ЖАЛКО У ПЧЁЛКИ. В наше сложное урбанизированное время, человека всё чаще тянет назад к природе. На первый взгляд - всё очень просто. Но если внимательно проанализировать конкретные детали человеческого существования, то получается двоякое мировоззрение на бытие окружающего пространства. Лично меня всю жизнь тянет к первозданной природе, в которой я, собственно, и нахожусь, уже более десяти лет: ландыши, соловьи, очаровательные рассветы и умопомрачительные закаты, свежий воздух и вода. И так далее… до самой, до бесконечности. Ну и прекрасно, ну и хорошо. Но есть одно не удаляемое но. Ведь всё это природное восхищение я вижу с постоянно поднятой задницей на огороде. Вернее, именно она всем восхищается. Это же необходимое обстоятельство, предназначенное для того, чтобы заработать какую-то копейку для непродолжительного отдыха на той же природе. Хоть чуть-чуть, но без работы. Круговорот дерьма в природе. Пятнадцать тысяч лет назад на земле, на самом деле, существовал рай, который частично описан в библии. Было тепло круглый год. Труда никакого не требовалось: еды море, одежда не нужна, соответственно и взаимоотношения кроме секса не нужны. Ешь, спи и наслаждайся окружающей флорой и фауной, если, конечно, саблезубый тигр не сожрёт или молния не ударит. Потом несколько похолодало - пришёл злой и страшный ледниковый период, а вместе с ним и всеобщий крах. Люди, в основной своей массе, вымерли вместе с мамонтами. Остались единицы – дернутые на всю голову трудяги (типа меня). Они чуть было не деградировали совсем и не превратились в обезьян. Но вовремя появился сэр Чарльз Дарвин со своей беспримерной теорией об эволюции видов. Всё бы хорошо, но единственное огорчение: раньше жили по пятьсот лет, ничего, не делая, а сейчас по шестьдесят. При этом всю жизнь необходимо вкалывать: усиленно, верно, достойно и целенаправленно. К чему всё это я веду? А вот к чему. Человека тянет именно к той природе, которая была пятнадцать тысяч лет назад. И непрерывное тяготение идет на полном подсознательном генетическом уровне. Зов предков, так сказать. Чтобы, хоть как-то, действительно воссоединиться, по-настоящему с природой, решил я пчеловодством заняться. Не то, чтобы сразу, а постепенно и потихонечку, пока не достигну желаемого уровня, для дальнейшего расширения и благополучного развития. До самой глубины моей нежной души достало уже это сельское хозяйство. Требуется чего-то другого. Хочется какого-то тёплого, нежного, жужжащего. Вот, например, пчела. Она во все времена вызывала бурные эмоции и удивительную симпатию у людей. Короче: что бы делать, особо ничего не делать и чтоб мёд при этом жрать и денег зарабатывать. Прислушиваясь к рассказам опытных пчеловодов, а так же прочитав, на данную тему, не учтенное количество литературы, я уяснил для себя, раз и навсегда, что каждый может заниматься пчеловодством. Ведь это занятие не требует: ни усидчивого кропотливого труда, ни чрезмерных капиталовложений, ни каких-либо особенных условий. Заинтересовался… легкой жизни захотел. Я, с великим оптимизмом, стал представлять все будущие действия. Начал сильно верить в свои способности, и неограниченные возможности. Как всегда, на помощь пришла книга по пчеловодству. Прочитанные мною статьи, незаметно пролетели меж ушей и мозговых извилин. До такой степени непонятности, про особые моменты понаписали, что чёрт ногу поломает. Все эти умные изречения, ни какой стороной до моего интеллекта не зацепились. Оказалось все просто. Здесь на лицо - всем известные обстоятельства: необходима обыкновенная тупая практика. Желательно под надзором опытного пчеловода. Опытного пчеловода не нашлось. Я долго ходил вокруг пчелиных домиков, размышляя о сущности бытия. Что самое интересное, ни одна пчела не соизволила сделать даже намёк на вражеское поползновение. А как же, хозяин-то рядом. Не стоит его по пустякам беспокоить. Может проучить, если что. Наконец, наступил тот момент, когда я сам, со своими собственными силами, без чьей либо помощи, осознавая всю грядущую опасность и сложность намеченного мероприятия, должен был поступиться всеми нахлынувшими чувствами, амбициями и логическими умозаключениями. Короче говоря, взять козла за рога, то есть пчелу за жало. Стоял удивительно-теплый солнечный день. Ещё не было невыносимого летнего зноя, но и весна уже торопливо помахивала на прощание, в знак особого уважения, перед грядущими сезонными переменами. Птицы давно понастроили себе целые районы дачных посёлков и с великим природным подъёмом благородного инстинкта высиживали следующее поколение пернатого потомства. От их ораторского искусства, становилось порой достаточно легко на душе: вольно, спокойно и умиротворённо. Ландыши уже совсем, почти отцвели и передали эстафету следующему слою удивительного многообразия красок и ароматов очаровательных соцветий. Природа – матушка, подарила нам сегодня один из незабываемых, чудесных и удивительных дней, полных эмоционального, душевного и творческого подъема. И до того небо бездонное! И до того даль бесконечная! И до того ширь бескрайняя! Что хочется выйти в поле и заорать беспечно: - Лю-у-у-ди! Жизнь прекрасна! Но куда девать мысли о неизвестности постановочной деятельности в области организации пчеловодческого производства? А это, как ни странно, напрягает хуже любой работы. Какой-то нервный стал. Дерганный и озабоченный. - Ну, не знаю я, что с ними делать, – било постоянно по мозгам. Когда не знаешь, то прешь напролом и, конечно, погибаешь. Известная военная истина. В конце концов настоящие герои легких путей не ищут. Не идут в обход сложившихся обстоятельств. Потому что, если ты в душе настоящий Александр Матросов, то должен честно отдать свой долг Родине, не смотря, ни на какие преграды, стоящие на непростом пчеловодческом пути. - Плевать на них с самой высокой колокольни! Я вынес из дома обмундирование, необходимое для совершения определённых наступательных операций, направленных к профилактическому осмотру пчелиного хозяйства: резиновые сапоги, кожаную куртку (облегчённый вариант), перчатки, широкие штаны, противомоскитную сетку и резинки. Что поделаешь, решил обойтись без дымаря. После того, как была проделана данная подготовительная процедура, я решительно и смело сделал очень значимый и важный шаг, на пути достижения новых высот природного мироустройства. Бражка, нежно и мило обволакивала мою уравновешенную, но чересчур сентиментальную душу. Она по родному давала понять, что не стоит, с кондачка, лезть на амбразуру и вливала в мои недоверчивые мозги довольно важные советы: - Самое главное, не лезь на рожон. Будь спокойней. Твоя задача, на данном этапе действий, заключается лишь в том, чтобы произвести разведку боем. Подними крышку. Возьми рамку в руки. Затем другую. Осмотри их со всех сторон. Познакомься с пчелками. Влейся в их дружный коллектив, - усиленно било по моим мозгам. Один из самых ответственных дней из моей трудовой жизни постепенно, но уверенно набирал свои солнечные обороты. Небо обнимало, птички чирикали, цветочки обдавали незабвенным ароматом и… манили – манили, на совершение очередного деревенского подвига. Как только я подошёл к первому улику, моя твердость и уверенная решительность несколько сникли потому, что значительно усилилось жужжание вокруг пчелиного домика. Как мне, тогда показалось - не настолько уж, они и домашние. Какая-то дикость промелькнула в окружающем пространстве. - Так... начинаю паниковать, - подумал я про себя и, что бы ни затягивать время на размышления, снял крышку с улья и положил рядом, на землю. - Вот и всё! А ты боялся - даже шлем твой не помялся! – пробормотал я, приподнимая дрожащими руками рамку. - Ничего тут страшного-то как раз и нет! - болтал без умолку язык, а глаза глядели не на рамку, а на тучу высвободившихся монстров. Боже мой… от быстро набегающего ужаса, ваш покорный стоял внутри, прямо в середине, в самом эпицентре этой тучи, которая ежесекундно увеличивалась в размерах. - Я тучка, тучка, тучка… я вовсе не медведь, - непроизвольно выскочило с языка и, тут же, залетело обратно. - Надо было, всё-таки, подымить немного, - промелькнула очередная, но очень запоздалая мысль. И все же, я был настроен по-боевому, по-ударному, по пчеловодному, так сказать. И только хотел приступить к дальнейшим действиям, а каким… хрен его знает, то проснулся мой верный товарищ, всегда выручающий меня в самую трудную минуту - внутренний голос. - Вовка, бросай-ка на хрен всё! Они ж, гады, тебя заживо сожрут. И ни какие перчатки не помогут. Рой немецких истребителей в чистую разбомбили мозги одинокого Покрышкина. А что он мог сделать тогда - без поддержки без помощи? Незаметно как, рамка встала на своё место, крышка с грохотом захлопнулась, а ноги понесли тело великого пчеловода по направлению к дому. Причём так понесли, что туловище едва поспевало за ногами. Орда полосатых варваров не отставала. Некоторые, из зверских захватчиков залетали вперёд, преграждая, тем самым, путь к отступлению. Но, вот оно - заветное крыльцо. Я замахал, как только мог, руками, словно мельничными крыльями, что бы на долю секунды отбиться от стаи злых, летающих динозавров. Тут же вспрыгнул на крыльцо и… захлопнул за собой дверь. - Что, съели? - раздавалось из закрытого помещения. Хорошо, что смекалка и сноровка во время не подвели. Хорошо, что оделся как следует. Хоть, в такую жару и струился грязным потоками пот по всем участкам кожи - зато не взяли в плен и не сожрали. Показав через стекло, свои наглые и бессовестные рожи (они оскалились и выставили свои страшные зубы с огромными клыками), пчёлы сделали прощальный виток и, с геройским видом (что отбили врага), помчались в свою крепость. Я показал им дулю и высунул язык. - На-ка, выкуси! Первым делом - скинул пчеловодческую маску и бросил ее на пол и полной грудью хапнул побольше свежего воздуха. - На хрена мне такие мучения? Они ещё не знали с кем связались. Они ещё не знали, на кого подняли свой острый нож. Они ещё не знали, какой я беспощадный и мстительный в борьбе за своё достоинство, за своё свободолюбие, за свою честь. - Держитесь, насекомые! - прокричал я через стекло и начал скидывать куртку. Бог, ты мой! Божечка всевышний! И вы - все его ангелы! Я ж не знал тогда, что в складках одежды надёжно, до поры до времени, притаился коварный и вредный полосатый отряд партизан. Кое-как я снял штаны. А когда их снимал, то наклонился. В это время как выскочит - эскадрон гусар летучих, как выпрыгнет из засады, да как пустит в ход все свои противоправные действия (вплоть до извращенных), что взвыл я истерическим, диким и страшным голосом. - Бах… - А-а-а! - Бах… - Твою мать! - Бах… - Сволочи! - Бах… - Мама родная! - Бах… - А-а-а! Сейчас-то, конечно, смешно, а тогда было совсем не до смеха. Ведь двенадцать раз подряд ухреначили. Это только снизу. Потом, столько же и сверху. Смертельная доза. А еще в такие места проникли (нехристи), что ни в сказке сказать, ни пером описать. Если бы рядом находились люди, то они непременно сдали бы меня в психушку. А как же, сидит дядя Вова - глаза закатил, головой трясет и завывает: - Если б мишки были пчелами, никогда бы, нипочем, никогда бы не подумали - высоко так строить дом. Собственно на этом моя пчеловодческая деятельность и закончилась. Если не считать, что морду от задницы невозможно было отличить: обе красные, опухшие до неприличия и слёзно просящие, хоть какого-то снисхождения, жалости и сочувствия. Больше я к пчёлам не подходил. Пусть пасутся сами по себе. За причинённый мне моральный и физический ущерб пришлось их малость экспроприировать и конфисковать мёд. Поздней осенью, когда враги полегли спать на зимовку, я их обкурил, на всякий случай, и вырезал из сот скопившийся мёд. Хоть и был на них в обиде, но половину меда оставил на корм. Тем не менее, в ту зиму, у многих пчеловодов пропали пчелы. Так же и у меня - они погибли смертью храбрых, сам не знаю от чего. Хотел сказать, что сдохли, но один знатный пчеловод, из Индычего, назидательно выговорил мне: - Дохнут только люди. А пчелы - умирают…