Однажды выпадает такое утро, когда нигде ничего не болит, на душе легко и радостно, все возможно, и целый мир лишь ждет твоего шага, чтобы восторженно зааплодировать. Пожалуй, именно в эти минуты спинной мозг вспоминает, что, было время, из лопаток росли крылья. Хотя какие в наши годы крылья? Во всяком случае, хочется запеть что-нибудь этакое, даже фривольное, сорвать по старой памяти цветок с охраняемой клумбы перед муниципалитетом и подарить его – увы, уже совершенно бескорыстно – первой попавшейся юной красавице. А еще лучше – помочь на улице пожилой женщине донести пакет с картофелем, вернуть все долги или добровольно уйти на пенсию, освободив место подающему надежды молодому коллеге… Проверив пустой почтовый ящик, Семен Семенович заметил, что у него в запасе пятнадцать минут. Можно не толкаться в переполненном автобусе, а пройтись до работы пешком. Выйдя из подъезда, он невольно приостановился. В высоком синем небе растворялось последнее облачко, мокрый после ночного дождя асфальт блестел на солнце, звонко чирикали воробьи, плескаясь в лужице. Не торопясь, вдохнул он полной грудью, благостно улыбнулся и прямо перед собой увидел Жучку – дворового пса, откликающегося, впрочем, не на имя, а на запах съестного. Жучка сидел у бордюрины и сосредоточенно выкусывал лапу. – Меньшому брату привет! – шутливо помахал рукой Семен Семенович и наклонился потрепать его по загривку. Пес резко отскочил. – Ты чего? – удивился Семен Семенович. – Я же только погладить. Меньшой брат глядел недоверчиво и настороженно. – Не бойся, дурашка, – ласково убеждал Семен Семенович, медленно подвигаясь к нему. С той же скоростью пес отступал вдоль дома. – Нипочем не подпустит, – вмешалась одинокая бабка Калерия. – От тебя ж, Семеныч, сивухой разит, а Жучка у нас сознательная, брезгующая. Семен Семенович смолчал, хотя и не пил вот уже три года. Спорить с бабкой Кавалерией – все равно что, надев парадный костюм, плевать против порывистого ветра. Заметив, однако, заинтересованное оживление на скамейках, он попытался сделать вид, что ничего не происходит, просто надо человеку в ту сторону, а что Жучка под ногами маневрирует – ну так это ее собачье дело. Так они и двигались друг за другом, все быстрее и быстрее. – Нет, Семен, бесполезно, – сочувственно помотал лысой головой дед Трофим, уже ожидающий за доминошным столиком партнеров. – Надо было заранее прикормить. Семен Семенович начал осознавать весь идиотизм своего положения. С одной стороны, сдалась ему эта псина. А с другой – смеяться ведь станут: даже, мол, собаки проходимцу такому не доверяют. – Стой, блохастый! – шипел он, ускоряя шаги. Но пес был начеку: оглянувшись через плечо, перешел на собачью рысь. – Держи, – засвистал Витька, малолетний хулиган из второго подъезда, – в подвал уйдет! Нервы Семена Семеновича не выдержали. В длинном прыжке, приземляясь на живот, ухватил он пса за задние ноги. В один разноголосый рев слились: визг Жучки, вой укушенного Семена Семеновича и ропот осуждения. Семен Семенович лежал в луже, в двух шагах от него, злобно тявкая, пес имитировал нападение, сверху нависала возмущенная общественность. – Пожилой человек, а что вытворяет. – Никакой жалости у людей, бедная Жучка! – А хвастался, что пить бросил. – Детей уберите, – влезла в круг бабка Калерия, – разлагает ведь. Семен Семенович закрыл глаза и поклялся себе, что не встанет, пока все не разойдутся… На работе он получил выговор за опоздание, а вечером, когда в сумерках крался к дому, на дверях подъезда наткнулся на объявление, приглашающее членов ТСЖ на субботнее собрание. В повестке дня значился разбор его антиобщественного поведения и две лекции: о любви к животным и личном примере в воспитании детей.