Я не люблю прошлого. И воспоминания, даже самые светлые, редко меня радуют. Но они приходят – агрессивно улыбчивые, навязчивые и умилительные, как чужие дети, врываются в привычную пыльную суетность, переворачивают все в доме вверх дном. И, когда, наконец, удается их выпроводить, где-то под ребрами еще долго что-то тихо скрипит, и весь остаток дня окрашивается в зеленовато-серые тона чувством беспричинной, а потому трудноизлечиваемой, грусти. Сегодня память бзбрыкнула в совсем уж неожиданном месте. Вроде бы, и дорога ровная, без поворотов и ухабин, беги себе молча… Но почти незаметным ветерком шоры приподняло ненадолго и… Вдруг, совершенно некстати, вспомнилось, как чисты и невинны были дни, когда мой город почти ежедневно меня удивлял и радовал. Вспомнилось, как восторженная и наивная, я важно исполняла поручения родителей, бегая по немногочисленным магазинам и рыночкам с неизменным балластом авосек в руках. И как иногда, но не так и редко, на моем пути вырастали сверкающие глупейшим, как я сейчас понимаю, величием и самодовольством утесы – «Звезды эстрады и кино», добывающие хлеб свой насущный самым обычным, "человеческим" способом. Великаны шоу-бизнеса, неловко и на скорую руку вписанные в бытовой контекст «великого и ужасного» Черноземья, выглядели, мягко говоря, забавно. Можно даже сказать «нелогично». Но тогда, в благословенные дни моей юности, я об этом, признаюсь, не задумывалась. Меня увлекало созерцание ярких и живых картин бытия. Тогда я умела просто смотреть и радоваться тому, что вижу. Во времена наивного постсоциализма и незадолго до начала этой грандиозной эпохи, мощные спины «Великих» то и дело мелькали между прилавками Центрального городского рынка, расположенного рядом с когда-то удивительно привлекательной по сравнению с остальными гостиницей «Брно». Некоторые из Героев Микрофона и Подмостков (варианты возможны) деловито торговались, предлагая продавцам снизить цену на самые южные из южных фруктов, иные же и вовсе цен не спрашивали, играя сами с собой в суперплатежеспособных граждан, которые благотворят нищим провинциалам-колхозникам. И никто, ни один из многочисленных, но скромных почитателей их талантов, не осмеливался не то, чтобы подойти_подбежать_запрыгнуть_ухватиться, а прямо, не пряча взгляда, взглянуть на них – казалось людям, наверное, что ослепнут они от неземного звездного сияния. Но тайная радость сообщничества и самого настоящего неподдельного единства шуршала и посвистывала в заговорчески шепчущейся толпе покупателей и торгующих. А сейчас лимузины подгоняют прямо «в номер». И поклонники остервенело визжат под окнами маленьких отелей бизнесс-класса. Потому что что-то изменилось. И торговцы скучают, грызут обывателя от недостатка общения с «великими и прекрасными»…Да и фрукты на каждом углу все одни и те же – с восковым налетом, цветные, как карандаши. Что-то изменилось в городе. И я все реже его замечаю.