1 Центр паллиативной помощи детям имени Аллы Нахабины - одно из немногих мест, где могут помочь детям, которые из-за своих болезней вынуждены жить без родителей и общения с другими людьми. Центр состоит из двух зданий: первое, побольше, предназначено для детей с врожденными и приобретенными заболеваниями вследствие травм опорно-двигательного аппарата. Второе, поменьше и имеющее менее современные технологии, предназначено для детей с неизлечимыми заболеваниями, имеющие иногда физические дефекты, мешающие им жить в нормальном обществе. Это здание, имеющее неофициальное название «сарай», является скорее детским домом для всех тех, кого люди до сих пор неприкрыто зовут «уродами». Лишь за редким исключением находится семья, готовая взять ребенка под свою заботу и ответственность, поэтому, фактически, вторая часть центра является для них родным домом. Если бы Лилия отказалась бы от Дэниэла, то осталась бы жива, но он вряд ли бы попал в это место - оно открылось только через два года после его рождения. Многие сначала удивились, что кто-то способен потратить деньги на этих "несчастных уродов, большинство из которых помрет к подростковому возрасту". Потом стали поражаться местные жители, когда узнали, сколь много "пациентов" скопилось в «сарае». Нашлись волонтеры, согласившиеся учить детей и помогать им. Все было хорошо, если игнорировать состояние комнат, в которых жили дети и качество еды. Но, учитывая нынешний кризис и жадность людей, избежать таких условий просто невозможно. Но, кажется, все счастливы и довольны, исключая те дни, когда кто-то умирал до, во время или после операции. А потом появился Дэниэл. Неважно, насколько привыкли волонтеры к физическим отклонениям детей - внешность Дэниэла доказывала, что далеко не ко всему можно привыкнуть. Его специфическая внешность и характер представляли из себя просто убойную смесь. Через месяц очень скоро ушел один из учителей, который вызвался учить Дэниэла, заработав нервный срыв. Через некоторое время ушли еще двое, полностью потеряв стремление помогать больным детям. С детьми он не ладил, мягко говоря. Поначалу, когда его только привезли, Дэниэл просто сидел в уголке комнаты, отрешенно играясь с плюшевым мишкой и отказываясь хоть как-то реагировать на посторонние раздражители. Если дети звали его поиграть с ними, то в ответ не получали ничего, даже хмурого взгляда. Один ребенок начал его толкать, потому что его раздражало молчание новенького, за что и был награжден укусом в ладонь. Провокатор расплакался, Дэниэла наругали и поставили в угол. Он не выдержал и начал рыдать, обидевшись на несправедливость воспитателей. Когда пожилая воспитательница, Ева Постовалова, попыталась его успокоить, то довела неприятную ситуация до кульминации: мальчик плюнул ей в лицо. Завершилось все бранью Евой и двухчасовым заключением Дэниэла в одной из спальных комнат. Выпуская его наружу, Ева, чья уверенность была подкреплена многолетним опытом, ожидала раскаянья от мальчика и была удивлена его упрямым молчанием, сопровождаемым ненавидящим взглядом. Почти сразу стало ясно, что ребенок вызовет много хлопот. Много сил было потрачено, чтобы пробить стену, которой Дэниэл отгородился от окружающего мира, но успехи были незначительными. Во время различных уроков он в отказывался что-либо делать, а это провоцировало и других детей на неповиновение. В итоге осталось только предоставить мальчику личное обучение. Пусть это и не сильно ему помогло, зато отгородило других детей от лишних помех в учебе. Друзей Дэниэл так и не завел, своим поведением предотвращая любую возможность нормального контакта с одноклубниками. Алла Нахабина, одна из финансистов этого центра забеспокоилась, что один ребенок сумел произвести такой эффект на окружающих людей, казалось бы, привыкших к подобного рода уродствам. Но, не теряя энтузиазма, она решила устроить акцию, посвященную этому ребенку, чтобы привлечь новых волонтеров и заработать немного денег, которые помогут отсрочить закрытие центра. На территории центра была устроена ярмарка, привлекшая детей и взрослых. Поначалу, все шло гладко, но после того, как привели Дэниэла, веселье поутихло. Дети, те что «нормальные», естественно, расстроились, поэтому часть народу сразу ушла. Остальные либо не поверили тому, что ребенок может выглядеть так ужасно, либо прониклись в нему сочувствием. Сам же Дэниэл недолго был в центре внимания, огромное для него количество новых людей пугало, и он устроил истерику. Ребенка увели в его комнату, самую скудную и убогую во всем центре. Никто не имел четкого представление, на что же именно собираются деньги, но после того, как начались неофициальные разговоры о пересадке кожи на лице, сборы пошли быстрее. К сожалению, общая сумма едва окупила затраты на ярмарку, что очень разочаровало Аллу. Тут даже о ремонте речь не идет, а об операции для Дэниэла и думать не стоит. Нахабина вообще сомневалась, что Дэниэл сумеет попасть на операционный стол – доноров мало, а вот очередь, в начале которой стоят люди с ожогами, из-за которых не могут даже встать с больничной койки, достаточно длинная и кажется, неиссякаемая. Также есть вероятность, что кожа не приживется. Ведь на лице не «голое мясо», оно защищено каким-то подобием мышечной ткани. Организм, таким образом, соорудил защиту из подручных материалов. Такой ребенок вообще не должен был родиться, а то, что он выжил - чудо, хотя и далеко не прекрасное. Алла была бы рада, если бы ребенок приносил хоть какую-то пользу. Дэниэл своим поведением отпугивает других детей и волонтеров, из-за него начинает хромать финансирование. В итоге, о нем перестали упоминать, о ярмарке никто не вспоминал, а Дэниэла, пусть неофициально, но изолировали от общества. Из комнаты его почти не выводили, еду приносили прямо к нему, часто меняли горшок, а выгуливали где-то раз в неделю, в то время, пока все спят. Проще говоря, все тоже самое, что и с родителями, только без мамы, область свободного перемещения заметно уменьшилась, а мишка был в ужасном состоянии. Дэниэлу исполнилось семь лет, о чем напоминал только скудный кексик со свечкой, которую он задул перед Василисой Николаевной, одной из воспитательниц. Пренебрежительно бросив "молодец", она покинула комнату мальчика, закрыв дверь на ключ. Обрадованный Дэниэл, не знающий лучшей жизни, аккуратно положил свечку на старенький столик и начал изучать кекс. Кекс был, похоже, с начинкой из сгущенки, хоть мог быть и самым обычным, без наполнителя. Для Дэниэла кекс на день рождение равносилен трюфельному торту. Еда, к которой он привык, была ужасной. Хотя, Дэниэл так и не пробовал нормальной еды, поэтому то, что ему здесь готовили, казалось достаточно сносным. Суп сваренный из бульонных кубиков и парочки овощей -картошки и морковки, иногда даже с обрезками от настоящего мяса - что нередко было "обогащено" макаронами "Доширак". Порошковое пюре с дешевыми сосисками, от которых отравиться легче, чем подавиться, болтая во время еды. Покупные котлеты из вроде-бы-мяса с ломтиком огурца и четвертинкой помидора. Кусочек селедки с половиной вареной картошки, изобилирующей «глазками». А на завтрак самая дешевая каша, которую только можно купить. Дэниэл ел все это так, будто ему подавали деликатесы из роскошного ресторана. Но были и минусы, которые даже он ощущал. Одиночество. Да, люди пугали его, не смотря на то, что подобная реакция взаимна со стороны других. Но он никак не мог просто сидеть в своей комнате каждый час, каждый день, каждый месяц... Чтению его научили, но не очень хорошо. Дэниэл мог читать только совсем детские книжки, где простые слова были разбиты на слога. Из всей своей коллекции - трех тоненьких книжек - он прочел все столько раз, что мог проговорить почти наизусть. Но вряд ли кто стал бы слушать его сбивчивую, заикающуюся речь, учитывая его голос, не менее отвратительный, чем лицо. Чтобы хоть как-то скрасить одиночество, Дэниэл пару раз сбегал из своей комнаты, воровал с кухни хлебушек и тихо возвращался обратно. Телевизора он не видел, потому что его тут просто не было, поэтому о разных приемах взлома дверных звонков он не мог знать. Но, исхитрившись, Дэниэл один раз сумел выкрасть дубликат ключа у одного из волонтеров, когда тот поскользнулся (Дэниэл жил на втором этаже, самом верхнем в здании, поэтому не раз замечал, что во время дождя через трещины в его потолке проникал не только сковывающий мороз, но и вода). Пока Давид (так звали того волонтера, его Дэниэл забыть не мог) пытался встать, Дэниэл, пытаясь помочь ему, заметил ключи, торчащие из кармана штанов и сразу же решил их утащить и спрятать. Вроде бы, Давид ничего не заметил, но мальчик еще долго боялся, что на пропажу кто-то обратит внимание, и его наругают. Итак, не сумев побороть искушение, Дэниэл дождался, пока стихнет шум за дверью, еще немного постоял, прислонившись к стене и открыл дверь ключом, пусть и не сразу. Чтобы случайно проходящий мимо взрослый или ребенок ничего не заметил, Дэниэл снова запер дверь и тихо прошмыгнул к лестнице. Ему всего раз удалось пройтись по всему зданию, но этого ему хватило, чтобы запомнить приблизительную ориентировку. Он был невероятно тихим и быстрым, умел прятаться в тени. Дэниэл встретил человека три, но никто не заметил его. Все были чем-то жутко заняты, чтобы замечать его. Мальчик тихо прокрался на кухню, один раз чуть не попался на глаза поварихи, но вовремя лег на пол, прикрываемый тумбочкой с продуктами. Когда она отвернулась, он вскочил и схватил один ломоть хлебушка со стола и также тихо вернулся обратно. Он даже обрадовался своему успеху, начал считать себя великим взломщиком. Дверь закрыл, ключик спрятал, а хлебушек не спрятал, а положил на столик, словно трофей, полученный за тяжелое испытание. Ведь хлеб он украл не из голода, а ради воспоминаний, чтобы хранить его и напоминать себе, какой он тихий и хитрый. Но через неделю хлеб покрылся плесенью, и Дэниэл избавился от него, втихаря выкинув через окно, открытое на полчаса для проветривания комнаты. Вроде бы, никто не заметил. Сегодня, в честь семилетия, Дэниэл планировал побег из центра, короткий, час прогуляться в городе, ночью, когда никого нет, без надзирателей. Он пойдет туда, куда захочет. Ужасно зачесалась пятая точка. Дэниэл слышал о глистах, что они появляются, если грызешь ногти на руках. Осмотрев пальцы своих рук, он убедился, что грязней руки просто не могут быть. Слышал он о глистах, но не знал, что это такое. Он понятия не имел как выглядят эти маленькие червячки, вызывающие зуд своими попытками прогрызть кожу и отложить яйца, но вряд ли бы смутился, если бы узнал. Из-за отсутствия постоянного воспитателя или их желания возиться с ним, Дэниэл очень мало знал о том, что противно, а что прекрасно, что у людей вызывает тошноту, а что умиление. Разглядывая свежий кал в горшке, он никак не мог понять, от чего же людей так мутит при виде этой массы. И запах как-то особо не раздражал его обоняния, мальчик был в полном недоумении, когда уборщица зажимала нос пальцами свободной руки, чистя его горшок и грубо говоря: "какой же ты вонючий засранец". И о толерантности и уважении он тоже мало чего знал. Он мог спокойно пихнуть другого ребенка только за то, что тот на него не так посмотрел, мог материться без всякого смущения (люди, видя мальчика, не всегда могли воздержаться от нецензурной брани), воровал без зазрения совести, боясь только того, что злые взрослые могут его поймать и наказать. Он думал, что как раз за это его и изолировали, что он не понимает их странной системы поведения. Верьте или нет, но Дэниэл не видел себя в зеркале, поэтому даже не знал, что именно внешность отличает его от обычных людей и вызывает у них негативную реакцию. После того как Дэниэла полностью изолировали от остальных, он начал разговаривать со своим плюшевым мишкой, но шепотом, чтобы другие не слышали. Иногда он даже хвастался перед своим игрушечным другом, например, когда научился показывать средний палец. Позже, попробовав показать фигу взрослому и получив хорошую затрещину, мальчик понял, что это, как и другие веселые вещи, запрещены. Как же плохо, когда злые взрослые запрещают тебе делать то, что тебе нравиться! И никто не объяснит, чем же это плохо, а если и объяснят, то очень непонятно. Говорить при других Дэниэл все еще не хотел (за исключением тех случаев, когда он начал материться или когда его пытались научить читать), из-за чего ему приписывали разные диагнозы: аутизм, умственная отсталость, синдром Дауна и прочая фигня, в которой он не разбирается. - Сссеводня, - сказал Дэниэл Винни Пуху, потерявшему оба уха, глаза и левую ногу. - Мой день ожденья! Мне сссемь лет. - Звуки "з" и "с" он выговаривал со змеиным шипением. - И я пойду хулять и тебя ссс ссссобой воссссьму. Пойдем на улицу, но одни. Этой ночью, кохда всссе будут ссспать! Что и следовало ожидать, плюшевый мишка ему не ответил. Шло время, Дэниэл успел съесть свой праздничный кекс и понаблюдать из окна за другими детьми, которые резвились на площадке, играя в разные веселые игры. Мальчик расстроился, понимая, что никогда так не сможет поиграть, потому что у него никогда не будет друга. Впервые за долгое время, он смутно припомнил мать и разрыдался. Он проклинал всех, кого мог - детей, которые его боялись, взрослых, которые его ненавидели и родителей, которые его бросили. Мальчик начал бить своего мишку и швырять его по комнате, представляя на его месте тех детей со двора - которых не прячут от всех, которых жалеют и любят. Дима с заячьей губой. Хрясь, головой об стол! Маша со слепым глазом и беззубым ртом. Бам, со всей силы кулаком в морду! Гриша с недоразвитой ногой. Дэниэл вцепился зубами в живот мишки и чуть не разорвал его на части. Протестующий звук рвущейся ткани охладил пыл Дэниэла. Истерика кончилась также внезапно, как и началась. Он сел на пол и начал отламывать маленькие щепки от старого дощатого пола. Одна из досок уже наполовину исчезла, превратившись в небольшую кучку острых щепок, маленьких кольев. Дэниэл не раз думал: а если всадить все эти колья в шею человека, он умрет? Он не знал, а проверить боялся. Его попытки узнать точно разозлят взрослых. Небо темнело, двор пустел, шум за дверью то нарастал, то стихал. По звукам из соседней комнаты, мальчик понял, что пришло время спать. Но никто к нему не зайдет, никто не уложит его спать. А насчет того, горит его лампа или нет, можно не заботиться - через полчаса выключат общую электроэнергию центра, которую включат либо в семь утра, либо ночью, если кому-нибудь понадобится срочная операция. Дэниэл уже в десятый раз представлял, как совершит свой короткий побег: тихо-тихо открывает дверь, запирает, еще тише крадется по лестнице, идет на кухню - там окно закрыто изнутри на щеколду - открывает окно, пролазит наружу, прикрывает окно и гуляет. Планирует он погулять час, но так, как наручный часов при себе не имеет, будет гулять до тех пор, пока ему не покажется, что уже прошел час. Он уверен, что никто ничего не заметят, у взрослых правило - ночью спать. По его мнению, улицы города пустеют с закатом солнца и становятся абсолютно необитаемыми. 2 Лесник, Алексей Петрович, рубил деревья, считая, что все эти законы о "частной территории", запреты на вырубку деревьев и штрафы – пустые разговоры, с целью запугать честных жителей России. Он работал здесь дворником, поэтому думал, что эти деревья так же принадлежат ему, как и владельцам центра. А учитывая несправедливо низкую зарплату, так у него есть полное право рубить все, что ему надо. Тем более, тут деревьев куча, около сотни, а ему только и надо парочку на двора, чтобы топить свою лачугу, которая располагалась на части совсем рядом. Осень, холодно, а отопления никакого нет, так кому плохо станет из-за пропажи двух-трех деревьев? Он достал из кармана потрепанной куртки грязную фляжку, доставшуюся ему от папы, в свои семнадцать лет воевавшему во второй мировой. Алексею же, родившемуся в конце первой половины пятидесятых годов, уже исполнилось сорок семь лет. Пил он не просыхая, хотя стоит удивиться: откуда он берет, пусть и паленый, но алкоголь в таких количествах на свою жалкую зарплату? Человеком он был жалким, всех презирал и ненавидел. Болезней у него было достаточно, поэтому можно не сомневаться, что через год Алексей точно помрет. А сейчас, пытаясь срубить молодое деревце притупленным топором, он чувствовал ужасную боль в печени, но решительно ее игнорировал. Все равно помру, думал он, так зачем оттягивать конец? Тем более, не позволю этим г*****ым врачам копаться во мне, будто в забитой скотине. Они только и умеют, что вырезать у таких, как я органы и пересаживать разным избалованным богатеям... - А, н**уй вас всех! - Крикнул опьяневший дворник, когда срубленное дерево, наконец, упало. Крик был адресован всем людям, которые живут в трехкомнатных квартирах, имеют работу и личную машину. Всем бизнесменам, имеющим свое дело или даже предприятие. И особенно, для всех Москвичей, ведь в восприятии Алексея, в том городе живут только миллионеры. Услышит ли его кто, не имело значения – никто с ним не хочет разговаривать, никто просто не сможет подойти к нему, чтобы что-то сказать. А если и осмелится, то впустую потратит время – Алексей отлично притворяется идиотом, который ничего не понимает. Почти притворяется. Осталось только срубить чертовы ветки и порубить ствол на бревна. Но до этого надо выпить, поэтому одним большим глотком Алексей опустошил флягу, не задумываясь, чем он сегодня себя травит - водкой, самогоном или пивом, разбавленным мочой. Не думая о последствиях, он швырнул свою любимую и ненавистную флягу в сторону. Опустевшая емкость упала прямо в песочницу. - Священная наша держава, - в полный голос запел он, не подозревая, как сильно коверкает гимн. - Любимая страна! Великая слова, могучая на все времена! Иногда он мог хорошенько наблевать в песочницу, куда недавно швырнул флягу, а потом встать рано утром и аккуратненько "подчистить следы". Но сегодня, похоже, желудок его был более спокойным. Вообще, этот день для него мог быть просто замечательным, если бы не Дэниэл. 3 Ночь жадно сожрала окружающий мир, но Дэниэл двигался очень медленно и аккуратно, поэтому ни разу не ударился, проходя кухню. Только слабое сияние толстеющей луны хоть как-то помогало в ориентировке. Самое трудное - перелезть через окно так, чтобы не было никакого шума. Окно было над стойкой, где располагались разделочные доски и разные кухонные инструменты. Пришлось тихо-тихо отодвинуть в сторону тарелки и стаканы, мутно поблескивающие прямо перед окном. Потом настала очередь вилок и ложек, Дэниэл чуть не уронил одну из них, но вовремя среагировал и поймал упавший прибор в полете. Сегодня у Дэниэла день рождение, везение на его стороне. Пока что. Но он не сразу влез на стойку. Он решил пройти к холодильнику и порыскать там в поисках чего-нибудь вкусненького, ведь сегодня необычный день. Но нет, холодильник закрыт на замочек. Замочек был маленький, Дэниэл понимал, что сможет его сломать с помощью молотка для мяса, который недавно убрал в сторону, но тогда он может нашуметь слишком сильно и разбудить кого-нибудь. Взрослого. Итак, раз холодильник закрыт, надо что-то сделать еще, просто так Дэниэл не уйдет. Он решил, что плюнуть в стаканы - гениальная идея, поэтому исполнил ее. Это удовлетворило мальчика, он наконец открыл окно. Засов был старым, как и все в этом здании, поэтому, не смотря на все усилия Дэниэла, все же скрипнул. Мальчику пришлось мгновенно прекратить попытку и замереть, превратившись в слух - никто сюда не идет? Тишина, скрип был очень слабым, убедился Дэниэл и открыл окно. В лицо ударил осенний ветер, несший свежий воздух. Дэниэл улыбнулся, но чуть не прыгнул от страха, когда услышал звук удара - ветер заставил полу прикрытую дверь открыться настежь и удариться об стену. Мальчик понял, что надо поскорей выбираться и закрывать окно, пока сквозняк не разбудил детей из ближайших комнат. Аккуратно, словно кошка, он вскарабкался на стойку, надеясь, что та выдержит его вес, и выглянул из окна - посмотреть, что ждет его снаружи. Под окном не было куста, что облегчило задачу мальчика, не придется шуметь. Он приготовился и резко спрыгнул на мягкую землю, казалось бы, абсолютно бесшумно. Дэниэл едва успел обернуться к окну, чтобы увидеть, как оно начало закрываться. Но, благодаря неимоверно быстрой реакции, он успел подложить ладонь между рамой и створкой, чтобы заглушить удар. А потом аккуратно прикрыл окно, чтобы избавиться от сквозняка внутри. И только-только он отошел от окна, почувствовав свежий воздух и кратковременную свободу, Дэниэл вспомнил, что забыл с собой взять своего мишку и чуть не вскрикнул от досады. Как он мог так оплошать? И как теперь быть? Нет, решил Дэниэл, он уже взрослый. Не нужна ему идиотская игрушка, он и сам спокойно прогуляется тут. Все спят, никого нет (про монстров Дэниэл не знал, некому было пугать его страшилками, тем более, сам Дэниэл напугает кого угодно), никто не остановит его. Он задумался, насколько же огромен этот мир. Представление Дэниэла отличалось от представлений прочих детей, потому что его места перемещений и жилья были сильно ограничены - больница, которую он не помнит, квартира родителей, уже стирающаяся из памяти и территория этого центра. Конечно, ему доводилось слышать про Африку, Австралию, Москву... Но они мало что значили для него, Дэниэл прост думает, что эти чудные места где-то рядом, как и все остальное в этом маленьком мирке. Из животных Дэниэл знает только кошек и собак: кошку он увидел в пятилетней возрасте, когда игрался песочнице, оголодавшее животное слонялось рядом в поисках пищи. А собаку он видел совсем недавно, из окна: опять же, голодное животное, ищущее пищу. Дэниэл чувствовал, что все слишком обычно. Он "на природе", дышит настоящим воздухом, но нет праздничного настроения. Когда день рождение у кого-нибудь другого, в воздухе витает хоть какая-та, но радость. Дэниэл понял в чем дело. Никого нет, никто не может поздравить его. Он постоянно один, поэтому, что в стенах сырой комнаты, что за их пределами, а настроение все одно. Мальчик так расстроился, что ему ужасно захотелось сделать "плохой поступок", как говорили взрослые. Но для него это просто веселое дельце. Дэниэл уже собрался пописать в песочницу, где играют другие дети, которых не запирают, как его, как вдруг услышал высокий бас пьяного мужика: - А, н**уй вас всех! Он захотел убежать, но жадное любопытство вновь его остановило. Кто это кричал? Звук доносился справа от него, где-то в маленьком парке, скрываясь среди тесно скучивавшихся деревьев. Дэниэл подумал, а не посмотреть ли ему на источник шума? Это опасно, но и интересно. Хотя, все что опасно интересно, таков закон. Только риск и осознание близкой опасности, которой ты избежал, плюнув на правила, прибавляют монотонной "безопасной" жизни яркие оттенки. Дэниэл начал тихо красться к мини-парку. 4 Алексей запел гимн по второму кругу, когда холодный ветер пронзил его своими соколиными когтями, проигнорировав тонкий слой потрепанной и местами рваной одежды. Говорим он невнятно, лишь каждое третье слово было достаточно четким, чтобы его можно было узнать. Дело же шло медленно, иногда Алексей на время забывал, что делает из-за своих "умных" мыслей, состоящих из ругательств и жалоб на тему "о господи, зачем ты меня таким сделал" или "все эти чертовы за****цы тоже скоро передохнут". Иногда, он и сам не мог дать себе отчета, про себя ли он все думает или же говорит вслух. В конце концов, никого рядом нет, поэтому без разницы, хоть проори он свои гнилые мысли. Он проклинал и работников центра, и милицию, и детей, и даже президента, кем бы он сейчас ни был. Вспоминал СССР, говорил, какое было великое тогда время, потом жаловался, какое дрянное тогда было время. Алексей был так увлечен своим ворчанием, заполняющим пустоту отравляющего душу одиночества, что никак не мог заметить подкравшегося сзади любопытного Дэниэла. Мальчик не понимал, как минимум, половины слов, произнесенных Алексей, по двум причинам - язык пьяницы становился все ленивей и ленивей, а сама речь состояла почти из одного мата. - Едрить-колотить, в каком же ср***м обществе мы живем. - Топор выпал из непослушных пальцев Алексея, и тот неуклюже наклонился подобрать его. - Вашу ****, какие д******ые топоры сейчас делают, не то, что во время гр****ого СССР. Обезьяны рукож**ые, чертовых хачей на фабрики нанимают... – Алексей считал, что единственный собеседник, достаточно умный и понимающий, притом не испорченный деньгами и современными упрощающими жизнь технологиями, - это он сам. По этой причине, его разговоры с самим собой вслух уже стало настоящей привычкой. Дэниэл не столько испугался этого странного дядьки, сколько заинтересовался. Так много новых слов, а действует он... Совсем не похоже на тех взрослых, у которых каждое движение четкое и твердое, в которых чувствуется определенная стабильность. У этого дядьки нет никакой стабильности, движения неаккуратные, как у ребенка, а голос резко меняется от крика до шепота. От него веет опасностью и непредсказуемостью, особенно, когда в его руках топор. Казалось, грязное лезвие подмигивает ребенку, поблескивая под лунным светом при каждом взмахе. Не смотря на холод, пронизывающий до костей, Дэниэл стоял неподвижно, словно статуя, выжидая, что же дальше сделает странный пьяный дядька. Мальчик все боролся с желаем подойти к нему ближе, будто чувствуя некую беду, к которой может привести необдуманный поступок. Он и не думал об опасности, которую может представлять из себя незнакомец, просто инстинктивно чувствовал ее. В голове даже всплыл смутный намек на воспоминание, касающийся прошлого. Это было как-то связано с предыдущим домом, может даже, с мамой. Но мальчик был слишком заинтересован настоящим, чтобы углубляться в прошлое, казавшееся ему мрачным и жестоким, не стоящим того, чтобы его воскресать, пусть только и в мыслях. Взрослый уже заканчивал свое дело, поэтому Дэниэлу следовало срочно прятаться, иначе его увидят и наругают. Алексей, почувствовав резкую боль в спине, словно в позвоночник ему вонзили раскаленный железный штык, внезапно вскрикнул и выругался. От неожиданности, Дэниэл отскочил чуть назад и наступил на веточку, сухо треснувшую под его ногой. Этого слабого треска было вполне достаточно, чтобы привлечь внимание Алексея. Пусть он и был в таком состоянии неповоротливым, но обернулся быстро и увидел перепуганного Дэниэла. Пьяный мозг мужика неохотно сгенерировал первое попавшееся слово: - Черт! - Дэниэл подумал, что дядька так ругается, но не мог знать, что на самом деле его так назвали. Мальчик не мог понять, что пьяница принял его за дьявола. Растерявшийся Алексей чуть не задохнулся из-за резкой боли в сердце, но сумел, как он сам подумал, "взять все под контроль". Думал пьяница не долго, если вообще думал, он просто замахнулся топором и побежал к мальчику, намереваясь срубить "демону" голову одним точным ударом. Вскрикнув от страха, Дэниэл помчался от него, думая, что это наказание за то, что он не спит ночью. - Дьявол! - Заорал мужик, когда боль начала возвращаться. Дышать становилось трудней с каждым шагом. - Стой, бес, не убежишь, дьявольское отродье! Дэниэл, повинуясь все тому же предательскому любопытству, на секунду повернул голову назад, чтобы взглянуть на раскрасневшегося от злости и натуги взрослого, не понимая, о чем тот говорит. Он совершил ошибку, отвлекшись на преследователя, потому что в эту же секунду споткнулся о выпирающий из земли корень толстого дуба и повалился на землю, лицом в сырую грязь. Он попытался мгновенно подняться и снова побежать, но руки, которыми он хотел оттолкнуться от земли, скользили по грязи, из-за чего мальчик снова шлепнулся в жижу. А вот Алексей был уже близко и, не смотря на всю свою неловкость и неповоротливость, падать явно не собирался, в отличие от его топора. Дэниэл понял, что очень серьезно провинился, даже подумал крикнуть "простите! Я так больше не буду, я буду спать ночью!", но не смог и писка из себя выдавить. Этот мужик ему кого-то напоминал, но лишь отдаленно, четкий образ никак не мог восстановиться. Естественно, Дэниэл не мог вспомнить своего отца, три года тонущего в болоте алкогольного запоя. Лишь туманные воспоминания ощущений сохранились с тех времен. - Мерзкое, богопротивное отребье! - Все орал пьяница. - Я знал, что среди всех этих уродов где-то черт прячется! Дэниэл, потеряв надежду встать и убежать, перекатился на спину, чтобы увидеть, как топор пьяницы опускается прямо на него. Руки сами себя выбросили вперед, прямо на смертельное оружие, которое только благодаря лени Алексея было немного затуплено. Лезвие вонзилось в мягкую кожу левой ладони, но не пробило кость, только царапнув по нему. Видимо, слишком слабо замахнулся мужик, хотя мог одним ударом если не перерубить, то переломить кость. Мальчик увидел свою кровь, красно-алую, которая словно куда-то спешила, ручьями вытекая из руки. Несколько маленький струек потекли по руке, добираясь до плеча. Казалось, время замерло, и боль решила повременить, чтобы дать Дэниэлу хорошенько полюбоваться собственной кровью. А потом накатила боль, адская, по сравнению со всем, что испытывал мальчик прежде, словно мышцы и вены руки заполнены горящей лавой, сжигающей его изнутри. Дэниэл взвыл своим страшным, хриплым и скрипучим голосом во всю мощь легких, подняв такой шум, что все птицы на территории центра перепугались и мгновенно покинули ветви деревьев. Инстинктивно, мальчик резко выпрямил ногу, ударив пяткой прямо по колену Алексея. Теперь и он взвыл от боли, ведь неосознанно, но Дэниэл угодил прямо по больному месту. Пьяница потерял шаткое равновесия грузно упал совсем рядом со своей жертвой. Вылетевший из его рта поток воздуха, неся в себе запах выпитого алкоголя, гниющих зубов и органов, вдарил в нос Дэниэла, заставив его резко подскочить и вернуть себе стоячее положение. Страх, смешивающийся с ненавистью, терпеливо устроившейся змеей под сердцем, овладел хрупким телом ребенка, заставив его забыть о бегстве. Боль, невыносимая боль, рождающаяся в ладони и растущая до плеча, затмевала прочие ощущения. Дэниэл изо всех сил пнул Алексея прямо под ребра, заставив того на пару секунд забыть обо всем, кроме того, что срочно нужно сделать вдох. Сердце билось с невероятной скоростью, словно пыталось пробить ребра и мышцы и покинуть это грязное, больное тело. Второй удар Дэниэла нашел свою цель прямо посреди груди, в районе легких. Слабые сосуды, работающие на пределе сил и ресурсов, лопнули. Еще один удар. Артерия в мозгу не выдержала нагрузки и разорвалась. Воздух покинул легкие Алексея с сухим хрипом. Дэниэл, ждал, когда тот дернется или просто шумно вздохнет. Ничего. Боль в руке вернулась, словно злой пес передохнул и вновь вцепился в ладонь, с еще большей рьяностью и жадностью. Появились головокружение и тошнота. Дэниэл свалился без чувств и провалился в темные потоки реки Лета. 5 Одновременно с Алексеем, в другой части города, умер девятилетний мальчик, ставший седьмым ребенком, чья смерть является следствием деятельности внезапно появившегося четыре года тому назад маньяка. Никаких следов, кроме изувеченных детских трупов. Но, на фоне общего беспорядка, все убийства детей принадлежат огромной куче под названием «Нераскрытые преступления», а дела на неизвестного маньяка никто пока заводить не собирается.