Это был майский шмель, словно вербы пушистая почка, Увлечённый пыльцой на малиново-алом цветке. Я сказал ему: ''Эй, как сладко твоё бремя, дружочек! Не глонёшь ли со мною ты хмеля в печали-тоске? Я б наверное смог разделить с тобой счастья мгновенье… Прожужжал бы его, как умел от цветка до цветка И мгновением тем угодил б Небесам я наверно В сто раз больше, чем люди, поющие нам о богах… Эх, раздуть бы сейчас одуванчик минут беспокойных; Отказаться от дел, что подчас иступляют наш дух И любить, как и ты, эти чашки пахучих бутонов, Оживать, и жужжать, и светится в лучах на лету. Посмотри на меня… Я ведь тоже, как видишь, в тельняшке… Вот уж год, как вернулся из дальнего… Веришь? Не вру… Там такие ветра, что навряд ли увидишь букашек И жужжи-не жужжи, а играешь в чужую игру». Позавидовал я и пошёл собирать воедино Сто житейских проблем в бесконечной цепочке ролей… «…насекомые мы – относительно звёздной картины, - Значит ты, брат, и я – побратимы на этой земле».