/Из «Записных книжек энергетика шахты»/ Я пишу на клочках, на обрывках газет – в этом вижу и принцип, и твёрдость, потому что к себе уважения нет как к поэту, как к стихотворцу. Все метафоры тощи, сравненья бедны, а эпитеты просто кошмарны, зачастую сюжеты по-детски смешны, – в общем, все мои строки бездарны. А кичусь, что о жизненной правде пишу, что реальность свою отражаю. И излишне в стихах матюгами грешу, хоть совсем их я не уважаю. Ну, а если на всё по-другому смотреть? – мои тексты страшны содержаньем: быт в бараках гнилых и шахтёрская смерть в них совместны с прелюбодеяньем. И по праздникам чаще не гимны звучат, а с вытьём похоронные марши и печаль, что вовек не увидят внучат мертвецы – сотоварищи наши. Это всё не напишешь на чистых листах, сидя с Музой вдвоём в кабинете. На обрывках газет, на случайных клочках лишь рождаются записи эти, отражая реальность, которая есть, а не ту, что случится навряд ли. В них и кредо моё и шахтёрская честь не прикрыты фальшивым нарядом. И ни капельки соцреализма в строке, и бравурных метафор не видно. Как банкноты листки не храню я в чулке и себя звать поэтом мне стыдно. Конец 60-х