ПАЛОМНИЧЕСТВО ИЕРОНИМУСА
ПАЛОМНИЧЕСТВО ИЕРОНИМУСА (авторская фантазия)
Жанр этого произведения для автора остался загадкой: пьеса,- не пьеса, поэма, - не поэма…
В современной фантастике есть предположения, что некоторые путешественники во времени (темпорале) остались жить в других временах. В частности, к ним относят
Иеронимуса Босха и Леонардо да Винчи. Я же предполагаю, что они не просто остались там, а принадлежат к некоей касте людей, которая свободно перемещается по временной
оси с целью исследований интересующих их отрезков истории и пополняют свои ряды теми выдающимися личностями, которые по каким-то обстоятельствам, готовы покинуть свою эпоху.
События, описываемые в фантазии, отнесены автором к лету 1937 года, и в основном разворачиваются в Москве.
Все персонажи – исторические личности, а все остальное придумано автором.
ДИАЛОГ ИЕРОНИМУСА И ЛЕОНАРДО
Леонардо:
Иеронимус, ну зачем, скажи,
Ты вечно лезешь в точки темпорала,
Где тьма на время восторжествовала,
Где правит смерть, где мир погряз во лжи?
Зачем тебе эпохи катаклизмов?
Чего добился ты? «Отец сюрреализма…»
С твоим талантом, это – как клеймо!
Тебе в веках перемывают кости,
А ты опять по горло влез в дерьмо:
В ХХ век! Куда?! К тирану - в гости!..
Иеронимус:
- Ну что ты горячишься, Леонардо?
Ты – темы в Возрождении нашел…
Восславил человека. Так и надо!
Но… Правда только тем она и правда,
Когда слагается из святостей и зол…
А я из тех, кто эту правду ищет:
Мне интересны и сатрап, и нищий,
Цена предательства, украденный престол…
А век ХХ тем меня прельстил,
Что грани стер меж истиной и ложью,
Переиначил заповеди Божьи,
И гений со злодейством совместил…
ДИАЛОГ НА ЛУБЯНКЕ
Секретарь:
Товарищ комиссар НКВД,
Вот список всех прибывших иностранцев…
Комиссар:
Ну что ж, давай сюда этих засранцев…
Так… Коммерсант. Писателей две штуки.
Четыре представителя науки.
Врач дерматолог… Говновед?
Секретарь:
Нет, кожник…
Комиссар:
А я то думал… И один художник…
Из Нидерландов. Босх. Иеронимус.
Назвался бы, к примеру, лучше Примус…
Иль Керогаз… Иль вовсе – Керосинка!
Секретарь:
Ах, как вы шутите!.. Тут есть одна заминка:
Смотрите: год рождения…
Комиссар:
Вот номер!
Ему почти пятьсот, а все не помер!?
А ну, давай мне полное досье
На этого голландского мусье!
Художник говоришь? Похоже он
Авантюрист! А может, и шпион!
Секретарь:
Товарищ комиссар, боюсь, едва ли
Мы с Вами что-то сможем разузнать…
Вот приглашенье… Сам товарищ Сталин!
Комиссар:
Хозяин лично?! В бога душу мать…
ПЕСЕНКА ПРО ДОНОСЫ
А чьи там это каблучки
Под окнами стучат?
В ночи доносы-стукачи
К чужим ушам спешат.
Бегут доносы-стукачи,
Им ночь, как день светла…
Тяжелые, как кирпичи,
Рождаются «дела».
Спешит стучать один сосед,
За ним спешит другой,
Доносы по стране след в след
Сбегаются гурьбой
Туда, где словно пауки,
В тени слепящих ламп
Их предъявляют следаки,
Как обвиненья нам…
МОНОЛОГ ИОСИФА
Вы любопытный персонаж, товарищ Босх…
Когда я получил от Вас послание,
Подумал даже: не Господь ли Бог
Решил назначить грешнику свидание…
Шучу, конечно… Что я есть для Бога?
Так, - рядовой земной товарищ Коба…
Другое дело Вы… Я не случайно
Решил Вас ЛИЧНО пригласить к себе,
А то боюсь, сейчас в НКВД
Из Вас бы мигом вышибли все тайны…
Считайте это прихотью тирана,
Но я уверен: нам пока что рано
И даже вредно про таких, как вы,
Знать слишком много… Знания, увы,
Не все во благо можно применять,
И часто лучше лишнего не знать…
Соблазн велик, конечно, заглянуть,
Как говорил Хайям, «за занавеску…»
Но если быть перед собою честным,
Таким, как я туда заказан путь…
Поэтому давайте говорить
О главной цели Вашего визита…
Не знал я, что он станет знаменитым…
Хотя мне ничего не изменить
В его судьбе. Ее он выбрал сам…
Вы мне писали, что Булгаков – гений,
И то, что вскоре он создаст роман
На уровне библейских откровений…
Допустим, - я не спорю. Но сейчас
Я для него не вижу явно места
В литературе. Да и от ареста
Его пришлось спасать уже не раз.
Быть может, автор сей и гениален,
Но слишком уж капризен и скандален!..
…И пусть меня считают бессердечным,
Но спуску я Булгакову не дам:
Нет, чтобы про вождя создать роман!
Так пишет все об общечеловечьем,
А общее – ничье! Один обман…
Ну хорошо, я вам устрою встречу,
И будь что будет, - пусть решает сам:
Остаться здесь, иль эмигрантом – в Вечность!..
ПЕСЕНКА СГОРЕВШИХ РУКОПИСЕЙ
Кто придумал, будто нас не сжечь?
Сколько нас летит по ветру - пеплом?
И свободно лившаяся речь
Затихает, так и не окрепнув…
Мы горим и в печках и в кострах,
В пламени бесследно исчезая…
Нас сжигают ненависть и страх,
Зачастую, так и не читая…
Но бывает, - автора рука
Предает нас огненной купели…
И уходят дымом в облака
Строчки, что родиться не успели…
МИХАИЛ И ИЕРОНИМУС
Михаил:
Нет-нет, молчите! Я в своем уме.
Но, согласитесь, что принять такое
Без помутненья разума, вполне
Достойно драматурга… Иль героя.
Ну что ж, вернемся к главному вопросу,
Который мы хотели обсудить…
Я закурю… Хотите папиросу?
Ах, да, забыл, прошу меня простить, -
У вас табак пока не популярен…
Мне удалось сегодня уяснить,
Что этот мир и правда, - темпорален…
Теорий нагорожен – темный лес,
А прав, как ни смешно, старик Уэллс, -
По времени возможно прокатиться…
Вот только я боюсь, - все это зря, -
Вы не по адресу решили обратиться…
Передо мной сам Сталин козырял
Тем, что меня отпустит заграницу…*
До этого, примерно за полгода ,
В отчаянье ему я написал,
Чтобы меня изгнали.** Я устал
Мишенью быть для всяческого сброда
Различных критиков. Статеек мутных вал
Меня накрыл… Но как я без народа
И без страны? Другим, - как посмотреть, -
А для меня уехать, – значит, - смерть…
Нет, не физическая… Всех нас ждет кончина.
Смерть, - как творца. И в этом вся причина,
Что я теперь отсюда ни ногой,-
Мне жизнь не в жизнь на стороне чужой…
Я пафосен сейчас, но, по-другому,
Боюсь, Вы не сумеете понять,
Что я уже избрал свою дорогу,
Которую не думаю менять…
А на прощанье я хотел бы знать…
Нет, мне не нужен точный Ваш ответ:
Скажите, сколько есть еще, - лет пять?..
Иеронимус:
Боюсь, что меньше… Около трех лет…***
Михаил:
Мне хватит… Я успею дописать,-
Закатный мой роман…
ЭПИЛОГ: ПРОЩАНИЕ С МАСТЕРОМ
Прохладный март сорокового.
Капели первая слеза…
А где-то там, на Воробьевых,
Бушует майская гроза.
Она незримо прокатилась
Еще заснеженной Москвой, -
Дарованная свыше милость
Тому, кто заслужил покой,
Омыв его нездешним светом
И подарив последний вдох…
И гром раскатывался эхом,
Стучащих по небу подков…
___________________________________________________________
* Свидетельства о телефонном разговоре Булгакова и Сталина,
который состоялся 18 апреля 1930 года можно найти в воспоминаниях
Е.С. Булгаковой. Этому разговору предшествовало «Письмо правительству
СССР»
** Здесь немного искажен временной интервал. Заявление Сталину о
лишении гражданства и высылке из СССР было написано Булгаковым
в июле 1929 года.
*** Первая авторская правка романа «Мастер и Маргарита» «набело» была закончена Булгаковым в июле 1938 года, хотя работа над романом не прекращалась до самой смерти писателя.
10 марта 1940 года в 16. 39 его сердце остановилось.
Владимир, начитавшись Кедрова, свято поверила в ту самую темпоральность - поэтому читала, как просто факт в преломлении поэта :)
Особенно удачным показался начальный диалог Босха и Леонардо, обалденная просто песенка сгоревших рукописей и последний диалог с эпилогом. А вот вся эта канитель (ну, кроме диалога с Иосифом) с Лубянкой и доносами нарушает как-то, мне кажется, торжественность и серьезность цикла, снижает ее... Но это чисто вкусовые дела, и потом, если следовать великому аналогу, то некий раешник вполне уместен :)
Джейка
вт, 18/10/2005 - 14:44