Ну, конечно, это не любовь! Я и ты – мы это понимаем, что хмельные санаторным маем, мы сошлись без планетарных слов. Опьянила просто ты меня! Красотой своею охмурила. Я не помню, что ты говорила, да и говорила ли, маня женским обаяньем прямо в рай. Шёл туда с отключенным сознаньем, переполненный мужским желаньем. Помню, как сказала: «Поиграй!» Но не помню я, была ль игра. Как гранату с вырванной чекою я держал дрожащею рукою твою прелесть и шептал: «Пора…» Дальше лишь улыбчивый туман, визг дивана, в стенку чьи-то стуки, страстность тел, бессмысленные звуки – санаторным называемый роман, продолжительностью, как длина потока, три недели, чтоб не надоесть. Ты спокойно выслушала весть, что уеду я домой до срока, что билет уже приобретён, но ещё имеем мы три ночи «Хватит ли на них остатка мочи? – я твоим вопросом был сметён. Поначалу. А потом сплелись в диком танце наши ноги, руки. Снова в стену были чьи-то стуки, и прибить нас, извергов, клялись Ну, конечно это не любовь! И не грех, а плотское влеченье. Дополняет здесь оно леченье и без клятв, и без высоких слов. 60-е годы