ОСОБЕННОСТИ СИБИРСКОЙ РЫБАПКИ. ОПУС 18.(Продолжение) Эпопея возвращения из этой рыбалки будет не менее интересной, чем сама рыбалка. Дело в том, что «маленький» Вовка, (такой же безбашенный, как мы с большим Вовкой), был в отпуске и уже успел сделать одну ходку на хариуса.Правда, она не увенчалась успехом – хариус в реку ещё не шёл. По пути к месту лова, он заночевал в заброшенной деревушке. Там ещё было три сохранившиеся дома: два уже нежилых, а один, разделённый на две половины, ещё вполне жилой. Там имелись целая крыша, окна, двери, нары, печка, и всё остальное для проживания. Этот домик использовали местные добытчики. Вовка малой это знал, и поэтому прикорнул за стеной во второй половине этого домка, не так благоустроенной, как первая. И правильно сделал: ночью привалили постояльцы, как оказалось, местные ребята. Топили, пили, разговаривали, не зная, конечно, что их кто-то слушает. И «малой» получил очень ценную информацию, не желая этого сам. Он узнал, что местный царёк, в лице главного рыбнадзора и охоты сейчас сдаёт сессию в Иркутском институте народного хозяйства, и скоро будет дома. Что ребятки, воспользовавшись его отсутствием вовсю браконьерят. Что они возвращаются домой хорошо гружённые: на трёх вьючных лошадях везут два центнера рыбы, выловленной сетями, и тушу лося. И ещё он узнал, что на «браконёров», т.е. неместных добытчиков, уже готова облава, в которой задействована милиция и весь личный состав хозяйства, и что она начнётся, как только вернётся из Иркутска главный. Раз знает Вовка малой, значит, знаем и мы. И нам надо успеть оттуда рвануть, пока начальник не прибыл из Иркутска. Поэтому тандем из двух Вовок усиленно добывал хариуса. Что информация серьёзна, я убедился, ожидая, когда ребятки пополнят свои тарки. Избушка стояла на двух берегах сразу: на берегу речки и берегу ручья, впадающего в речку. По прибытии, на берегу ручья я обнаружив целую гору рыбьих внутренностей, понял, что здесь местные ребятки обрабатывали свой улов. Неместные так не делали: они все отходы сваливали в реку: и подкормка для водных обитателей, и концы в воду! И когда я в ожидании коротал время у избушки, вдруг проявились двое с рюкзаками и с ружьями. Вежливые, поздоровались! Надо сказать, что одет я был в военную форму: на куртке – следы споротых погон, на шапке след от кокарды. Ни слова не говоря, обшманали избушку и её окрестности, (не подумав проверить кучу нерасстаявшего снега метрах в стах на склоне горы, чего я очень опасался), ничего не обнаружив, кроме трёх хариусов на траве, изволили о мной поговорить. Опять вежливо, что было весьма не привычно. «Ну, как рыбка, ловиться?» Отвечаю: «Вот весь улов за три дня! Ваши тут сетями всё выцедили!» У парней челюсти отвисли – не знают что сказать. Продолжаю: «Да ещё лося завалили!» Молчат, переглядываются. Добиваю: «Коган, (фамилия начальника), ещё не вернулся из Иркутска?» Вынуждены что-то ответить: «Мы не знаем!» Поспешили откланяться, двинули вверх против течения. Предупредил: «Там не пройдёте: у прижимов снег не растаял». Увалили ребята. Когда мои пришли, я им рассказал о посетителях. «Пора смываться!» - говорю. Они согласились: «Переночуем и двинем!» «Нет, сейчас! – говорю, - облава началась! Не пойдёте – сам уйду!» И мы ушли в ночь. Я-то со своей двадцатикилограммовой таркой, ничего, а у Вовок обоих рюкзаки за тридцать килограммов! Старшой ещё «ничё», а меньшого из-под рюкзака не видно! Нахлобучили мы на него рюкзак, дали пинка под зад, и пошли! А как мы пошли, надо описать отдельно. Тропа вдоль речки: сплошные булыжники, корни деревьев, промоины. Я очень боялся, что малому при падении рюкзак переломит хребет, но он, как ишак, был крепок. Доводилось ли кому видеть ишачьий «транспорт»? Когда я его увидел собственными глазами, то был ошарашен! Представьте себе, что вдоль дороги движется что-то непонятное. Подъезжаем ближе, обнаруживаем аксакала с седой бородой, и классическом полосатом халате, сзади его громадный мешок с чем-то. И всё это движется неспешно в гору. Только приглядевшись, я обнаружил, торчащие из-под аксакала и мешка тоненькие, как спички ноги, а впереди аксакала – голову с длинными ушами! Это, как нынче говорят, был шок! Вот так выглядел Вовка малой под своим рюкзаком! Пока было светло, то проблем не было, а когда стемнело, то беда! Я в тайгу без фонарика не ходил, и двигался по тропе нормально, а вот малого приходилось ни один раз извлекать из-под рюкзака, нахлобучивать его опять и давать пинка. Перед очередной избушкой, которую мы обошли по моему настоянию, малой взмолился: « Я не могу дальше, я здесь заночую!» «Хорошо, - говорю, но пойдём проверим!» Оставив рюкзаки на Вовку большого, двинули к избёнке на берегу. Двинули тайком. Приблизившись втихую, (там, кстати, был очень шумный перекат), мы обнаружили порядочную компанию и ружья у стены. Мне даже показалось, что один из них с кем-то разговаривал по рации, (что позже подтвердилось). Малому расхотелось здесь ночевать, и мы двинули дальше. У Вовок был запланирован спуск на плоту до станции: у них с собой было всё необходимое для сооружения плота. С самого начала на плоту спуститься было нельзя: два порога были опасны для спуска. А, переспав остаток ночи ниже порогов, (как можно осторожнее, не разводя костра), мы занялись с утра его постройкой. Благо, на берегу мы нашли погибший сосняк. (В тайге часто было можно увидеть куртины погибшего хвойного леса: работа шелкопряда). Через некоторое время плот был готов: у нас был уже опыт. И когда мы уже предвкушали приятное путешествие на плоту, вдруг проявился местный парень, наш хороший знакомый: не раз доводилось встречаться. «Плохая затея! Река блокирована: по ней патрулируют моторки с милицией, во всех домиках – засады! И на вокзале засада: милицейский «воронок» за стенкой упрятан!» Мы с большим Вовкой решили с плотом не связываться: у нас был ещё один ход – вьючная тропа на другом берегу прямо по горе. Парень и здесь нам надежды похерил: «Там тоже засада!» Вовка меньшой решил: «Поплыву на плоту, будь, что будет! Я не дотащусь с таким грузом!» Посоветовали: «Сбрось лишнее и двигай с нами!» «Да я после этого ещё быстрее сдохну!» Хорошо, что мы плот ещё на воду не спустили и он у нас ещё был в кустах: из-за поворота выскочила моторка с мужиком на моторе и милиционером в форме. И мы с большим Вовкой убедились в правильности выбранного пути. Помогли малому спустить плот на воду, а сами подались сушей. Первый домик мы обошли без проблем: между домиком и горой был порядочный зазор, поросший кустарником. Ко второму домику Вовка пошёл в разведку и принёс неутешительные сведения: там была главная база – куча народу, рация на столе под навесом, а самое противное было в том, что домик под самой горой, и чтобы обойти его, надо было лезть в гору. А чтобы взобраться в гору, надо было возвращаться километра два назад: там был пологий склон, дающий возможность влезть на эту гору. Делать нечего – надо идти, И мы полезли! Надо учесть, что с небес валился то ли дождик, то ли снег, склон обледенел, стал скользок. Взобравшись в гору и вздохнув с облегчением, мы на своём пути обнаружили ещё одну такую гору с курумниками по склону – завалами камней. Раздумывать некогда: надо успеть к поезду! И мы опять полезли! Надо сказать, что эти все перипетия на нас не навели уныния, мы даже острили. На половине подъёма на вторую горушку мы присели передохнуть под громадной листвиницей: под нею было сухо, сухой мох, хороший обзор – мы увидели сверху все посты, как на ладони. Там, где мы предполагали спуститься к реке, чтобы её форсировать, стояла белая палатка и возле неё копошились люди. И вдруг мы услышали квохтание и увидели громадного глухаря, приближающегося к нашей листвяжине. Видать, тоже подустал, да и глухариные перья не так противостоят намоканию, как гусиные. Глухарь был любопытен: усевшись на ветку, он начал рассматривать, что там внизу. Зрелище было уморительным: он рассматривал нас то одним, то другим глазом, вертелся на ветке то так, то эдак. Говорю Вовке: «Сейчас на нас наделает, а у нас с тобой нет силы и отползти в сторону!» Вовка поддакивает: «Да, здоровущий! Лепёшка будет не меньше, чем у коровы!» Короче: мы встали и ушли, а глухарь остался! Дальше было уже легче: спуск вниз, переправа по известному броду и путь к вокзалу, всего в три километра. Спустились с горы, идем по чему-то, похожим на дорогу. Я впереди, Вовка сзади, и вдруг шлёпаюсь носом в лужу, состоящую из снега и воды, а Вовка лезет под мой зелёный плащ и шипит: ша! И я вижу, как в десятке метров от нас двигают два мужика с ружьями, о чём-то беседуя. Как они не заметили нас, до сих пор удивляюсь: то ли здорово навеселе и им было не до нас, то ли плащ мой зелёный нас надёжно замаскировал, но, Слава Богу! обошлось! Очень было бы обидно попасться, преодолев такие трудности. И здесь мы мотанули через речку напрямую, по пояс в воде! Дело в том, что брод в этом месте был с изюминкой: надо было метров пяток от берега, пройти по течению по гребню мели, потом двигать к берегу, Так можно было не набрать воды в сапоги. Нам это делать было некогда, и мы на противоположном берегу оказались по пояс мокрыми и с водой в сапогах. Отмотав от реки с полкилометра, в кустах устроили бивуак. Нет, ни чтобы костёр разжечь, (это было бы самоубийством), а привести себя в порядок. У бывалого таёжника с собой всегда запасная одежонка, упакованная так, что ты сам можешь промокнуть до макушки, а она сухая! Сменив бельишко, штаны, портянки, вылив воду из сапог, мы двинули на вокзал. До поезда было ещё часа два, но мы не двинули на вокзал. Вовка, сходив в разведку, засёк за глухой стенкой вокзала, затаившийся милицейский «воронок», узрел, отдыхающих в вокзале мужичков. И мы решили там не светиться. Мы засели на противоположной стороне в кустах. Несмотря на то, что стукнул морозец, мы терпеливо коротали время в помойной яме. В кустах Вовка обнаружил речонку с теплой водой, и мы сидели, опустив ноги в этот тёплый ручей. (Выше по течению была расположена баня, и она, на наше счастье, функционировала!) Поезд, вопреки обычаю, пришёл вовремя, ключи у меня от поездных дверей были с собой, и мы заселились в вагон не со стороны вокзала. Припрятав рюкзаки, мы, как ни в не бывало, наблюдали в окно развитие событий. Парни, которые грелись в вокзале, рванули к своим рюкзакам, не зря спрятанным в кустах, а к парням рванула из «воронка» тройка милиционеров. К счастью, Вовки малого в числе тех парней не было, но мы решили, что его каравеллу, перехватили ещё на реке. И здесь заявляется наш малой, живой и невредимый, и со всем уловом! «Как это?» «Да запросто! Никого даже не встретил! Да я только что притащился. Хорошо, что дверь вагонная с тылу не была закрыта!» Как это всё можно было объяснить? Такое везение! И последнее особенно: ему, чтобы сесть в поезд, пришлось бы появиться на перроне, а он попал как раз в ту дверь, которую отомкнули мы! Я хотел заставить Вовку закрыть за собой дверь, но тот этого делать не стал! Эти приключения нас нисколько не расстроили: адреналин! Жаль, что они в моей жизни были последними. Мне пришлось. не по моей воле, оставить этот благодатный Край!