Обвален, мелок – явно русский, Оплыл, замшел от времени окоп. Порос травой густою бруствер. Анфас к нему оскален дойче дот - Былою силой грозно дышит, Глядит в упор провалами бойниц. Как будто, посвист пули слышен, Среди травы, сквозь щебет мирных птиц. Так, словно снова кто-то грудью, Стволы закрыть готов в сей смертный час. Разрыв! Рывок, сквозь трупов груды… Пронзён пунктиром пулеметных трасс. На нити фронтовой колючки Глядят мертвО, остывшие глаза, В руке зажат от дома ключик, След по щеке - посмертная слеза. Твой прах нашёл приют в окопе. Ни звезд, ни стел. Лишь ветер. Тишина. Душок дерьма в немецком доте. Давно, когда-то, здесь была война. Костлявой смерти место пира. Бугор, сосняк, березки по одной. Здесь никогда не будет мира - Навеки все напитано войной. В преддверии священной даты, Раз в год мы вспоминаем лишь на миг, Что бравым был в войну солдатом Вот этот дряхлый, сухонький старик.