ОСОБЕННОСТИ СИБИРСКОЙ РЫБАЛКИ. ОПУС 16 Бывали ночные зимние рыбалки и иного типа. Одна торчит в памяти – смешная, (по нынешнему времени, и не очень для меня смешная в те времена.) Спустя год после первой нашей ночной рыбалки на море, мы её решили повторить: в то же время, и на том же месте. Правда, место было выбрано на противоположном берегу: Вовка разузнал, что в километрах трёх-четырёх от плотины по правому берегу, скалы заканчиваются долиной. Там мелководье и хороший клёв. Там же имеется и потаённая избушка на одном из полуостровков. В этот раз мы собрались загодя, выехали пораньше, нашли эту избушку, заселились. Сколько таких избушек мне удалось посетить в своих скитаниях по тайге! Избушки те не могли похвалиться комфортабельностью, были, порой неказисты. Но сколько они значили для таёжных бродяг! Сколько они спасли жизней! Построенные неизвестно кем и когда неизвестыми строителями, они могли прятаться от нескромного взгляда где-то в зарослях кустарников, в глубине ельников, или за скалой, (но обязательно у источника воды). Оснащались нагревательным оборудованием: от кучки камней в углу с дырой в крыше над разжигаемым огнём, глинобитной печуркой с глиняной трубой, или, просто. жестяной печкой, доставленной по тропе вьючным способом. Они давали уют и тепло таёжным странникам. Заходишь в такую и находишь в узелках под потолком,( мышки очень шалят!), или в подвешенной консервной банке, спички, соль, сухари, кусочки сала и сахара. Находишь дрова уже в печке – только зажги спичку и поднеси к бересте. Для холодного и голодного путника это часто было спасением от смерти. Правила хорошего тона требовали: после того, как ты отогреешься и окрепнешь, оставить всё так, как было, когда ты зашёл сюда. Пошарив, можно было найти топор, которым ты, прежде, чем пойти своей дорогой, должен заготовить дров, наложить их в печку, да так, чтобы поднести спичку - и печь горит. Если ты ел сало, оставь взамен то, что у тебя есть: сахар, крупу, банку консервов, сухари, лекарства, какие у тебя есть. Я, например, в одной избушке оставил светильник собственного изготовления: плоскую батарейку с припаянной лампочкой. (Таёжники использовали обычно свечи). Попав туда спустя два года, я обнаружил мужиков, которые использовали моё изобретение! Толковые в те времена изготавливали батарейки! Жаль, что таёжные обычаи канули в лету с расцветом моды на дикий туризм: тайгу стали наводнять жадные и беспринципные добытчики, ради наживы способные на всё – разорить и разграбить эти избушки, (просто, ради удовольствия), разорить гнездо глухаря, травануть рыбёшку в реке, каким-нибудь снадобьем, ( всю – от мальков!) Или, просто, поджечь тайгу ради удовольствия. А те, которые с оружием, не оставляют после себя ничего живого! Местные в глубинках, если где ещё остались, прихватив таких на месте преступления, уничтожают! Но тайга живым людом скудеет. На моём веку исчезло несколько таёжных селений в глубине тайги Саянской. А пришлые, соблюдать таёжные законы не желают – временщики безответственны! Очень эффективные менеджеры! Мы собирались рыбачить ночью, поэтому, попив чайку, с прихваченным Вовкой брусничным вареньем, завалились спать, (предварительно натопив настоящую «буржуйку» с настоящей трубой). Проснувшись, обнаружили на «веранде» трёх мужиков, пьющих чай. (Перед дверью в избушку был устроен навес, под которым размещены были импровизированные столы и стулья). Причём, один из мужиков пил чай из Вовкиной кружки, которую он после чаепития не сполоснул. Подельник мой был весёлым и шкодным мужиком. Он пристал к тому, кто пил из его кружки: «Слушай, а ты кружку-то сполоснул?» Тот ответил: «Нет!» «Ну, зачем же ты так делаешь? Это кружка моя и я туда загрузил мотылей, чтобы не замёрзли!» Мужик, видать не поверил. «А ты в кружку-то загляни!» И мужик заглянул! Лицо его перекосило, он за ограду и ну рвать! Вовка спокойненько взял кружку, вывалил на ладонь содержимое, рассмотрел его и преподнёс мужику: «Извини, браток, я забыл, что я их уложил в консервную банку, а это варенье брусничное!» Общий хохот! Не знаю, как пострадавшиё в драку не полез. Рыбаки знают, что мотыль по внешнему виду смахивает на мочёную бруснику. На этом комедия не закончилась. В комедию довелось попасть мне самому. Мы, как и собирались, двинули на лёд с наступлением темноты. Место мы заранее подготовили: натаскали с берега брёвен на лёд, насверлили заранее лунок, Вовка даже перловкой кашки для подкормки в каждую лунку загрузил. Развели костёрик, сидим. Сидим час, сидим два, сидим три. Бестолку! Вовка решил: «Лучше пойду посплю!» И убыл. А я сижу! Морозец начал набирать силу: лунки начали замерзать! А у меня, несмотря на ватные брюки и куртку, начала промерзать спина. Набор одежды: военный, зимний. Одежонка была, обычно, на вате и худо-бедно, грела. А здесь я получил новую, модернизированную - не на вате, а на каком-то ватине. Рекламировали, что она теплее, легче...не горит. Разницы в удержании тепла я, и взаправду, не заметил, Что легче – это точно! А вот негорючесть мне предстояло проверить. Когда спина начала промерзать, я вынужден был обратиться спиной к костру. Сижу, грею свою тыльную сторону и слышу скрип снега. Притом, не со стороны избушки, а со стороны моря. «Кого это может нести сюда в четвёртом часу ночи?» Из темноты выныривают два мужика. Продрогшие: сразу к костру. Греться, значит! Отогревшись, один так спокойно и буднично мне заявил: «У тебя жопа горит!» До меня сразу не дошло: как это горит? Почему не слышу? Раздеваться смотреть на холоде не захотелось. Прошу: «Затуши!» Тот спрашивает; «А как?» Говорю: «Как как? Водичкой из лунки». Мы разговариваем, а там горит! Тот воспользовался советом. Загасло вроде. Говорю: "А что там горело? Ватин-то не корит!» Отвечает: « Не знаю, что горит, что не горит, но на заднице у тебя выгорело не две ладони!» И собираются лунки сверлить. Выходит, я не учёл, что мы с Вовкой не одни придури! Говорю: «Вот вам готовые лунки. Прикормленные, рыбачьте!» Те дар приняли – рыбачат из наших лунок. Спустя некоторое время, уже другой говорит мне: «Горишь!» Не пойму: шутка, что ли? Пришлось куртку снять: точно – горю! Здесь я свою несгораемую втоптал в снег. Мокрая, сушу. Воняет чёрти-чем, химией какой то. И тут первый говорит:«Горишь!» Тут я уже взбесился: «Брось эти шуточки!» Тот в ответ: «Какие шуточки? У тебя на штанах выгорело уже в ладошку!» Помогли затушить, штаны не снимая. Им смех – мне не очень! Смотал удочки и в домушку. Надо сказать, что уснул быстро и крепко. Вовка меня будить не стал. Пришёл на наши лунки, начал мужиков хаять за свою собственность, ( ну, за то, что его лунки заняли), а те ему всё и рассказали. Ни он, ни они там ничего путного не поймали. Надо домой двигать. К вечеру за плотиной, в ожидании автобуса, кучи народа. Замаскировать задницу с помощью рюкзака не удалось. Вовка посоветовал: «Не обращай внимания! Клёва не было, народ хмурый, пусть повеселится!» Я предложение принял, но светиться для увеселения хмурого народа особенным желанием не горел. Всё старался передвигаться сторонкой и бочком. В автобус влез в числе последних, скромно примостился задом в угол, и забыл о происшествии. По прибытии на вокзал, надо к вокзалу от автобусной остановки лезть через пеший переход через пути, и, взбираясь в толпе по лестнице, не сразу понял, что вызвало веселье, идущей сзади меня толпы. Всё-таки я хмурых мужиков развеселил!