Там, где недоверие неистребимо живёт в душе, всегда отыщется повод раздуть подспудный огонь во всепожирающее пламя. С. Цвейг. Человеческие страдания, жизнь и смерть с момента рождения ходили со мной рука об руку. Когда я родился, отец дежурил. В Москве появилась первая кардиомашина скорой помощи, и папа работал. У них была удивительная бригада: дядя Юра (в свободное от дежурств время учился в Суриковском училище), Андрей (он был на пару лет моложе товарищей, поэтому считался молодым) — в Литературном им. Пешкова. Папа Веня играл чудовища в «Аленьком цветочке» в театральной студии у С.В. Образцова. Я старался всегда быть рядом с отцом. Впитывал разговоры взрослых, их переживания и поиски. Они могли играть в мои игрушки, ломали их. Дети войны, они увидели игрушки, только когда у них появились собственные дети. Но Боже, как они умели искрометно, сочно радоваться, от любого дела, которое делали вместе! Я заражался радостью их единства, их братства, этой силой радостного ВМЕСТЕ, я радовался вместе с ними и знал, что ОДИН не способен так чувствовать и сопереживать! Жизнь и смерть определяли границы их праздников и будней. Спасли — праздник, «ушел» – выяснения, и кропотливый поиск, поиск спасительного решения на будущее. Как же они вгрызались во всякие справочники, пытаясь докопаться до причин болезни, когда спасти не удавалась, будто бульдоги на ринге. Они безгранично верили друг в друга. Они знали, что сила каждого, помноженная на силу других, становится абсолютной! Я помню, как рыдал, когда смотрел фильм «Хроника пикирующего бомбардировщика». Герои вместе идут на смерть, и им не страшно, им радостно. Так и я, стал врачом по специальности и исследователем по призванию. Мне хотелось стать человеком, которому совсем не знакомые люди доверяют свои страдания, а он им помогает. Меня учили профессора, прошедшие войну. -Дети! Запомните! Врач лечит не болезнь, врач лечит человечество,- говорил Владимир Михайлович Чернявский, которого студенты уважительно называли ДЕД. - МЫ все, врачи ветеринарной медицины, — одна семья! В страшные годы репрессий из всех профессиональных цехов мы потеряли меньше других. Мы быстро поняли, что если не будем поручителями друг за друга, погубим друг друга, своих жен и детей. Если Вы попадете в незнакомый Вам город, где у вас нет ни родных, ни близких, идите в ближайшую клинику, идите, как домой. Вы больше чем родственники. Вы ВРАЧИ ветеринарной медицины! Это запись из курса Этики и Деонтологии врачебного дела. У нас не было классов в обычном понимании, с партами и рядами, были, но не там, где нас обучали искусству врача. Там был настоящий кабинет, станок, животное, смоделированная болезнь и наш совместный поиск решения. Мы все вместе, группой из12 человек, ищем симптомы, ставим диагноз, назначаем лечение, оценку получает группа! Я неплохо учился, тем более, что одиноко представлял умную часть человечества, в окружении одиннадцати юных див. Вроде бы все складывалось. Начал работать врачом в первом в России кинологическом центре. Стал главным врачом большой клиники в Академическом Центре Ветеринарной Медицины. Набрал владельцев красных дипломов, умных, грамотных, целеустремленных. И не получилось. Не получилось построить коллектив. Мы сидели в своих кабинетах, набирая частную клиентуру, и получали труп за трупом, и не потому, что ошибались в назначениях, а нам просто не верили. 12 трупов за неделю! Такого никогда не было. Собрались, чтобы разобраться, что происходит. - Михаил Вениаминович! — докладывает доктор Жирков, — я ей все расписал по минутам, все показал, кормить запретил строго настрого, она пришла домой и салом накормила, собаку салом! Блин, больную, энтеритную, салом! Сосед по лестничной клетке, крановщик, посоветовал, типа от всех болезней сало лучшее средство! Ну, это ж удавиться можно! Ну почему они не верят Нам?! - Жень, ты чего? — говорит Таня Городовая, ты делай, как я! Перед тобой экзема, мокнущая и пахнущая. Можно назначить диету стоимостью 60 рублей. И все пройдет. Но передо мной вижу мужик в костюме за 5000 баксов, так он мне понятное дело в лицо рассмеется, но уж точно не выполнит. Поэтому я назначаю груду препаратов, самых последних, самых дорогих, один только меронем – 100 USD ЗА ИНЪЕКЦИЮ, этак на 1500 USD курс. И сплю спокойно. Мало того, что выполнит, в лепешку разобьется, но выполнит, но и уважать будет: «Ай, какой доктор грамотный, в курсе наиновейших препаратов и схем лечения». - Точно! — встает Юрий Иванович, наш хирург, гордость клиники. — Я что стал делать. Даю наркоз, собака на столе, а хозяин, вижу, равнодушно смотрит, отстраненно так, как будто это не его любимый пес счас на грани, так сказать, ну я ему это, говорю: «Значит, обстоятельства изменились, и операция будет не тысячу баксов стоить, а полторы, так что принимай решение, видишь, наркоз уже даем, но ты можешь отказаться!» Тут Жирков аж подпрыгнул! -Ты чего! Совсем охмурел! Тебя же учили беречь кошелек пациента, помнишь ДЕД говорил, что врач не может быть Ханыгой! - Да ладно, Вань, ты чего кипятишься, я ж с него возьму, как договаривались, но борется он рядом со мной уже на полторы, и все получается! Ты же врач, ты сам знаешь, все только желание определяет! Есть желание жить — живет! Нет — умирает! Я слушаю их, в голове музыкальными молоточками стучит барабанная дробь: сомнение порождает недоверие, недоверие — подозрительность, подозрительность — ненависть. Я вспоминаю, как сплоченность, сила единства, невероятная, нечеловеческая сила молодых ребят бригады скорой помощи из 7-ой подстанции наполняла жизнь жизнью, поднимая мертвых. А вот мы должны биться об эту нежитуху, где человек не хочет идти навстречу человеку! Да самому себе, в конце концов! Что с нами происходит? Выращенные на примере Павлика Морозова, мы не верим никому и в первую очередь самим себе?! - Стоп! Ребята! Стоп! Это наша проблема! Мы перестали быть коллективом, единым организмом! Мы своей разобщенностью порождаем недоверие у пациентов. Мы сборище одиноких умников! Смотрите, наткнулся буквально сегодня: «…Новые исследования показывают, что одиночество вредит здоровью в 2 раза больше, чем нездоровое превышение веса. Лучше пойти с друзьями в кафе «вредной еды», чем остаться дома одному и бегать по механической дорожке»… Ребята! Я виноват, что мы разжирели, и что забыли, что сильны, когда находимся как бы в поручительстве друг за друга. Если мы не сможем стать единым организмом, лучше разойтись по домам, без этого мы вредим! Значит так, начинаем играть в игру, ту самую, в которую нас учили играть ДЕД, Марк Абрамович, и наши великие учителя. Правило 1. Мой успех зависит от успеха товарища! Поражение товарища — мое поражение! Правило 2. Личный пример. Лишь любовь и забота о товарище дает мне силы. Правило 3. Один, я — ноль с дипломом. Мы — единый организм и только в единстве наша сила! Иначе мы вместо жизни будем сеять смерть, а это для нас… Играем третий месяц, повесили вывески, мужики раз в неделю вместе ходят в баню, каждый день на пятиминутке — научные подтверждения силы единства, ребята по очереди делают сообщения. Собрали вечеринку, позвали наших учителей. Стараемся смотреть друг на друга минимум, как на мирового светилу. Вроде обычная, почти детская игра, но мы вдруг почувствовали, что буквально задышали, и ни одного «кря», ни одного, вот уже третий месяц! Доверять и объединяться, чтобы нести жизнь! Это всего лишь Закон природы. Михаил Каплан Источник – сайт «Глобосфера» http://www.globosfera.info/