Трон низвергнут давно. Он ржавеет в дождях и закатах В самом дальнем углу самой грязной из свалок веков. Только совесть моя одинока да в старых заплатах, И морщинисто сердце, словно руки седых стариков. Стоном стон усмирен. Как ребенок к игрушке блестящей Я тянусь по утрам к новым чувствам, словам и делам, Но стремление жить несерьезным порывом звенящим Проста так никогда ни за что никому не отдам. Спите мысли мои: не настала пора пробуждений, Не взошло ваше солнце над еще не согретой землей. Я не близок делам и далек от великих стремлений Перестроить себя, а затем и планету собой. Спите руки мои: ваши пальцы устали в безделье. Реки слез холодят перламутровый отблеск лица. Нет, еще не настала святая пора новоселий, Нет еще не убрали вышибал от ворот и крыльца. Ночь светило рожает одиноко, с трудом и со стоном, И болезненно кровью заливает синюшность небес. Я один на один перед старым заржавленным троном, Где на спинке его, усмехаясь кривляется бес.