Здесь – каторга, и выжить – дохлый номер, Кирка`, лопата, кой-какой паёк. Тут прадед мой оглох, ослеп и помер, Самодержавию «копая» уголёк. И ноздри рвали, и в цепях держали, Чтоб в преисподней он крушил пласты. И назывался, как обычно, – каторжанин, И был с железной тачкою « на ты ». За годом год идёт, за веком век уходит И не соха уже, комбайны на полях. Кругом большие перемены происходят, Но обойтись не могут люди без угля! Отец с войны – мундир сменил на робу, Пошёл в забой, как позвала страна. Здесь – тот же бой, на прочность та же проба, За уголь здесь наградой – ордена. Садятся с шумом самолёты на «бетонку», На смену «конке» век компьютерный пришёл, А под землёй всё также светит коногонка И, так привычно, трёт мозоли обушок. Я обушком опять вгрызаюсь в чернопластье, Солёный пот бежит ручьями по щекам. Шахтёрский труд воспет романтикой и счастьем, Но не желаю я такого счастья Вам.