18 мая - День Музея. Во все музеи можно было идти бесплатно... Эх, не было времени! Зато нашлось его чуть-чуть, чтобы вспомнить (и опубликовать) свое давнее интервью с подвижницей музейного дела Ириной Александровной Антоновой. Ей вчера дали какую-то большую награду - ОРДЕН! Впрочем, их у нее много. Заслужила! Ирина АНТОНОВА: Я ВЕРУЮ В СПРАВЕДЛИВОСТЬ! ...Лето в любом крупном городе — «мертвый сезон»: культурная жизнь как бы замирает в предвкушении осенних премьер, концертов и вернисажей. Но только не в московском Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, который отметил 100 лет со дня своего основания, а в преддверии торжества по случаю проводит уникальную выставку «Музеи мира — партнеры ГМИИ», на которую, может быть, и не выстраиваются многочасовые очереди, как в период знаменитого «выставочного бума» 60-х, но залы которой всегда заполнены публикой, а успех «кругосветки» очевиден. Беседую с директором музея Ириной АНТОНОВОЙ: - Ирина Александровна, но почему точкой отсчета выбран именно 1898 год? Насколько я помню, двери музея на Волхонке были открыты для посещения в 1912 году. Зачем понадобилось это «наращивание» лет? Сто лет назад в центре Москвы, на Колымажном дворе — на участке земли, выделенном городской думой, был заложен первый камень в фундамент будущего музея изящных искусств (такого его первоначальное название). Церемония была очень торжественной: присутствовали император с семьей, представители общественности, профессора и студенты университета. Мужчины были в мундирах, женщины в белых платьях и шляпах... Впрочем, все это прекрасно описано у Марины Цветаевой – нашего замечательного поэта и дочери профессора университета Ивана Владимировича Цветаева, которому, как известно, принадлежала идея создания нового музея. Вот и мы хотим день в день — 28 августа по новому стилю — повторить торжественную церемонию. Проведем ее во дворике музея в присутствии руководителей страны, города, профессоров и студентов московских высших учебных заведений, откроем памятную доску... Отмечая именно день основания музея, мы хотим восстановить справедливость. Ведь создатели музея — сам Иван Владимирович Цветаев, меценат Юрий Степанович Нечаев-Мальцов, архитектор здания музея Роман Иванович Клейн — начали свою работу над осуществлением идеи музея за 15 (и больше!) лет до того, как музей распахнул свои двери. Причем, к 1898 году было практически все: земля под строительство, первые деньги, некоторые коллекции. Мало того, к этому моменту уже готовы проекты экспозиции: строительство здания только началось, но точно известно, в каком зале и на каком месте будет стоять та или иная работа... А ведь многие музеи начинают свое летоисчисление с куда меньшего. Третьяковская галерея, к примеру, ведет отсчет с 1856 года. Что произошло в этом году? Павел Третьяков купил картину Шельдера «Искушение». Но никаких идей — насчет галереи, будущей передачи ее Москве – не существовало. Эрмитаж: 1763. В этом году поступила первая коллекция Екатерины, но не было никакого музея для публики... А тут – все готово до мельчайших подробностей! Так что давайте поклонимся этим людям, которые не просто в 1912 году пришли во фраках открыть двери музея, а которые работали как проклятые все эти годы пока он строился. Мы сейчас выпустили два юбилейных тома, где зафиксирован каждый момент стройки, а там кроме этого сколько еще всего было... Словом, для нас эта дата — есть акт восстановления справедливости. - И может быть, привлечения внимания к нынешним проблемам музея? Конечно, каждый юбилей заставляет немножко больше говорить о юбиляре. И прекрасно. Ведь говорят же не о мафии, не о том, кто с кем и зачем, а — о музее! Если вы думаете, что на нас деньги какие-то огромные свалились, то это не так. Нам просто обещали — так и записано в распоряжении правительства — сделать то, что не делали уже три года: то есть в пределах предусмотренных ассигнований из федерального бюджета (я говорю ответственно: никакого дополнительного бюджета на проведение юбилея нет, ни рубля!) нам выделят деньги на деятельность музея — на пополнение фондов, научные изыскания. Все это время мы получали только зарплату, а теперь говорят: погасим долги. Очень хорошо! - Но все эти годы вы не только содержали музей, но и не прекращали строительство... Старались! Создание музейного городка было мечтой еще Ивана Владимировича Цветаева. Он позволит нам показать в более широких масштабах то, что в музее есть, создать детский центр эстетического воспитания, разместить музейные службы... Но требует это колоссальных субсидирований. Под правительственное распоряжение (вернее, понимая, что оно будет — мы же бумаги не сегодня, а год назад подали), нам в этом году стали выделять понемножку денег. И сейчас мы оживились: на зданиях в прилегающем к Волхонке Колымажном переулке положили медную крышу, уже делаем входную группу, заканчиваем окна... К юбилею фасады увидите в более или менее приемлемом виде. - А выставка «Музеи мира – партнеры ГМИИ»? Это ведь тоже дорогостоящее предприятие? Да, но мы использовали разнообразные средства. Аэрофлот — Российские авиационные линии помог с перевозками. Что касается арендной платы за предоставление произведений искусства, то ее не взял ни один музей — ни отечественный, ни зарубежный. Каталог нам помогли издать спонсоры: их много, все они там указаны. Кстати, продавая каталог, мы рассчитываем кое-что заработать — вырученные деньги (мы так посчитали) покроют наши расходы на страхование некоторых вещей. Специалисты знают, что самое дорогостоящее при устройстве выставок — страховка. Поэтому мы, где это было возможно, применили своеобразный бартер: например, в музей Бостона даем две картины Гогена, а они нам в счет этого полотно Ван Гога. Парижский музей Орсе предоставил нам «Балкон» Эдуарда Мане, а мы им «Завтрак на траве» дадим, да и то не сейчас, а только через два года... - Со спонсорами, насколько я знаю, ваш музей научился работать прежде многих других: все крупномасштабные выставки последнего десятилетия не обошлись без помощи тех или иных банков и фирм. Что вы думаете по поводу Закона о меценатстве, судьба которого так трудно и неоднозначно складывается в Государственной Думе? Очень важно принять этот закон. Богатые люди, которые появились в России, в общем-то в последнее время поворачиваются не только к поп-культуре, которая сама массовая и, естественно, дает им массовый имидж, но и поддерживаю т театр, выставки... А постоянных спонсоров — как, скажем, в Америке — ни у одного из наших музеев пока нет. Отечественные спонсоры дают на проекты: нравится им какая-то книга или выставка – выделяют необходимые средства. Вот наша книга-летопись, изданная к юбилею. Она очень дорогая, и целиком издана на спонсорские деньги. Самостоятельно мы бы издать ее не смогли. Смотрите, как она издана: здесь интереснейшие статьи, чудесные иллюстрации. Тираж, правда, невелик: 3000 экземпляров. Но эта книга останется! - Ирина Александровна, невозможно не обратиться к вопросу о реституции — ведь в конце концов от разрешения этой проблемы зависит судьба многих музеев. Ваша позиция всегда была очень твердой... Да, моя точка зрения не изменилась, за 50 лет работы в музее у меня была возможность все хорошо продумать. К тому же я знаю, что такое была минувшая война и каков баланс наших потерь и того, что осталось у нас — так называемых, перемещенных ценностей. Они — лишь крошечная часть той компенсации, на которую, на мой взгляд, Германия сама должна была бы пойти. Причем, вариантов может быть множество. Во время войны очень пострадал Смоленск. Постройте там хороший музей и передайте туда «золото Трои» — вот вам одно решение. Что бы там ни говорили, у меня вовсе нет желания «ухватить» все и обязательно хранить только в нашем музее, но то, что сокровища Трои должны остаться в России, в этом я убеждена. Потому что в этом есть знак справедливости — высшей справедливости! И ей как раз и соответствует Закон о реституции. Он вовсе не стоит на позициях: только не отдать! Вовсе нет. Есть вещи, которые когда-то были церковной собственностью или благотворительных организаций, или принадлежали людям, пострадавшим при фашистах... Почему же не отдать?! А если есть в законе какие-то шероховатости, неточности, так нет безупречных законов - дорабатывайте, исправляйте! Я только считаю: нельзя так унизить нас. Сказать: вы – воры! Вы украли! Какие воры? Как украли? Да есть ли у тех, кто так говорит, хоть какая-нибудь историческая память? Вот этого оскорбления нельзя допустить: надо решать по справедливости, как и предусматривает закон.