Дома бывают тёмные и страшные, бывают добрые и светлые. В тайге Саянской, на берегу Маны, в мои времена, стоял старый, рубленный из лиственницы, староверческий дом, с глинобитной русской печкой. Он здорово выручил нас, когда мы на пороге кувыркнулись. А уже начались заморозки, сушиться у костра было бы долго и холодно. А вообще-то нам так и надо: не такие пороги проходили без потерь, а здесь оба разинули коробочки. Печь такая, что можно топить брёвнами. Один недостаток: долго прогревается, но зато потом, на печке, как на печке. И тепло, и уютно. Разогрелись так, что утром не хотелось уплывать! А позднее, уже в Европе, набрели мы с другом на какую-то заброшенную фазенду, капитальную, под железной крышею. Видать, старинная усадьба, так как ещё имелись остатки сада с грушею и терновником. Было затхло, страшно, что-то трещало, что-то кряхтело. Я не мог там спать и ушёл спать на улицу, хоть там лепил дождь со снегом. Друг мой надо мною потешался, когда я уходил, а, проснувшись, я его обнаружил с собой рядом у костра. Говорит, что боялся, что там завалит! А он действительно завалился: года через три мы посетили эти места - железная крыша лежала на гнилых развалинах. А в Саянах зимой пришлось идти как-то по следам раненого марала, до самой темени. Ударил мороз, темнело, до тепла было десятка два километров, и мы были очень рады старой охотничьей избушке, в которой печки, в обычном понятии не имелось. Вот там я и узнал, что значит топить "по-чёрному"! А ничего: вокруг лес, дров навалом, (правда, готовых не было, пришлось добывать!). Но каменный очаг мы накалили достаточно хорошо, и часика четыре поспали вполне комфортно. Нары, на нарах шкура лосиная, и мы «дуба не давали», хоть за стеной было ниже двадцати. А вообще, в тайге немало таких укрытий, только знать надо где. Старинный таёжный закон повелевал таёжному люду содержать такие пристанища в порядке: должен быть очаг с запасом топлива, кое-какая посуда, где-то должны быть припрятаны топор с пилой, и небогатый набор еды, типа сухарей, сала, тушёнки-сгущёнки. В общем, всё помогающее выжить в экстремальных условиях. Но ты обязан, уходя, пополнить запас дров, оставить какой-нибудь харч, взамен потреблённого. Есть соль – делись солью, есть сахар или тушёнка, делись тушёнкой, коль сало съел! Ну, естественно – спички и курево. Закон этот соблюдался неукоснительно, пока чёрт не нанёс городских барыг и бомжей. Мало обожрут, так ещё и обосрут, а то и сожгут. В последние времена в тайге велась с такими настоящая война: их уничтожали как хищников. Нет, таких как мы, безвредных, не трогали. Нас там уже во многих местах знали, и даже помогали, чем могли. А со шкодниками разбирались весьма сурово: по первому разу предупреждали. А тех, кто нахальничал: бил маралов, лосей, глушил рыбу, жёг тайгу, разговор был короток! Прилетала пулька, или на речном пороге захлебнулся, или пьяный в костре сгорел! В тайге медведь-хозяин! А кто разбираться будет: ушёл в тайгу и не вернулся, и концы в воду! Местные стали сами жечь избушки, в которых жила вся эта сволочь, а новые строили в таких местах, что не найти. В Саянах до постройки гидроэлектростанции было много староверческих сёл по берегам Енисея. Цивилизация их разорила. Деревни с домами, рубленными из столетних листвяжин, стоящие века, пришлось оставить на дне водоёма. Жить староверы в «сборно-щелевых», как их в народе обзывали, домах, собранных из щитов не захотели. Часть ушла дальше в тайгу, а староверческая молодёжь, поднаторевшая на стройках в городской жизни, назад, в тайгу, не пошла. Лесу много вырубили и много сожгли, по извечному русскому долбоёбству; леса оскудели орехом и дичью, водоёмы - рыбой. Жалко. До боли в сердце жалко! Ничего не поделать – цивилизация! Вспомнился «дом» в степи. При вспахивании целины трактор провалился в яму. Раскопали, а там жильё: печка, кое-какая мебель, на стене сабля, а под нарами – маузер, с патронами, какие-то бумаги. С гражданской войны осталась землянка. Видать, хозяин собирался вернуться: маузер и сабля были хорошо смазаны и закатаны в дерюги, посуда на месте. Не вернулся хозяин, видно, не досуг было! А кто-то из классиков заметил, что жильё отражает внутренний мир хозяев: хозяин весёлый и мудрый, и дом такой же. А если ты Баба-Яга…Хотя таёжные избушки, бывают похожими на избушки на курьих ножках, но как ты им бываешь рад, когда пурга да мороз, и силы на исходе!