, а постоянно сыт и пьян. Раньше такого моментально бы осудили за тунеядство, а теперь нельзя, всё-таки демократия. Раньше, бывало, пойдёшь в магазин и берёшь то, что выкинули. Деньги пожалеешь, не купишь – останешься ни с чем. Не на кого обижаться. Какой товар попался, на такой и любуйся, зато у тебя есть, а у соседа нет, ему не досталось. Нынче в магазине буквально всё есть, бери, лишь бы деньги в кармане звенели и шуршали. Всё на первый взгляд красивое, но одноразовое. Ботинки неделю поносишь и можно смело выбрасывать, пальцы выглядывают, как с босоножек. Рабочей одеждой совсем перестали торговать, даже ватник нигде не найдёшь. Зато говорить можно обо всём, о чём захочешь, не надо оглядываться, не слышит ли кто. Ностальгически вспоминается то время, когда можно было купить пусть не очень красивую, но дешёвую и прочную обувь, которую один за другим носили все твои дети. Одежда тоже переходила от старших к младшим. Я отдал свой голос за Вас, господин президент, так как надеялся на значительные изменения к лучшему. Но проходит время, а я что-то никаких перемен не замечаю. Поэтому я, как избиратель, хочу немножко поучить вас, другими словами, дать наказ. В нашей нынешней жизни большое значение имеет телевидение. Вот за него вам и следует взяться в первую очередь. С самого начала надо поставить жирный крест на зарубежные дурацкие сериалы. Из-за них наши женщины совсем охладели к нам - мужчинам. Как начали крутить эти сериалы во время Ельцина, так никак не могут остановиться. Раньше было, как вернусь домой после работы, вся семья ко мне бросается: «Ой, папочка пришёл! Устал, бедненький, раздевайся, милый, иди в баньку, помойся». После бани снова вокруг меня все крутятся, с устатку даже рюмочку нальют. С лёгким сердцем можно было прилечь на диван и посмотреть футбол или хоккей. А теперь? Тихонько-тихонько дверь открываешь, чтобы, не дай Бог, она не скрипнула. Вся женская рать перед телевизором, рты раскрыли и даже не дышат. Слово скажешь, тут же гаркнут: «Тихо!» Самого себя в семье стал чувствовать никому не нужным, никчемным существом. Хочется куда-нибудь из дома убежать, чтобы не видеть и не слышать героев этих дурацких сериалов, где всё об одном и том же. Ребёнка потеряют и всю жизнь ищут, найдут – память потеряют, память вернётся – зрение пропадает, одним словом, сплошное враньё. На плите что-то варится, кипит, льётся наружу, в доме синий дым глаза ест, под утюгом горит лучшее платье жены, а она глаза распахнула на телевизор и ничего больше не видит и не слышит. Всё забыла, муж ей абсолютно не нужен. На восьмое марта сделали женщинам подарок – вернулась на голубые экраны «Санта-Барбара», на этот раз, говорят, навсегда. Что ещё к этому можно добавить?! Изредка на экраны попадают спортивные передачи, но если это хоккей, то игроки НХЛ между собой буцкаются, а если баскетбол, то опять же американские негры на обруч вешаются. Как будто нас страшно огорчит, если «Чикаго» проиграет «Вашингтону»? Да плевать мы хотели на их игру с нашей сгоревшей телебашни! Приходил, конечно, праздник и на нашу – мужскую улицу, когда по «НТВ» после двух часов ночи начали показывать «Эротические шоу мира». Но очень быстро почему-то прикрыли эту лавочку, некрасиво, мол. Очень даже красиво! Что мужикам делать в этих условиях? Выйти на демонстрацию или объявить голодовку? Опять ведь это будет только на руку жёнам, слава богу, мол, теперь готовить не надо. Осталось только пьянствовать, или уединиться в дремучем лесу. Владимир Владимирович! Мы выбрали Вас на добрые дела. Мне очень нравится, что Вы молоды, здоровы, умеете летать на самолёте, вмещаетесь в подводные лодки. В нашей стране уже был у власти один Путин, по-русски – Распутин. Вы – второй. Всем известно, чем кончил первый. Я не желаю, чтобы и у Вас был такой же плохой конец. Но если вместо американских кинофильмов на экраны не вернутся наши, родные, близкие нашему сердцу картины, где не господствуют кровопролитные кадры, страшные до невозможности, когда показывают детскую комедию, в которой вампиры убивают школьников, я, честное слово, на следующих выборах подам свой голос за Валентину Матвиенко. Может, она, как женщина, своей мощной грудью станет на защиту мужчин. А так мы и правда всем обществом сопьемся, больше ведь ничем не можем и не умеем показывать своё недовольство на действия власти. На этом заканчиваю с большой надеждой на скорые крупные перемены в нашей деревенской жизни. Коми мужик, наполовину изгнанный из своей избы, Николай Ручин». Николай Егорович глубоко вздохнул, вытер тыльной стороной ладони струящийся по лбу пот и вложил письмо в конверт. Наверху написал: «Москва. Кремль. Президенту Путину». Чтобы не переносить начатую важную работу на следующий день, немедленно отнёс сочинённое с таким трудом письмо к почтовому ящику и с чувством глубокого морального удовлетворения опустил в его ненасытное железное чрево. После всего этого с лёгким сердцем вернулся на кухню и лёг спать. Ночью мужику приснилось, как Путин, сидя на расправленной железной кровати и поставив босые ноги на половик, громко читает его письмо министрам. В переднем ряду стоит Киселёв и нервно дёргает за ус. После окончания чтения все приглашённые вышли, остался один Чубайс. Ему Путин дал секретную директиву: «Если сегодня же телепрограммы не скорректируют, отключи электроэнергию с телевышек. Долги у них уже немалые». Чубайс понимающе кивнул головой. Иван Ногиев