Я находился в огромном, казалось, бесконечном, зале с низким волнообразным потолком, поддерживаемым изогнутыми витиеватыми колоннами. Точнее, это были не колонны вовсе, а изящные и тонкие стволы деревьев. Взору была доступна лишь одна единственная стена без конца и края. В этой стене у потолка были отверстия с резными решэтками, из них вырывались струи прохладного воздуха. Потолок был увешан мельницами ветра вперемешку с ловцами снов. Китайские колокольчики, металлические трубочки, перья и кусочки зеркал умиротворенно колыхались на ветру и сверкали. Раскачивающиеся ветряные мельницы издавали мелодичные звуки, многократным эхом отражавшиеся в самой душэ. Маленькие круглые зеркала на ловцах снов крутились и ловили на себе непонятно откуда льющийся золотой свет, отражали его на каменную стену и потолок. Каменные поверхности были усеяны бегающими солнечными зайчиками, словно бриллиантами. Призрачные блики не касались пола, который утопал в густом тумане вперемешку с пылью, переливающейся в золотом свете. Потоки ветра стали сильнее, мне показалось, что над головой у меня необъятное поле, целая степь, и все эти трубочки, колокольчики и перья в нем - трава. Поднялся страшный шум, мелодия обратилась неразборчивым гулом. Ловцы и мельницы стали разбиваться друг о друга, а зеркала рассыпаться на части. Вдруг все стихло, резко, в одну секунду, ветер успокоился, и миллионы падающих вниз осколков застыли в невесомости. Словно кто-то остановил время. Они блестели и парили в воздухе будто в воде... Громкая и назойливая трель будильника заставила Ноа Аладо открыть глаза. И первым, что он увидел, было гигантское окно от пола до потолка во всю стену. За стеклом, через завесу дождя и темноту ночи виднелся мрачный Застывший город, казалось, совсем необитаемый. Его здания, несмотря на сложные конструкции, выглядели невыносимо скучно и нагоняли тоску. Ноа сел на кровати, кутаясь в одеяло. Меня знобило. Тело было словно абсолютно чужим, руки дрожали. Я вернулся с работы домой поздно ночью и сразу жэ рухнул в постель. Весь день пришлось провести под ледяным ливнем. Дело в том, что из Австралии прибыл корабль, первый за последние пять лет, нужно было разобраться с грузом. Моя обязанность - вносить все коды и наименования вещей и предметов в базу данных. В порту было очень людно, все шумели, толкались, грузчики то и дело нарушали дисциплину и грубили всем и вся. Забавный факт: Вы никогда не поймете, кем работает случайный прохожий в этом городе, но грузчиков никогда ни с кем не спутаете. Самой трудной задачей было пропустить через таможню груз с секретным, как мне сказали, содержимым, так, чтобы никто кроме меня об этом не знал. И доставить его начальникам. Как интригующе. Видимо, до этого загадочного ящичка дело пока не дошло, потому что так я и не увидел ни на одном из грузов маркировки в виде круга и двух дуг. Стало быть завтра мне предстоит еще один чудный денек под проливным дождем. Несмотря на мой невысокий социальный статус, я имею доступ к информации, незаконный, но от него не откажусь. У меня есть сведения любого рода. Я знаю практически все, от состава популярных наркотиков до того, кто с кем спит в этом городе. Много знать неприятно, особенно про людей, ведь потом им приходится смотреть в глаза. И завтра придется. В 18:00 состоится Собрание, оно проводится каждый месяц. Считается, что это объединяет жителей Застывшэго Города, но всем давно известно, что это не так. Люди почти не знакомы друг с другом, они нехотя собираются на Северной площади перед зданием Совета и поют гимн. Никогда не смотрят по сторонам, а по окончании церемонии тут жэ расходятся. В Неблагополучных Районах город называют Призраком, говорят, что он ужэ давным-давно мертв вместе со всеми своими жителями, но все еще думает, что жив, функционирует как бы по инерции. Завтра я надеюсь встретить Илию. Мне удавалось видеть его на двух прошлых церемониях издали в толпе. Кажэтся, мы не общались ужэ целую вечность, однако Илию это явно не заботило. Всякий интерес ко мне пропал с тех пор, как он встретил Лию. Раньшэ новые знакомые не были поводом прерывать отношэния со старыми. Но сейчас третий - всегда лишний. Когда вас двое, знаешь, от кого ждать предательства, но обстоятельства весьма усложнятся, если к вам присоединится еще один. Всего пару месяцев назад Лия была торговкой, жила в Младшэм городе, имела немалые проблемы с наркотиками и склонность к суициду. Мне стоит радоваться тому, что Илия помог ей стать достойной личностью. Наверное, я просто нервничаю, когда кто-то для кого-то лучшэ, чем я. Ничего не могу поделать со своим врожденным стремлением быть первым. Вскоре размышления Ноа превратились в бессвязный поток мыслей, и он не заметил, как снова уснул. *** По ночам Застывший город имел весьма недурной вид. Правда, стоило появится дневному свету, как все пороки и недостатки города оказывались на виду и наводили уныние на любого, дажэ самого жизнерадостного человека. Серые, некрасивые строения сливались с серым, до ужаса простым небом. И сейчас, в 8 часов утра можно было всюду наблюдать привычную картину. Всюду, но не в порту. Натан Рэй невозмутимо взирал на творившийся на пристани бардак. Дождь, хлеставший в лицо главе города, придавал ему куда более зловещее выражэние, чем оно бывало обычно. Из толпы к Рэю шэл высокий стройный человек в черной куртке, насквозь промокший, но, по-видимому, чем-то чрезвычайно довольный. Он нес небольшую металлическую коробку. Натан его узнал, вдруг переменился в лице и направился ему навстречу. — Обошлось без происшэствий? — в голосе Рэя слышалось нескрываемое волнение. — Так точно, сэр, вот Ваша посылка. Извините, что пришлось так долго ждать, — наигранно-официальным тоном заявил Илия. — Отлично сработано, Трэйтор. Деньги на твой счет переведут немедленно. Мужчина в черной куртке иронично салютовал и моментально растворился в серой толпе, будто его никогда и не было ни здесь, ни где-либо еще. И глава Застывшэго города поспешил изчезнуть. *** Ноа стянул с себя промокший серый плащ и бросил его на пол. В нерешительности остановился возле стола и окинул блуждающим взглядом жилую комнату. Она была слишком пустой, об уюте не было и речи. Холодно здесь было всегда при любой температуре воздуха: Ноа замерзал морально. Кровать у стены с большим окном, стол, некое подобие кухни у правой стены. Все это было так просто и примитивно, что у любого нормального человека возникло бы жэлание бежать подальшэ от этого места. Рабочий день прошэл неудачно, весь груз был рассортирован и зарегистрирован, а Ноа так и не передал руководству посылку и ожидал выговора, как минимум. Он подошэл к тумбе, на которой в подставке стояла металлическая капсула. На ее поверхности красовалась лазерная гравировка "1 литр". Эта вещь, пожалуй, самая практичная в быту. Можно кипятить и охлаждать в ней воду, брать сосуд с собой, он легкий и прочный. Мужчина нажал на синюю кнопку, голубым светом загорелась аккуратная шкала, сообщающая о температуре воды. Ноа выдвинул верхний ящик тумбы, в коем лежала большая коробка с разноцветными ампулами. В них находился чай, жидкий концентрат, придающий воде цвет, вкус и аромат. Мне вдруг приглянулся нежно-розовый флакон в средней ячейке. Я осторожно вытащил его и поднес к свету настольной лампы. На ампуле была печать "UniTea" и надпись "Роза-Жасмин, концентрация 12%". На две чашки. Я покупал ампулы с такой концентрацией, когда Хана Болетин была со мной. Мне не удалось найти счастья со своей компаньонкой. Она слишком загадочная, непостоянная. Слишком жэнщина. Порой я слушал ее и считал слова, произнесенные ей, величайшэй мудростью, интереснейшэй информацией. А бывало, что вовсе не понимал, что она пытается донести до меня. Хана уделяла мне внимания то слишком мало, то чересчур много. Не знаю, можно ли назвать общение нормальным и полезным, если ты неделю скучаешь по человеку, а за день он способен тебе надоесть. Мы расстались. А когда мне стало одиноко и потребность в общении вышла на первый план, я начал посещать клуб по интересам. Помимо того, что я чувствовал там себя, как рыба в воде, так еще и мог получать весьма ценную информацию. Более тесно мы общались с Иоанном. Он производил впечатление забавного и суетного человека, но знаний у него было неизмеримое количество. У меня осталось к нему много вопросов, но через два дня с момента нашэй последней встречи с ним произошэл несчастный случай на работе: он опрокинул на себя склянку с кислотой и моментально лишился головы, далее - всего остального. Несколько дней я пребывал в страшной депрессии, и большэ не хожу в клуб по интересам. Я открыл средний ящик тумбочки и извлек оттуда глянцевый квадратный лист бумаги с рукописным посланием. Его прочтение стало для меня ежедневной традицией. У каждого человека были такие письма от их родителей. Имя и послание - единственное, что могли дать жители Застывшэго города своим детям. В раннем детстве ребенка тестируют и определяют будущую специальность. Отлучают от родителей, чтобы не было навязанных, нежэлательных контактов. Якобы это исключает ссоры, нервные срывы, ошибки воспитания. По достижэнии сознательного возраста ребенок, исходя из своего собственного жэлания, можэт навещать родителей в специально назначенном для этого месте. Не каждый ребенок, только тот, чьи результаты теста располагали к этому. Когда человек становится дееспособным, свидания с родителями прекращаются. Думаю, это сделано еще и из-за денежного вопроса и прочих неудобств для государства, возникающих при наличии института семьи. Людей проще контролировать. И потом, каждый человек - обособленный индивид. Многим теперь дажэ представить страшно, каково это, столько времени находиться с другими, непохожими на тебя существами в одном доме. В Неблагополучных Районах все еще функционируют традиционные семьи. Я в который взглянул на строки содержащие формальное обращение с пожэланием успехов, на фразу на непонятном языке и на набор цифр и символов. Это явно не то, что хотел бы получить ребенок в память о своих родителях. Ноа плеснул кипятка в изящную белую чашку, сломал длинный тонкий флакон пополам и вылил его содержимое в горячую воду. Она моментально окрасилась в розовый цвет, и пар, исходящий от жидкости, стал пахнуть цветами. Заваривание чая казалось Ноа единственным волшэбством в этом до ужаса материальном мире.