Глава 4. Сотрудничество. На следующий день Николай проснулся поздно, уже после обеда, в полном одиночестве и совершенно без необходимых для активной деятельности жизненных сил. Причем его голова жутко болела, прямо-таки раскалывалась до той невозможно туповатой боли, какая обычно случается после употребления внутрь обильного количества горячительных напитков так, что становилось страшно. Подобное его беспомощное состояние было просто невыносимо. В подтверждение сказанного, голову как будто что-то рвало изнутри, давило на виски, точно какой-то большой металлический предмет помещался там, рядом с ее внутренностями, причиняя своим нахождением невероятные страдания. Николай нетвердой рукой нащупал возле себя вчерашнюю пластиковую бутылку. На дне оставалось еще немного водки. Невероятно, но все же он с нескрываемым чувством отвращения, морщась и передергиваясь всем организмом, вылил остатки себе в рот. Было противно и гадко. После чего Николай, пошатываясь, ненадолго теряя координацию движений, подобрался к ведру, зачерпнул оттуда кружкой воды и утолил жажду. Закончив пить, он опрокинул остатки себе на голову, на страдающее болезненное место и, размазывая рукой живительную влагу по лицу наконец вышел во двор. Там он встретил Василия, который уже давненько, можно сказать, с самого утра, ползал на четвереньках возле вчерашнего трофея, разделывая его на куски огромным ножом, целиком поглощенный этим, как казалось, малоприятным занятием. – А, уже проснулся? – завидев Николая, проговорил тот, всем объемным корпусом разворачиваясь в его сторону. – На работу не опоздаешь? А то зря, наверное, не разбудил тебя пораньше? – Выходной у меня сегодня. Неужели я вчера ничего тебе толком не объяснил, – невнятно выдавил из себя Петрович, не успев как следует отойти от такого гнетущего его состояния. – Однако я к Андрюше хотел забежать утром. Так что пойду, может, застану того еще дома. Ты мою часть туши только никуда не девай. Я ее позже заберу. – Вот же выдумал! Да мне одни крылья и нужны будут, дыру заделать на крыше, – прокричал Василий вслед удаляющемуся от него другу, успевшему к тому времени продвинуться на некоторое расстояние по тропинке вперед. – Мясо-то сам ешь, если имеется такое желание. Оставлю полностью. Очень-то оно вкусное, я тебе скажу. Николай поспешал. Он начал уже значительно бодрее переставлять ноги, переваливаясь нелепым образом из стороны в сторону, но все равно с грехом пополам, еле живым дошел так до Андреевой хижины. Силы явно покидали его. Сам хозяин почему-то сидел возле входа, на крыльце, немного наклонив голову вниз, и, как казалось со стороны, был чем-то крайне обескуражен или подавлен. Рядом находилась Оксана и еще какая-то странная особа, расположившаяся уже чуть подальше, на бревнах, которую Николай, то ли со своего похмелья, то ли с такого ее неказистого вида не сразу-то и признал. Женщины о чем-то оживленно разговаривали, будто бы даже спорили или переругивались между собой, но издалека не все было слышно. Николай подошел ближе и понял, что все их такие эмоциональные высказывания в конечном итоге сводились только к одному – содержимому рюкзака, который уже полупустой стоял тут же неподалеку, возле дверей. – Всем привет! – бодро выкрикнул Петрович с ходу, пробуя осмотреть присутствующих. – Что здесь происходит? Кто мне объяснит поподробнее? – Тебе-то, Коля, какое дело? Чего вообще нужно? Иди давай своей дорогой и не мешай нам, – недовольно пробормотала незнакомая женщина, удерживая на коленях большую чугунную сковородку, раз за разом, вытаскивая из нее грязными угловатыми пальцами замасленные куски яичницы, недоеденные Андреем еще вчера. Она старательно засовывала их в рот, пытаясь разжевать редкими желтыми зубами и проглотить. Большие части никак не помещались целиком, капали на одежду оставшимся маслом, которое стекало по сальной щеке с подбородка вниз. – Не мог принести чего-нибудь попроще?!.. Набрал одних консервов и рад… – возмущенно ворчала она с набитым ртом, норовя при этом еще и импульсивно размахивать руками по сторонам. Получалось не совсем разборчиво, но окружающие вполне ее понимали. Приглядевшись, Петрович насилу узнал в ней Наталью, бывшую жену Андрея, никак, однако, не оставляющую того в покое. Что-то в ней сегодня было не совсем правильным. Обращали на себя внимание длинные светло-русые локоны волос, чуть прикрывающие лицо густыми объемными прядями сверху, ни разу, наверняка, не чесанные за последнее время, каким-то неестественным образом лежавшие у нее на плечах, словно являющиеся уже без того неким объемным париком, а вовсе не частью ее самой. Тяжелый массивный подбородок выглядел мужеподобно и внушительно, выдавая в ней далеко неординарную личность. Большие серые глаза с длинными густыми ресницами и такими же черными, как смоль, бровями, совсем не крашенными, а просто бывшими таковыми от природы, в общей целостности лишь еще больше подчеркивали весь этот ее колоритный образ. Наталье едва исполнилось лет двадцать пять, но, судя по внешнему виду, уже изрядно помятому и потрепанному, выглядела она на все тридцать, хотя при желании прежнюю красоту можно было и восстановить. Ведь она казалась довольно крупной и высокой девушкой, с чуть полноватой, но этим нисколько не портившим ее прекрасной фигурой, как виделось окружающим – женщиной в теле, ежели не подразумевать под этим иное. В общем, все находилось при ней, и даже трудно было отметить какой-нибудь изъян или недостаток, указывающий на ее неполноценность. А вот во что она одевалась нелегко было описать или даже представить, чем оное могло быть раньше. Какие-то лохмотья, обноски и ремки прикрывали это вполне роскошное тело, и только единственно из-под такого наряда выглядывала одна белоснежная блузка, будто бы осознанно бросая вызов всей ее остальной одежде. Она словно сияла исключительно слепящим светом виднеющегося сверху воротничка, явившегося здесь каким-то совершенно неведомым образом, заставляя более тщательно присмотреться к истинной ее обладательнице. – Мне от тебя совсем немного нужно, чего-нибудь на ребенка получить, – растягивая слова, словно в бреду, говорила Наталья, явно обращаясь куда-то вдаль, по всей видимости, далеко уже не в первый раз высказывая подобные слова Андрею. – Олежка и твой сын тоже. Ходишь ведь в Город. Все равно, какая-то выгода имеется от этих путешествий. Был бы ты лучше земледельцем или охотником, на худой конец. Те живут намного лучше вашего. Таскаешь вот разные банки, кому они только нужны? Отдай хоть их часть, да я уйду, оставлю тебя в покое. – Нет, ты сейчас же отстанешь от него и без всяческих ультиматумов! – продолжала в очередной раз вступаться за Андрея Оксана, просверливая неприятную особу острым испепеляющим взглядом. – С чем пришла, с тем и уйдешь. Покушала вот, да и хватит с тебя, пожалуй. Проваливай отсюда подобру-поздорову, откуда нарисовалась. Может, кто еще другой подаст. А у нас разговор серьезный намечается. Вот и Петрович как раз вовремя подоспел. Наталья медленно перевела свой усталый взгляд на Николая, стоявшего напротив и буквально в упор рассматривавшего ее. Она постаралась также, насколько это представлялось возможным, всмотреться в его глаза, словно пытаясь в них прочесть, о чем собственно пойдет речь. Хотя все такие разговоры, откровенно признаться, казались Наталье абсолютно малозначимыми. – Петрович, до дому меня не проводишь? То мне одной идти несподручно будет, – в несколько заигрывающей манере спросила она, созерцая того мутным и окончательно отрешенным от всего существующего мира, взором. – Сама дойдешь, невелика птица, – небрежно бросил он ей в ответ, после отворачиваясь и отходя подальше в сторону. – Действительно, с вами не договоришься! Выругавшись и быстро поднявшись, Наталья моментально схватила, лежавшую возле рюкзака бутылку спиртного, блок сигарет, еще какую-то банку с продуктами и, чуть спотыкаясь, небрежно побежала прочь. – Ох, чего-то она у тебя стащила, – настороженно провозгласил Николай. – Вернуть бы нужно. Как ты думаешь? – Да вижу я, что уж теперь, – отвечал Андрей, махая рукой ей вслед, в очередной раз позволяя Наталье проделывать подобные вещи. – Пусть порадуется немного. Обменяет их на продукты подешевле или, что скорее всего и будет, сама употребит по назначению. Олежка ведь одинаково ко мне бегает, к тетке или бабушке. Голодом уж не останется. – Вот и у меня муженек, точно такой же, как жена твоя бывшая. Спозаранку куда-то снова подался, – высказавшись так опять, как и в прошлые разы таких встреч, начала еще больше разоряться Оксана. – И не удержишь ведь ни в какую, как не старайся. Надоело мне уже за ним бегать. – А ты его на цепь привязывай, – весело посмеялся дядя Коля. – Проснется утром и никуда от тебя само собой уже не денется, не уйдет, не попрощавшись. Как не есть, дома останется. – Ну и шуточки у тебя. Только и знаешь ерничать. Однако хватит дурачиться, давайте лучше о деле серьезно поговорим, – резко попыталась настроиться на позитивный лад Оксана, немного, разве что только самую малость все-таки обидевшись на Петровича, так как несмотря на свой упрямый скандальный характер, была особой крайне впечатлительной. – Так вот, пока не стало совсем холодно, соберем продукты со всего поселка, – продолжила она, – Их сейчас везде дополна доставляют, они недорого стоят, подобные тем, какие Андрей из Города принес, и отвезем в дальние селения на обмен. Там местные жители за лето хорошо кореньями запаслись. До Города им сейчас все равно не добраться: далековато. Наши консервы и одежда будут у них точно в цене. Организуем экспедицию, да и дичь по дороге постреляем. – Надо будет еще и охотника какого-нибудь с собой брать, а то как бы нас самих по дороге не перестреляли, – проговорил Николай, недоверчиво поглядывая на нее и слегка усмехаясь. – Ты вот, Оксана, умеешь с оружием обращаться? А ты, Андрей, кроме своего ножечка? Про себя я вообще молчу, потому что дальше собственного носа все равно ничего не вижу. "Вы сначала подводу из управляющего выбить попробуйте, – думал Андрей тем временем. – Потом уж и будете решать, куда вам действительно стоит на ней поехать". Но вслух подобные мысли тот произносить не стал, а приберег их уже для более подходящего случая. Он лишь с интересом осмотрел свой нож, который всегда висел у него на поясе, и после загадочно улыбнулся. Когда ходишь один, другое оружие практически бесполезно. Андрей это знал и даже не брал его с собой, давно разучившись им пользоваться. Однако нечто особенное для непредвиденных встреч у нашего экспедитора все-таки имелось. – Ничего, ничего, – успокоительным тоном вымолвила Оксана. – Дядя Коля в крайнем случае может и собаками руководить. Очень они его любят. Андрей хорош в ближнем бою, но, я думаю, до этого не дойдет. Я же попытаюсь договориться насчет обоза, да и лишний товар по поселку пособираю, кто чего дать сможет. А вы пока отдыхайте, но сильно не увлекайтесь, то я и сама не знаю, когда все будет готово. – Да, хорошая идея насчет того, чтобы отдохнуть. Нужно неделю на это, не меньше. В баньку сходить там, туда-сюда. Правда, Андрюха? – Николай вопросительно глянул на Андрея, и тот одобрительно кивнул головой, полностью соглашаясь со страстным желанием Петровича взять для него хоть какую-нибудь небольшую передышку от всех многочисленных шараханий по незнакомым и крайне не дружелюбным местам. – Людочка твоя, небось, наскучалась? Точно, ждет своего избранника с нетерпением. Андрей вспыхнул, как рак, которого только что обдали кипятком, а стоявшая напротив Оксана как-то сразу занервничала и скорее поспешила удалиться с глаз. – Ну, все. На том, наверное, и договоримся, – высказалась она напоследок. – Я еще маму с собой прихвачу: собак пробивать, то ведь, сами знаете, что собаки у нас на вес золота состоят, а мама у меня насчет этого дела особенно хороша. Недели не обещаю, постараюсь как можно быстрее экспедицию организовать. Да и время не ждет. Скоро зима. Чем раньше в поход отправимся, тем раньше вернемся обратно. Лучше чай больше заваривайте, чтобы восстановиться и по дороге не вырубиться, а ежели пьянствовать собираетесь, то пейте красное вино, полезнее будет. Оксана улыбнулась, таким образом распорядившись по-свойски, намериваясь, как обычно раствориться в воздухе, махнула уже рукой на прощание, полушепотом прибавив несколько слов для верности: – Только о нашей задумке никому пока не говорите, а то, сами знаете, мало ли чего бывает… Андрей и Николай молча переглянулись, вероятно, захотев по обыкновению над ней посмеяться, однако благоразумно сдержались, тем более что Оксана здесь еще незримо присутствовала. – Ну что, идем в бар, как обычно, – после небольшой паузы предложил Николай, по привычке почесывая затылок, как это у него получалось, сквозь великолепную дырку в кепке. – А то меня чего-то мутит после вчерашнего. Выпьем там по кружечке пивка?... – Нет уж, вина, и только исключительно красного! – засмеялся Андрей, повторив недавние наставления Оксаны. – Не знаю, правда, что у нее насчет подводы получится… – К родным уже заходил? – заботливо поинтересовался Николай. – Заходил, – отвечал тот, для какой-то особой цели пошарив руками по карманам, захотев вероятно проверить, все ли находится у него на месте. – Пойдем, дядя Коля, скорее, а то мне и самому уже не терпится повидаться с Людмилой. Они двинулись по дороге вперед и вышли напрямую к озеру, следуя далее уже по берегу в направлении бара. Стоял еще день, и вокруг было довольно светло и красочно, конечно, совершенно не так, как на поверхности, но все равно, естественного освещения вполне хватало, чтобы пока не разводить костры. Свет проникал сюда каким-то неведомым образом сверху и растекался по периметру подземелья, подобно некому божественному наваждению. Частично он отражался также и от водной глади ровным голубовато-зеленоватым свечением. Как не странно могло подуматься, но такой уж жуткой непроглядной темноты здесь абсолютно не наблюдалось. Скорее наоборот, привыкнув к постоянному полумраку, без особого труда можно было рассмотреть все достопримечательности, как в дневное, так и даже, что самое удивительное, в ночное время. Возможно, что органы зрения жителей вполне адаптировались к этому двойственному состоянию, быстро перестраиваясь с восприятия яркого поверхностного мира на четкое подземное наблюдение в непроглядной пещерной мгле. Вскоре приятели зашли и в само интересующее их заведение, представляющее собой построенный на совесть крепкий деревянный сруб, который выглядел довольно внушительно, с двойными застекленными окнами и черными металлическими решетками на них. Своим видом он напоминал скорее какую-то неприступную крепость, чем привычное, в нашем понимании, питейное заведение. Внутри все смотрелось на удивление чисто убранным, предметы находились на своих местах, что бывало так не всегда, после очередных визитов прихожан. Столы, стойки, стулья и прочая мебель были полностью изготовлены из дерева, пропитаны темной янтарной смолой, казались массивными и прочными, словно собирались так существовать времена вечные. Сразу бросались в глаза старания здешних мастеров, потрудившихся на славу. Еще бы, для такого заведения никаких строительных материалов было не жалко! Зал же, предстал очень просторным и вместительным, очевидно, для значительного количества гостей, присутствующих здесь по мере надобности, требующий, безусловно, и большой численности рабочего персонала. Однако обслуживала подобное окружение всего одна женщина – сама хозяйка Людмила. Осмотревшись, приятели заметили, совсем не свойственную данному времени суток некую пугающую пустоту. Такое явно выраженное безмолвие выглядело довольно подозрительно. Куда-то исчезли все привычные посетители, которые по их расчетам должны были здесь определенно присутствовать. Не оказалось даже никого из завсегдатаев этого заведения, ни одного человека, помимо единственного, довольно чудаковато одетого молодого охотника, не проявляющего себя никоим образом, неподвижно тихо сидевшего за дальним столиком в углу. Он, вероятно, уже давненько находился в баре, и, возможно, очень прилично задремал, выпив предварительно очередную порцию пенного пива. Людмила, прятавшаяся за стойкой и кажущаяся заскучавшей от стоявшей тишины и гробового спокойствия, завидев гостей, мгновенно преобразилась, быстро вскочив на ноги. Она окинула приятелей крайне неприветливым взором, сверкнула карими глазами, не по-доброму прищурилась. Черные, как смоль, вьющиеся волосы прыгнули вслед за ней, растягиваясь по длине небольшими пружинками, будто подчиняясь необузданной энергии импульсивной хозяйки. Лицо владелицы заведения не исказилось ни на чуть, было сухим и безжизненным, даже, можно сказать, чем-то необычайно стянутым до неузнаваемости. Его словно облегала некая восковая маска, нанесенная причудливым образом так, что при мрачном освещении казалось, будто внутрь ее невольно втягивалась и располагающаяся вокруг кожа. Людмила выглядела старше своего возраста, хотя на самом деле была не так уж и молода. Вполне возможно, сказалась работа, тот образ жизни, который она по обыкновению предпочитала вести и который отложил такой весомый отпечаток на всю ее внешность. Однако природа наделила Людмилу высокой и стройной фигурой, объемным бюстом, широкими бедрами, преимуществам которых, несомненно, позавидовали бы многие женщины, что далеко нельзя было сказать об ее ужасно скверном, просто невыносимом характере. Да и положению, какое она занимала в обществе, можно было только завидовать. Ни в чем собственно не нуждаясь, ни в каких прихотях себе не отказывая, Людмила виделась окружающим страшной собственницей. Она сама лично, да и все ее заведение относилось к попечению определенных структур власти, контролирующих и, естественно, получающих от хозяйственной деятельности бара хорошую прибыль. Вероятно, Андрею не хотелось упускать такие отличные возможности, которые здесь открывались, тем более, что и Людмила проявляла к нему явно повышенный интерес. Хотя эдакое доброжелательное отношение с ее стороны было не так уж и безопасным, как могло показаться на первый взгляд. – Проходите, гости дорогие, – первой начала разговор Людмила с некоторым нескрываемым раздражением в голосе, стараясь открыто поиздеваться над вошедшими. – Не заблудились случайно, придя сюда? Один из вас аж целую неделю здесь не показывался. Совсем позабыл меня, наверное? Андрей содрогнулся всем телом от таких слов, совершенно правильно приняв выговор на свой счет. Он, должно быть, немного испугавшись, встал ближе к Николаю, дабы его категоричные изъяснения ненароком не были услышаны властолюбивой хозяйкой, и совсем тихо, почти шепотом обреченно сказал: – Пойду, как обычно, усмирять бушующий ураган страстей. – Давай, давай, – вполне даже по-дружески подбодрил его Николай, хлопнув рукою по плечу. – Только вот сначала пришли мне бутылочку вина какого-нибудь, пожалуйста, горло промочить, да и чего перекусить тоже бы не помешало. А то получится, как в прошлый раз… Андрей, всем своим видом и движениями изображая искреннее понимание, стремясь хоть как-то оправдаться перед Людмилой, быстро подобрался к разгневанной властительнице и, хорошо зная ее неукротимый характер, начал ту всячески ублажать. Николай же предусмотрительно занял столик напротив, чтобы, в случае каких бы то ни было непредвиденных обстоятельств, незамедлительно покинуть опасное заведение. Он искренне желал также и прислушаться к интересному разговору, происходившему между этой занятной парочкой. Оказалось, что Людмила даже и не знала, что Андрей уходил в Город. Конечно, данный факт выглядел крайне странно, хотя он и сам старался никогда и никому не раскрывать своих намерений. Так и в этом случае Андрей не поставил ее в известность о переходе, думая, что Людмила, как обычно, будет в курсе всех событий, происходящих именно с ним. Начиналась обычная сцена ревности, присущая любой темпераментной женщине, к категории которых она относилась безо всякого сомнения. Тот отчаянно оправдывался в свойственной ему манере шутливого разговора, будто пытаясь усыпить нарастающий в ней поток бурлящих эмоций. Все действия по обыкновению возымели должный магический эффект, сменивший ее безудержный гнев ярости на милость и расположение. – Иди, Коля, забирай свой заказ, – резко прокричала она, чуть взвизгивая от избытка переполнявших ее чувств, продолжая ворчать уже про себя, для большей видимости усиленно размахивая руками по сторонам. – Пока только дежурное блюдо имеется, другого еще не подвезли. Хозяйка выложила на стойку тарелку с картофельным пюре и котлетой, скудно облитую подливом, решетку с хлебом, столовый нож и вилку. Она также небрежно выставила вперед бутылку красного вина и два легких простецких стакана, изготовленных из коры какого-то местного дерева. Подождав, пока Николай неспешно заберет все это себе за столик и отойдет подальше, Людмила, обнимая Андрея за шею, что-то шепотом проговорила ему на ухо. Тот улыбнулся и, одобрительно кивнув головой, проследовал вслед за ней, удаляясь в скрытое от посторонних глаз подсобное помещение. Николай же остался сидеть за столиком молча обдумывать происходящее, несколько сочувствуя Андрею, в то же время естественно за него опасаясь. Но беспокоиться было особо не о чем, если такие ни к чему не обязывающие взаимоотношения вполне устраивали обоих, то почему бы и нет, несмотря на разницу в возрасте. Пусть будет так, как оно и есть. Хотя, с другой стороны, он ощущал внутри себя некое растущее напряжение, находясь в состоянии бесконечной тревожности. Ужасный характер Людмилы ничуть не вызывал какого-либо доброжелательного расположения, сердечных и приятных чувств. Лучше было держаться от нее подальше, обходя тем самым различные негативные реакции ее взбалмошной непредсказуемой личности. Но это, конечно, было дело вкуса. Некоторая власть и контроль над Андреем, а также, несомненно, и забота в отношении него оказывалась очень кстати. Да и получал тот от нее почти все, что хотел. Кто-то, возможно, скажет: "Зачем, мол, нужна такая женщина, как Людмила? Не мог найти себе помоложе да характером покладистее". Другие же, напротив, хорошо поразмыслив, опровергнут это категоричное утверждение и, несомненно, поддержат его выбор, придя к мысли о том, что устроился он довольно неплохо и что ему вполне можно позавидовать. Николай откупорил бутылку и поспешил наполнить бокал терпким искрящимся напитком темно-бордового цвета, консистенцией скорее напоминающим кровь, бывшим здесь некой альтернативой нормальному столовому вину. Он тут же залпом выпил его без остатка, опустошив стакан полностью, чувствуя проникающее действие спиртного всем организмом. Николай словно изливал на собственную душу и тело чудотворный бальзам, оставляющий тепло на сердце, после ударяющий в мозг, попутно расставляющий все его перепутанные мысли по своим местам. Тем самым он будто придавал себе как физическую, так и духовную уверенность и твердость. Нужно было обязательно поесть, то от вчерашней полковничьей ухи в животе давно ничего не осталось. Желудок настойчиво продолжал напоминать ему об этом кратковременными спазмами, требуя хоть чего-нибудь положить внутрь. Не дожидаясь Андрея, а того при данных условиях можно было ждать вечно, он принялся уничтожать предоставленное ему уже чуть поостывшее блюдо. Картофель оказался довольно вкусным, а вот котлета совершенно не блистала каким-либо особым кулинарным изыском. Возможно, изготовленная из мяса грызуна или того хуже – летучей мыши – самого дешевого и доступного продукта, она чувствовалась жесткой и абсолютно отвратительной на вкус. Но плох обед или хорош, выбирать не приходилось. Когда бываешь голоден, пища уже не выглядит негодной к употреблению – съешь все что дают за милую душу. Вскоре, минут так через тридцать, появился Андрей, довольный и улыбающийся, будто кот, навернувший банку сметаны. Он вышел, удерживая на подносе восхитительное жаркое из молодого кабанчика, облитого обильно соусом, обложенного вокруг кусочками из запеченных фруктов. В другой руке у него имелась еще пара бутылок вина. Андрей нес эти яства с необычайной сноровкой, которой в действительности мог бы позавидовать любой официант, будь он на его месте. – Ну, не прошло и часа, – вымолвил Николай, не отрывая взгляда от чудесного поросеночка на блюде. – Чего-то вы быстренько сегодня управились. Могли бы не торопиться, народу все равно никого не наблюдается. – Да уж хватит, пожалуй, на сегодня, для первого случая, так сказать, а то Люда еще вечером, после закрытия к себе зазывает, – полушепотом отвечал Андрей, после беззвучно засмеявшись. – Нужно бы силы поберечь. Они мне в дальнейшем определенно понадобятся. – Что это за угощение ты принес, совсем уж прямо по-царски, в честь какого-такого торжественного события? – Петрович с удовольствием облизнул губы. – На подобное я совсем даже и не рассчитывал. – Все дело в том, что я Людмиле поведал, как ты возле бункера меня дожидался, рискуя собственной жизнью, кстати, – Андрей поднял указательный палец вверх, производя такой выразительно-благодарственный жест в подтверждение сказанного. – И Людочка растрогалась, решив нас необычно угостить, кое случается крайне редко. Так что пользуйся случаем. – Да уж, вот как оно все замечательно выглядит на первый взгляд, – бормотал про себя Петрович, от изумления покачивая головой. – Совершенно не похоже на искреннее отношение. Не было бы беды от такой ее щедрости. Николай, однако, вполне мог и ошибаться. Спустя некоторое время, неторопливо, словно плывя по воздуху, к ним подошла и Людмила. – Можно к вам присоединиться? – спросила она, исходя уже не из своей холодной вежливости и категоричного пренебрежения к окружающим, которое замечалось в ней прежде, а руководствуясь, как ни странно, вполне искренними и признательными чувствами. – Ради такого случая можно и пропустить по стаканчику в честь здоровья Николая Петровича. Все торжество будет произведено исключительно за счет заведения. – Ух ты! Вот оно даже как! – Николай с удивлением взглянул на хозяйку и дрожащей рукой убрал запотевшие очки в карман. – Конечно, присаживайтесь, пожалуйста. Милости просим. Лицо Людмилы растекалось в улыбке, маска надменности и злости слетела прочь, морщины разгладились, превращая ее в доброжелательную, приветливую, ищущую простого общения женщину. – У всех есть, что пить? – неожиданно поинтересовалась она, и Петрович начал резво разливать вино по всем найденным на столе пустым посудным емкостям. Людмила сразу со знанием дела отправила полностью содержимое стакана себе в рот, хотя и Николай Петрович, стараясь ей угодить, наполнил его почти до самого края. – Сегодня закроемся пораньше, клиентов все равно много не предвидится, – деловито проговорила она, закусывая куском яблока с большой принесенной тарелки. – Возле Управления Совета собрание всех свободных жителей. И я уже знаю, по какому поводу. – И чего же они могут там рассказывать простым людям? – возмущенно, однако крайне заинтересованно спросил Николай, отрезая крупный кусок зажаристого мяса, обмакивая его во вкусный соус и ложа себе на тарелку вместе с фруктами. – Поднятие налоговых пошлин, возможно, создание отряда по подготовке к зиме, усиление защитных мер в отношении паразитов, ремонт и укрепление периметра обороны, в общем все подобные этим мероприятия. – Увлекательно было бы поучаствовать, – бодренько воодушевился Петрович, попытавшись каким-нибудь образом выйти из-за стола. – Да чего там участвовать, сиди уж здесь, раз пришел. Когда еще представится такая возможность тихо, спокойно пообщаться, – быстро образумила его Людмила, будто тем самым вылила ему на голову ушат холодной воды. – И ты не думаешь, что как раз после такого собрания люди пойдут именно к тебе обсуждать и обдумывать услышанное? – в свою очередь поинтересовался Андрей. – Навряд ли. Разве что несколько настоящих пропойцев, да и то ненадолго. Радоваться ведь тут нечему, предстоят затраты, работа, бдительность, так что большая часть людей разбредется по своим домам, – она лишь привольно махнула рукой в сторону дверей. – Ты, Андрей, вот лучше бы рассказал, как твоя экспедиция прошла? Много товару удалось принести? – На своих-то плечах? Смеешься? – печально отвечал тот. – Сколько раз я тебе говорила, ходи с группой, будет безопаснее и больше сможешь взять, а то все надеешься на удачу, будто никто тебя не заметит, – укоризненно воскликнула она, сверкая глазами так, что друзьям стало немного не по себе. – Отпустит растительность по всему телу, не подступишься. Думаешь, грызуны тебя за своего примут? Вот и сегодня опять ко мне пришел, не побрившись. Николай тихо буркнул что-то вполголоса себе под нос, сразу закрывая рот рукой, словно этим старался задержать вырывающийся наружу смех. После чего он все-таки попытался немного заступиться за Андрея: – Ой, да когда ему было. Вчера только из Города вернулся, все к тебе торопился. Вот бы сегодня баньку организовать, косточки попарить. А то получается все, как в сказке, только в точности до наоборот… – И что же это ты вдруг сказками заговорил? – издевательски спросила его Людмила. – Так вот, речь там идет про удалого молодца и одну старуху, жившую глубоко в лесу. Молодец к ней в гости пришел, а старуха хотела поначалу его съесть, да потом все же передумала, очень он ей понравился. В баньке его попарила, накормила, напоила, а уж только затем спать уложила. Людмила, как показалось, несколько даже оторопела, смутившись от таких его нескромных изречений. – Это кого же ты имеешь в виду, паразит? Сейчас договоришься у меня, – крикнула она, опомнившись через какое-то мгновение, замахиваясь на обидчика полотенцем. – Да что ты, что ты, – засмеялся тот уже в открытую, чуть было не подавившись большим куском мяса, который ел, возвращая его обратно на тарелку. – Ладно, будет вам баня. Только сначала с тебя, Андрей, рассказ о переходе, уж не отвертишься, – заметно мягче произнесла хозяйка, убирая эдакое грозное оружие обратно себе на колени. – Действительно, как ты сумел из Города выбраться и что там тебя так обстоятельно задержало? – точно повторяя слова Людмилы, уже вполне серьезно спросил Николай. – А то я и не слышал. – Чего там говорить, все как обычно. Хотя, конечно, был один случай, о котором стоит упомянуть особо, – Андрей налил себе вина, отрезал кусок свинины и, проткнув его вилкой, придвинул как можно ближе к себе. После произведенных манипуляций, немного пригубив налитое содержимое, он продолжил свою речь, закусывая по ходу рассказа диким кабанчиком, тщательно прожевывая необычайно мягкое и вкусное мясо. – Хорошо, но слушайте очень внимательно. Начну все по порядку…