Сказано: нет документа, нет человека. И, ведь, правда сказано. Пришла я как-то в ЗАГС. Слава богу, не жениться, не разводиться, никто не родился и не умер. В свидетельстве о рождении сына “стерся” отец (не повезло ему быть удостоверенным прямо на сгибе), да и мать начала потихоньку “исчезать”. Так у нас в стране документы печатают: срок годности четыре года, а потом ребенок, судя по бумагам, сирота. Папа наш такого пережить не смог и отправил меня срочно менять бамажку на новую с отцом в наличии. Под причитания весьма немолодых лет сотрудницы ЗАГСа («аккуратнее надо с документами-то, вот папочку приобретите специальную»… формата А4 толстую и неудобную, которой убить можно в случае необходимости) сижу заполняю формуляры. Заходит мужчина. Весьма своеобразный персонаж. «На маленькой головке жокейский картузик, клетчатый кургузый пиджачок… Гражданин ростом в сажень, но в плечах узок, худ неимоверно, и физиономия, прошу заметить, глумливая.…усишки у него, как куриные перья, глазки маленькие, иронические и полупьяные, а брючки клетчатые, подтянутые настолько, что видны грязные белые носки”. Обращается к сотруднице ЗАГСа: - Понимаете ли, барышня, я тут давеча сменил фамилию. Был я Плохой Эдуард Геннадьевич, а стал Мендельсон Эдуард Геннадьевич. Выражение лица сотрудницы ЗАГСа в тот самый момент словарный запас мне описать не позволяет, что с одной стороны даже и неплохо, так как несомненно позволяет читателю развивать воображение. - У меня есть дочь — Плохая Екатерина Эдуардовна, — продолжал товарищ. - Вы хотите ей тоже сменить фамилию? — поинтересовалась сотрудница, уже придя в себя и открыто хихикая. - Нет, что вы, боже сохрани! Замечательная фамилия, она ей очень идет. Я изо всех сил стараюсь не заржать. Именно, что “не заржать”, потому что то, что вырывалось из меня смехом назвать было бы сложно. Тем временем, Мендельсон, урожденный Плохой, продолжает: - Я хочу, чтобы у нее в свидетельстве о рождении значился отец не Плохой, а... - Хороший, — вырвалось у меня. - ...а Мендельсон! — с вызовом произнес товарищ, окинув меня презрительным взглядом. На сотрудницу ЗАГСа было больно смотреть. Женщина явно опытная, но, видимо, за всю свою продолжительную работу в этом учреждении такого не встречала. И на кой черт (простите за тавтологию) черту новое свидетельство? Бессмертный же.