2 Э, хорошо жить в Советской державе! Э, хорошо, быть любимым Советской державой! Э, хорошо приносить пользу Державе, Нося красный галстук с гордостью! (Песня советских пионеров) Через несколько дней после странного происшествия пионерка Наденька вернулась в родную Москву. Её перевели в новую школу, и ей предстояло познакомиться с другими школьниками-пионерами. Но до начала сентября ещё оставалось время. Так что ей ещё предстояло потрудиться, как и остальным, ради своей новой родной школы. Работа находилась для всех. Ученики постарше носили новые парты, снимали и чистили занавески. Те, кто помладше, пересаживали цветы в новые горшки и протирали окна от пыли. Советские пионеры были трудолюбивыми и работали усердно. А чтобы они не забывали об усердии, за спинами у них то и дело проходил товарищ завхоз . Его звали Пётр Петрович, и это был крепкий суровый старик, который опирался на палку при ходьбе. Палка эта стучала, когда он ходил, а иногда он, как и все старые учителя, грозил ей нерадивым или ленивым ученикам. Пётр Петрович носил ордена на груди и помнил, должно быть, не то что родителей, а бабушек и дедушек нынешних учеников. Пионерка Наденька в очередной раз погрузилась в свои мысли, глядя в окно на летнюю Москву. Она и не заметила, как товарищ завхоз подошёл к ней сзади и прикрикнул, помахивая своей палкой: — Ну, чего ворон считаешь, недотёпа? Ты сюда не отдыхать пришла, а работать. Работай! Так учил нас всех великий товарищ Ленин! ТРУД НА БЛАГО РОДНОЙ ШКОЛЫ Когда ранним утром пионерка Наденька шла в свою новую родную школу, она и не подозревала, каким необычным будет день. Летний ветер колыхал её пионерский галстук, слегка развевал длинное коричневое платье и белый передник. Волосы девочки были собраны в хвостик. Она шла через сонную Москву, мимо велосипедистов и трамваев, высоких домов и просыпающихся магазинов. Пионерка Машенька, с которой она познакомилась в Артеке, тоже приехала в Москву, но учились девочки в разных школах, так что виделись нечасто. Пионерке Наденьке поручили вместе с другими девочками приводить в порядок школьную библиотеку. Она с готовностью принялась за работу. Пока Наденька перекладывала старые книги и протирала их обложки, она мысленно ушла в своё далёкое прошлое. В детстве она очень любила читать и находила книги и журналы везде и всюду. Всю домашнюю библиотеку она уже перечитала, так что искала любые книжки своим любопытным девчоночьим взглядом. — Наденька, что это ты читаешь? — Это книга Антона Шандора ЛаВея, мамочка. — Антона Шандора? Никогда о таком не слышала. Он еврей или румын? — Я не знаю точно, мамочка. — Но он хотя бы коммунист? — Наверное, мамочка. Я спрошу в библиотеке. Таким было одно воспоминание. У мамы пионерки Наденьки было много забот. Она трудилась на фабрике ещё тогда, когда был жив великий товарищ Сталин, и времени у неё было маловато. Поэтому она не стала спрашивать, про что была та книжка. На первой странице, как сейчас помнила Наденька, был портрет высокого мужчины с совершенно лысой головой, выразительными бровями и очень необычной чёрной бородкой. Он был изображён на фоне пятиконечной звезды (почему-то, правда, не совсем верно расположенной), а ещё у него были по-особенному жгучие глаза. Наденька, задумавшись, украдкой достала Красную Звёздочку. После того, что случилось в Артеке, она везде носила с собой эту вещицу и держала её под подушкой, когда спала. Никто не знал про это тайное сокровище. Тем более что пионерка Наденька помнила, что бывает, когда кто-то узнаёт о самых любимых вещах. Однажды к ним в квартиру постучали. На пороге стояли два человека в фуражках и чёрных плащах. Увидев их, папа, как сейчас помнила Наденька, оторопел и пару секунд не мог вымолвить ни слова. Ведь это были офицеры НКВД — тайной службы, которая служила великому товарищу Сталину. Их визит означал, что случилось что-то очень уж необычное. Наденька тогда вышла на шум, держа и прижимая к себе книгу Антона Шандора ЛаВея, которую она читала. Увидев девочку, офицер НКВД шагнул в квартиру. На нём были высокие блестящие сапоги, такие же идеальные, как и длинный кожаный плащ. Маленькой девочке показалось, что это огромная Советская держава пришла к ней и протянула руку в чёрной перчатке. — Здравствуй, Наденька, — сказал властный голос офицера НКВД. — Не бойся нас и ни о чём не спрашивай. Просто отдай нам эту книгу. Девочка прижала книгу к себе, и на глаза у неё навернулись слёзы. Как же так, почему они хотят забрать эту интересную книгу? Ведь это не их! Но вслух она не сказала ничего, испугалась высоких блестящих сапог, чёрного плаща, фуражки и перчатки. — Отдай нам книгу, Наденька, — настойчиво повторил голос. Девочка помотала головой. — Наденька! — в ужасе округлил глаза папа. — Как ты можешь не слушаться! Это же офицеры НКВД, неужели ты не понимаешь? И папа сделал то, чего раньше никогда не делал. Он силой отобрал то, что Наденька держала. Книгу. Он был сам на себя не похож в этот момент. Он отдал книгу офицеру НКВД и наклонил голову: — Прошу простить мою дочку. Она ещё маленькая и не всё понимает. — Вам не за что извиняться, товарищ, — удовлетворённо сказал офицер НКВД. Он взял книгу двумя руками, а потом, на мгновение распахнув кожаный плащ, спрятал её. Потом они оба ушли, сказав: «До свидания». С тех пор Наденька никому не показывала свои тайные сокровища. Даже родителям. На обложке старой книги была фотография великого товарища Сталина: с пышными седоватыми усами, прямым взглядом и немного хитрой улыбкой. Пионерка Наденька вздохнула. — Э, хорошо жить в Советской державе, — пробубнил себе под нос товарищ завхоз, проходя мимо школьной библиотеки. В скором времени должен был начаться обеденный перерыв. Но он не состоялся. Пионерка Наденька услышала шум и грохот. Она выскочила в коридор и увидела ужасное зрелище. Школьные цветы были сброшены с подоконников, а новые парты валялись как попало. Пионеры пятились в разные стороны, а посреди коридора стоял товарищ завхоз, старик Пётр Петрович. Все в школе знали, что он чудаковат и строг, но теперь он выглядел по-настоящему сумасшедшим и очень злым. Как будто все вокруг в одночасье проявили высшую степень лени и непослушания. — Э! — крикнул Пётр Петрович и замахнулся своей толстой палкой. — Хорошо жить в Советской державе! С этими словами он обрушил удар палки на ближайшего пионера. Тот едва успел увернуться. — Э! — опять крикнул Пётр Петрович и снова замахнулся. — Хорошо быть любимым Советской державой! Слова старой песни он хрипел нараспев, отчего выходило ещё более жутко. Товарищ завхоз метнул палку, и она сбила с ног нескольких школьниц. Те истошно завопили от боли и ужаса. — Пётр Петрович! — раздался вопль. — Товарищ завхоз, что вы делаете?! Старик обернулся, повёл седой головой. Его взгляд вдруг наткнулся на пионерку Наденьку, и в его безумных глазах сверкнуло что-то по-настоящему демоническое. С нечеловеческим проворством он схватил первый попавшийся предмет (это оказался цветочный горшок) и швырнул им в девочку. Та с трудом успела отскочить и вжалась в стену коридора. Следующий горшок прилетел всего через пару секунд и — бах! — разбился прямо над головой. Пионерке Наденьке на волосы посыпались осколки и земля. Она завизжала и побежала прочь. Сквозь крики она услышала сзади погоню. Девочка побежала по коридору. Её школьные туфли громко застучали по школьному паркету, но слишком быстро она бегать не умела. А когда обернулась через плечо, то увидела, как из-за угла появился товарищ завхоз. Создавалось впечатление, что никакая палка ему больше не нужна. Точнее, палка всё ещё была с ним, только вот сжимал он её наперевес, скорее как меч. — Наденька! — разнёсся по коридору его хриплый голос. — Тебе от меня не уйти! Пионерка побежала что было сил. Она услышала сзади свист, и в следующий момент тяжёлая палка товарища завхоза ударила её в плечо. Девочка вскрикнула от боли, схватилась рукой за выбитое плечо и снова повернула за угол. Она чувствовала, что обезумевший товарищ завхоз её догоняет, но не оборачивалась. Сзади послышался сдавленный хрип, а потом тяжёлый звук грузного упавшего тела. Но пионерка Наденька была слишком испугана, чтобы посмотреть, в чём дело. Она ещё не ориентировалась в своей новой родной школе, так что просто завернула в первую попавшуюся дверь, захлопнула её и, с облегчением увидев защёлку, заперлась. Не успела она отдышаться (сердце бешено колотилось), как тихий бархатный голос опять заставил её вздрогнуть. — Это мужской туалет, — сказали из темноты. Пионерка Наденька действительно оказалась в мужском туалете. Там было несколько закрытых кабинок, а в дальнем углу, в полумраке, стоял высокий человек. Девочка не видела его лица, но видела, что он в широких тёмных штанах и в чём-то вроде куртки, а ещё — в ботинках с серебряными застёжками, очень диковинными для Советской державы. — П-простите, — запнувшись, сказала девочка и слегка поклонилась. — Я не знала. Я недавно тут. И ещё за мной… за мной гнались. — Да, я слышал, — спокойно сказал обладатель бархатистого голоса. — Это я помешал ополоумевшему завхозу тебя догнать. Потом незнакомец сделал совсем уж непозволительное и жуткое для советской девочки: он достал из одного кармана сигарету, а из другого — зажигалку. И закурил. Только почему-то сделал он это так, что ей хотелось не возмутиться, а восхититься этим, будто каким-то подвигом. Может, дело было в мягкости и уверенности движений, а может… — Вы… — только и смогла сказать она. У незнакомца была совершенно лысая голова, высокие очерченные брови, тонкие смолянистые бакенбарды и бородка. Огонь тлеющей сигареты выхватил из мрака его прямой нос, чувственные губы и блестящие жгучие глаза. Он и впрямь был очень похож на… — Я примерно понимаю, о чём ты думаешь, — с усмешкой в голосе сказал незнакомец. — Мне не раз говорили, что я похож на одного человека. Но я не он. И я здесь не за тем, чтобы ты мной любовалась. — А… зачем же? — полюбопытствовала пионерка Наденька и тут же почувствовала, как румянец приливает к щекам. Вопрос прозвучал так, как будто незнакомец появился как раз для того, чтобы она им любовалась. — Выкурить сигарету, — пожал плечами человек с бархатистым голосом. — А ещё спасти тебя от безумного завхоза. Он не употреблял привычное всем советским людям слово «товарищ», но даже это не резало слух. — Вот только привести его в чувство я не смогу, — сказал куривший. — Разве что уничтожить. А мне это не хочется делать. Поэтому ты сделай, что сделала в Артеке. Пионерка Наденька машинально сунула руку в карман и сжала Красную Звёздочку. Только через миг она сообразила, что может выдать своё тайное сокровище, и похолодела от минутного страха. — Не бойся, — спокойно сказал человек с сигаретой, затягиваясь в очередной раз. Он пустил облачко дыма прямо к потолку школьного туалета. — Я никому не расскажу. Обещаю. И клянусь именем ангела Люцифера. Тлеющей сигаретой он начертил в воздухе пятиконечную звезду одним росчерком. Она была похожа на советскую красную звезду, только смотрела вниз, а не вверх. Мгновение повисев в воздухе, звезда пропала. Снаружи раздался хриплый вопль, и после этого в дверь ударили с силой. Она выдержала, но петли жалобно заскрипели. — Наденька! — послышался голос товарища завхоза. Девочка в ужасе закрыла лицо руками: — Он меня нашёл. — Ага, — флегматично заметил тот, кто поклялся именем ангела Люцифера. — Почти вовремя. Я его отвлеку, а ты сделай, что делала в прошлый раз. Пионерка Наденька отняла руки от лица и неуверенно кивнула. Пётр Петрович опять ударил в дверь, и защёлка хрустнула. Сил у старика явно прибавилось из-за загадочного безумия. Это и впрямь напомнило девочке Артек. — Сделайте что-нибудь, прошу вас! — дрожащим голосом попросила она незнакомца. — Непременно. Только я ведь ещё не докурил. — Он был само спокойствие. Пока ещё одно облачко дыма неторопливо летело к потолку, пионерка Наденька слушала удары снаружи и, как могла, старалась держать дверь спиной. Но была уверена, что долго та не выдержит. — Вот теперь всё, — умиротворённо сказал обладатель бархатистого голоса. Он бросил окурок на мол и наступил на него ботинком с застёжкой. Более возмутительного поведения для школы никто и придумать бы не смог, но сейчас девочка не обратила на это никакого внимания. Лысый незнакомец действительно был одет в куртку с высоким воротником. Он шагнул вперёд и слегка помахал рукой: — Отойди-ка в сторону. Пионерка Наденька не просто отошла — отбежала подальше и забилась в угол. То, что происходило дальше, она целиком разглядеть не успела. Ярко сверкнула огненно-красная пятиконечная звезда, обращённая лучом вниз. Дверь — бабах! — сорвало с петель, только не внутрь, а наружу. Было слышно, как крякнул и заохал товарищ завхоз. А возмутительно-восхитительный незнакомец спокойно шагнул в коридор, успев напоследок слегка кивнуть пионерке Наденьке. Она вспомнила Артек. Вспомнила Красную Звёздочку. Достала своё тайное сокровище из кармана и крепко сжала в руке. Она снова хотела почувствовать себя сильной и уверенной. И Красная Звёздочка снова её не подвела. Снова последовала рубиновая вспышка, а тепло распространилось по руке. Всего через несколько секунд в коридор через изуродованный дверной проём вышла советская валькирия в гимнастёрке и юбке защитного цвета, в высоких сапогах, с ярким сиянием в руке. Наденька увидела, что товарищ завхоз бестолково топчется на месте, будто вжатый в невидимую клетку. На полу горела огненная звезда в круге. Её сияние медленно угасало. Было ясно: как только она совсем погаснет, Пётр Петрович вырвется наружу. Он увидел Наденьку и недобро зарычал. Но уже через секунду Наденька оказалась возле него. Она теперь точно знала, что делать. Подняв руку с ярко сияющей Звёздочкой и глядя прямо в безумные глаза товарища завхоза, порабощённого чужим разумом, она произнесла нараспев: — Не сможет освободить нас владыка на небе или на земле. Не великие герои, но мы сами, своими руками, освободим себя от порабощения! Что будет дальше, она знала. Огненное сияние на полу уже истаяло, а таинственного незнакомца и след простыл. Где-то слышались голоса и торопливые шаги множества людей. Они приближались… Две девочки шли по тёплой летней Москве. Обе были в коричневых платьях и белых передниках. Их ноги в почти одинаковых школьных туфлях шагали чуть ли не синхронно. Пионерка Наденька рассказывала своей подружке, пионерке Машеньке, о странном происшествии. — А кто же разнёс вам коридор и туалет для мальчиков? — удивлённо спросила пионерка Машенька. Рассказ её подружки был правдивым, но без нескольких важных деталей. — Некоторые говорят, что это сделал товарищ завхоз. Но я так не думаю, — спокойно сказала пионерка Наденька. Ветер трепал её красный галстук. — Пётр Петрович уже старый и ходит с палкой. Он сегодня плохо себя чувствует, но всё так же следит, чтобы мы работали. И вообще, я как раз была в туалете для девочек. Меня там и нашли. За меня почему-то очень волновались. — И тебе ничего не рассказали? — округлила глаза пионерка Машенька. — Совсем-совсем ничего? — Они не помнят, — засмеялась в ответ пионерка Наденька. — Представляешь, ничего не помнят толком. Говорят, какие-то хулиганы разбили несколько горшков, и теперь придётся пересаживать цветы в новые. Но это не беда. А кто сломал дверь, они не видели. Подружки и дальше шли, гуляя по Москве, болтали и смеялись. Над ними светило ласковое летнее солнце. — Наденька. На этот раз ты точно была у меня в руках. Тонкие пальцы Шпиона играли с большим пистолетом, что лежал на столе. Отполированные, будто стальные, ногти на пальцах Шпиона переливались в холодном блеске ламп. — Вмешался тот, кого я совсем не ждал, — спокойно рассудил Шпион, по привычке говоря с самим собой. Он почти всё время проводил в полном одиночестве. — Но он не может приходить слишком часто и задерживаться надолго. Таковы правила. В следующий раз он не сможет тебе помочь. А ты, между тем, всё так же и останешься наивной девочкой, которая очень легко попадёт в ловушку. Главное знать, где её поставить. В глубоком, сокрытом на глубине бункере разнёсся негромкий, но очень недобрый льдистый смех Шпиона. Он звучал несколько секунд, постепенно стихая и оставляя после себя эхо. ДАЛЕЕ — Мой дедушка — шахтёр, и притом он лучший шахтёр! Его наградил орденом сам великий товарищ Сталин. Но… сейчас я не знаю, что случилось в посёлке во время праздника. Я не понимаю, что происходит, но дедушке грозит опасность. Прежде чем вернуться домой, я должна помочь дедушке и понять, кто напал на шахтёров. Что? Меня хочет видеть товарищ народный комиссар? Но почему? Вы же помните: я простая школьница-пионерка, разве нет?