Текут потоком люди мимо зданий, щебечут птицы и машины катят. Разнообразны грани мирозданья, как в театральном гардеробе - платья. Я мог бы жить в жестоком мире джунглей, мог женщиной родиться в дымном чуме, пчелой жужжа, в родной стремиться улей и лысиной сверкать в российской думе. А вот стою на площади Вогезов, вдыхаю осень, вечер, свежесть ветра, и мысли-акробаты ловко лезут под шляпу из ласкающего фетра. О чем? - О том, как стать чуть-чуть богаче, о том, что мирозданье это хрупко, о женщине, с которой все иначе, о Рождестве, работе и покупках. Поток людей несется мимо... Блещут развешенные к Рождеству гирлянды. Идут тела, себя засунув в вещи, как манекены празднично нарядны. Я отражаюсь в стеклах так же точно – актер в театре видимостей, грима, и манит ночь улыбкою порочной красавицы, всегда спешащей мимо.