На листах души требую не ставить штампы, Не считать истерик и красок в моей ночи. Мое сердце дымит теплом Аладдиновой лампы, Мое тело горит огнем, словно сук в печи. И когда мне больно, я обычно себя сжигаю, Не ношу ж креста, на котором себя б распять. Что вы смотрите, я лишь перед ним нагая, И лишь ради него готова гореть опять. Я себя убиваю мыслью, как забиваю гол, Но каждую ночь для меня райской двери открыты створки. Я люблю его, и его кухню и даже немытый пол, И на душной кухне люблю даже газовые конфорки. Он порой со злости сам говорит: «гори!», Ведь понял, костер – моя дурная привычка, Но я знаю – при нем сжигать себя изнутри Бесполезно – Он своими словами затушит спичку. Или, может, попытается меня застрелить, но крикнет: «Ложись!» И со мною будет опять сердечный припадок, Вот тогда из лампы выскочит добрый джинн, И я прощу расстрел и буду этому рада. А когда-нибудь, может, забуду и про боль свою, Потому что ОН наберется смелости стать дождем. И заклинит замок изнутри в том моем раю, Откуда мы уже потом никуда не уйдем. © Жанна Мартынова