Унылое зрелище представляют собой серые, исписанные нецензурной лексикой пятиэтажки — инкубаторный приплод социализма. Ещё унылее они смотрятся когда это целый микрорайон, эдакое стадо бетонных пятиэтажных несчастных чудовищ. В одном из таких спальных райончиков, в двухкомнатной квартире со своим толстым сиамским котом Василием, жила пенсионерка, активистка и просто красавица Анна Павловна Крендель. Она для своего возраста, бабуле было семьдесят с гаком лет, вела довольно таки активный образ жизни: с подругами молодости участвовала в самодеятельности местного хора ветеранов, занималась вязанием тёплых вещей на продажу. С первыми майскими праздниками выезжала на небольшой дачный участок, что в пятнадцати минутах езды на электричке, где выращивала огурцы и помидоры. Пенсия у бабушки была очень маленькая, поэтому время от времени ей приходилось сдавать одну из комнат в краткосрочную аренду. Жильцы ей попадались обычно вежливые и покладистые. Однако две недели назад, по просьбе давней знакомой, Анна Павловна взяла на постой студентика Бореньку. Борис приехал покорять город из глухой сибирской деревушки, и был внуком той самой старой знакомой Анны Павловны. В письме к госпоже Крендель говорилось, что бедному студенту не дают комнату в общежитии и ему негде жить. Это была ложь отчаяния — Бореньку выгнали из дома студентов и из университета за неуспеваемость и пьянство. В сибирской деревне Бориса тоже никто особо не хотел видеть и поэтому его попытались пристроить у сердобольной бабушки — авось не пропадёт. Но Боря и здесь показал себя — две недели не платил денег за жильё и частенько приходил поздно ночью домой в состоянии нестояния. Тихим осенним вечером Анна Павловна сидела за пряжей на кухоньке и поджидала появления Бориса, который в очередной раз обещался оплатить проживание. Стемнело. С улицы донеслись обрывки нецензурной песенки. В пьяном голосе, исполняющим уличный хит, Анна Павловна узнала своего квартиранта. Бабуля приняла решительный вид и даже взяла в руки деревянную трость с тяжёлым железным набалдашником. Через несколько минут дверь с грохотом отворилась и, разя перегаром, в квартиру ввалился Боренька. — Борис, ты собираешься оплачивать проживание? — строгим голосом поинтересовалась Анна Павловна. — Да заплачу я, бабуля! Ха-ха. Сейчас пока денег нету, — парировал пьяный псевдостудент. — Ты мне уже две недели всё обещаешь, выгоню Борис, ей богу. — А ну тебя, — Боренька пинком открыл дверь в свою комнату. — Борис сказал заплатит — значит заплатит! — Или плати сегодня — или убирайся, пьяница! — истошно закричала госпожа Крендель. — Сегодня денег нет, — сказал Борис направляясь в коридор. — Я махом — за пивком в магаз и обратно. Анна Павловна в сердцах решила проучить студента своим подогом по спине. В коридоре стоял полумрак — некому было поменять перегоревшую лампочку. Бабуля перехватила трость железным набалдашником от себя и наотмашь, не глядя, хотела ударить псевдостудента по спине. В это время Борис нагнулся, чтобы надеть новенькие кроссовки известной фирмы. Страшный удар железного наболдашника пришелся прямо в висок. Борис охнул и повалился на пол, при этом упал шеей на трёхлитровую баночку с прошлогодними солениями. Банка разбилась, разрезав осколками бычью шею Бореньки. Хлынула кровь. Темно бурая лужица стала подступать к белым вязанным тапочкам Анны Павловны. Бабуля сначала ничего толком не поняла, зато её толстый кот Василий сразу почуял свежатину и принялся с диким урчанием лакать кровь. У анны Павловны потемнело в глазах и она свалилась в обморок. Госпожа крендель очнулась в тёплой неприятно пахнущей бурой лужице. Рядом злодейски урчал кот и что-то грыз. Анна Павловна попыталась подняться на скользком полу, у неё снова потемнело в глазах. Бабуля перевела дух и поползла на кухню. Добравшись до холодильника, Анна Павловна достала валидол и положила дрожащей рукой несколько таблеток под язык. Бабушке полегчало и она, сидя на полу, всхлипывая, смотрела на красные разводы на полу. Прошло около часа. Толстый кот по-прежнему не появлялся из прихожей. Бабуля собралась с силами и решила позвонить своей близкой подруге, Наталье Кузьминичне. Кузьминична сразу подняла трубку и бодрым голосом поприветствовала Анну Павловну, которая не знала как рассказать о случившемся. Поболтав о том о сём, госпожа Крендель со слезами на глазах пригласила приятельницу переночевать , благо жили они в соседних подъездах. Ничего не подозревающая Кузьминична согласилась. Анна Павловна поставила табурет в прихожей и стала ждать визитёра. Пятнадцать минут, которые Наталья Кузьминична поднималась на пятый этаж, показались Анне Павловне вечностью. Кот злодей с остервенением в темноте терзал своими зубищами труп Бореньки. Анна Павловна попыталось было отогнать наглое животное, но кот хищно зашипел и бабушка отступила. Анна Павловна вздрогнула — дверной звонок прозвучал как гром среди ясного неба. Она встала и, не спросив — кто пришёл, дрожащими руками открыла входную дверь. Весёлая Кузьминична как ни в чём не бывало, чмокая сапогами по мокрому полу стала проходить в гостиную. Вдруг, запнувшись в темноте о что–то тяжелое, она поинтересовалась у Анны Павловны: « А что это ты милочка мешки с картошкой хранишь прямо в коридоре?». Тут уж Анна Павловна не выдержала и с воплями кинулась на кухню за новой порцией валидола. Удивлённая Кузьминична поспешила за ней. В кухне Наталья Кузьминична увидела кровавые разводы на полу и прорыдала ревущую Анну Павловну. — Что случилось Анюта? — со страхом спросила Кузьминична. — Бо-борьку у-ббила, — прорыдала хозяйка квартиры. — Свят, свят, — проговорила гостья, хотя набожной никогда не слыла и всю сознательную жизнь состояла в партии. — Ой, горе мне, горе на старость! Кузьминична усадила Анну Павловну за стол, села сама и достала из сумки припасённую для сегодняшнего вечера чекушку водки. Бабульки выпили по стопке не чокаясь ,и молча. Особой привязанности к дебоширу Бореньке никто из них не испытывал, но человека было искренне жалко. После выпили ещё по одной и виновница происшествия сбивчиво рассказала о случившемся. Посидели молча. Выпили ещё по одной. В коридоре по-прежнему деловито возился кот. — Вот антихрист хвостатый, — Кузьминична кинула столовую ложку в коридор, раздалось недовольное шипение. — В милицию надо звонить, — робко сказала Анна Павловна. — Ай-ай. Посадят ведь, Аннушка. — Так ведь убийца я, как теперь в глаза людям смотреть? — А какой негодяй твой Борька то был, а? Ты подожди с милицией — там теперь лишь бы сажать, да подольше. Давай Поликарповну позовём, может чего посоветует дельного. Так и сделали. Авдотья Поликарповна сразу согласилась придти в гости. Не многие знали, что в своё время эта женщина десять лет отбывала наказание в лагере строгого режима. Как она говорила по 58 политической статье. Ещё меньше людей знали, что сидела она за особо жестокое убийство своего мужа… Время близилось к полночи. В дверь постучали. Кузьминична осторожно ступая по липкому и дурно пахнущему коридору прошла к входной двери и осторожно впустила Авдотью Поликарповну. Та сразу поняла, что дело нечисто и, опасаясь за свою жизнь, не захотела входить. — Да заходи ты скорей, не бойся, — прошептала Кузьминична. — А чего это у вас кровью пахнет? — опасливо поинтересовалась Поликарповна. За одной из соседских дверей на лестничной клетке послышался шорох. Давний враг Анны Павловны — старик— затворник Карп Осипович, как всегда вечером, решил провести через глазок мониторинг подъезда. Кузьминична силой затащила Авдотью Поликарповну в дом и захлопнула дверь. Странное происшествие насторожило бдительного дедушку, и он решил заступить на вахту возле своего дверного глазка. Тем временем старушки уже уселись за кухонным столом Анны Павловны. Поликарповна сидела, вытаращив глаза, и слушала рассказ убийцы, со вставками оправдательных реплик Кузьминичны. — Да, — протянула Поликарповна, доставая из сумки бутыль с самогоном. — Сама ставила, как вода пьется. — Чего делать-то? — нетерпеливо спросила первая гостья. — Тут торопиться не надо, — как-то заговорщицки ответила Поликарповна. Анна Павловна снова начала рыдать. Старушки выпили по стопке. Разговор не клеился. Выпили ещё по одной. — В милицию пойдешь — посодют, — со знанием дела сказала Поликарповна. — Лет на десять загремишь. Угу. — А что же ещё делать? Убийца ведь я, — простонала госпожа Крендель. — Ты не реви — что-нибудь придумаем, — успокаивала её Поликарповна, в голове которой уже созрел коварный план. — Да что придумаем то? — непонимающе уставилась на неё Кузьминична. —Давайте ещё выпьем, — предложила вторая гостья. Все согласились. Когда полулитровая бутыль с самогоном почти опустела, Павловна с Кузьминичной изрядно захмелели, Поликарповна решила поведать им свой дерзкий план. — Вот что Аннушка, мы твоего Борьку разделаем, а из мяса беляшей настряпаем и на базаре продадим, — реплика Поликарповны произвела эффект разорвавшейся в 1949 году водородной бомбы. Кузьминична и Павловна вмиг протрезвели и вытаращили глаза на Поликарповну. Та в свою очередь вытаращила свои глаза на своих подруг. — Верное дело говорю, век воли не видать. — Да ты с ума сошла! — в два голоса прокричали Кузьминична с Павловной. — Дуры! Тебя за убийство посодют, — указала Поликарповна на госпожу Крендель, — А тебя за соучастие, — кивнула она в сторону Кузьминичны. — Да так и посадили, про себя-то не забыла? — А меня здесь и не было — дочь подтвердит, — с вызовом ответила Поликарповна. — В общем, так девоньки: или соглашайтесь, или в тюрьму. Даю вам пять минут на раздумье, а я пойду пока телевизор посмотрю. Пока Поликарповна просматривала ночной эротический канал, Кузьминична с Павловной допивали самогон и советовались, а зловредный дед Карп Осипович сидел под своей дверью и посматривал в глазок, время близилось к утру. Наконец старушки решились принять предложение Поликарповны и даже продумали детали производства пирожков. Кряхтя и охая, бабульки занесли тело Бореньки в ванную. Лицо и шея убиенного были изодраны до костей, отсутствовало несколько пальцев на левой руке. — Кто это его так? — спросила Поликарповна. — Да это кот мой, Васька, паразит, — Буднично ответила госпожа Крендель. Поликарповна ошалело посмотрела на неё — Кота уберём, — заверила Кузьминична. Анна Павловна достала из чулана пилу и топор сына, принесла несколько больших алюминиевых тазиков, пару острых как бритва ножей с кухни. Всё было готово к началу операции. Анну Павловну было решено отправить на кухню месить тесто — она была человеком с тонкой душевной организацией, да и негоже хозяйке ходит по локоть по квартире по локоть в крови, мало ли кто придёт. Поликарповна с Кузьминичной закрыли дверь в ванную, и работа закипела. Топор и пила словно бы всю жизнь были в руках старушек. Брызги крови и ошмётки мяса летели в разные стороны. Кот Васька как приклеенный торчал возле двери в ванную и дико орал, но никто не замечал его — все были зачарованы кровавой вакханалией. Кузьминична принесла ан кухню в тазу первую порцию мяса. По её морщинистому лицу стекали капли крови и пота. Анна Павловна почувствовала приступ тошноты, но быстро справилась с собой и даже решила заглянуть в ванную — посмотреть как там Поликарповна. Картина, открывшаяся её взору, была поистине чудовищна: по всем стенам стекали реки алой жидкости, в ванне вместо Бореньки лежала бесформенная изуродованная туша. Поликарповна крича низким голосом «Уаа» снова и снова опускала топор на мясную тушу. Заметив Анну Павловну она, вытерев с лица кровь, сказала: «Ничего — потом всё приберём ». Было уже около десяти утра. В ванне остались только часть ног, фрагменты рук, да модные кроссовки Бореньки, сиротливо стоящие а кровавой жиже. Госпоже крендель стало тошно, и она предложила Кузьминичне сходить за водкой, снабдив её деньгами. Поликарповна тем временем уже домывала полы в квартире. Пошло несколько минут и в дверь Анны Павловны постучали. Поликарповна, забыв про осторожность, с ходу открыла дверь и обомлела — на пороге стояла почтальонша, которая принесла Анне Павловне долгожданную пенсию. Поликарповна и Павловна не собирались впускать гостью в дом, но та нагло протиснулась, почуяв вкусненький запах свежих пирожков. — Анна Павловна, ну что вы, в самом деле? Как проснулась маковой росинки во рту не держала. Я ж знаю — какие вы печёте вкусные пирожки, — жалостливо лепетала почтальонша. Анна Павловна решила провести почтальона на кухню — квартира была практически чистая, за исключением ванной. Кот, мурлыкая, вился у них под ногами. Гостью потчевали пирожками с мясом и крепким чаем с листочками черной смородины. Та ела, да нахваливала Анну Павловну. Бабульки же к пирожкам не притронулись, оправдываясь тем, что сами уже съели по десять штук. Наевшись, почтальонша решила выдать Анне Павловне пенсию, но так как руки были в жиру, то решила помыть их в ванной комнате. С планировкой квартиры она была прекрасно знакома, так как уже не раз бывала у Анны Павловны. Преступницы упустили этот момент из внимания. Анна Павловна в зале выговаривала шепотом за безрассудный поступок Авдотье Поликарповне. С ужасом они услышали из ванны истошные крики, но было уже поздно. Почтальонша, сломав каблук, быстро выбежала на лестничную клетку. В этот миг возле двери стояла Кузьминична с двумя пузырями водки в авоське. Когда кричащая почтальонша, оттолкнула её от двери и порывалась бежать, Кузьминична не растерялась и разбила о её голову бутылку «Столичной». Жертва без сознания скатилась по ступенькам. Подоспели Поликарповна с Павловной. — Вы чего делаете, супостатки? Хотите, чтобы нас тут замели? Мало вам Борьки, ещё одно убийство задумали? — яростно проговорила Кузьминична. — Да это вот она её запустила, блаженная, оправдывалась Анна Павловна. — Ладно девоньки, не время лаяться. Давайте живенько затащим её, пока кто-нибудь ещё не увидел всё это. Бабушки затащили почтальоншу в ванную Анны Павловны и умертвили, не совещаясь. Карп Осипович чуть было не задохнулся от такой развязки событий. Он всю ночь, даже в туалет, не отходил от дверного глазка и был вознагражден за своё упорство. Дрожащими от волнения руками он набрал заветные цифры на диске телефона … Престарелые преступницы решили передохнуть и не разделывать сразу труп почтальонши. Они сели на кухне и стали пить принесенную Кузьминичной водку. Они не выпили и трех стопок за упокой, как в дверь снова настойчиво постучали. — Кузьминична, иди, глянь, кого там принесло, сил нету вставать, — устало сказала Анна Павловна. Кузьминична вернулась напуганная. — Что случилось? — вяло поинтересовалась Поликарповна, держа в зубах беломорину. — Милиция пришла, говорят, чтоб мы сдавались, — не своим голосом сказала Кузьминична. Анна Павловна закрыла лицо руками , к ней на руки просился кот. Поликарповна затушила сигарету. В дверь не переставали барабанить. — Я больше туда не вернусь, — заявила Поликарповна, — И вас не отдам. — Аннушка открывай газовую заслонку. Анна Павловна как завороженная повиновалась. Старушки без слов поняли друг друга. Из-за окна звуки мегафона предложили добровольно сдаться. Преступницы сидели за столом взявшись за руки. Когда на кухне стало трудно дышать, Кузьминична спросила: «Готовы?», — и, не дождавшись ответа, чиркнула спичкой…