Да, критики тут ещё не было. Во-первых, стихотворение должно читаться легко, если оно написано чётко по правилам стихосложения. Давайте сравним по числу слогов первые длинные строчки в первом и последнем столбцах: На навечерие Призывно, раздольно, - 12 слогов Все огорчения, Печаль и уныние - 13 слогов Во-вторых, разные ударения в конце первых строк. В первой строке последнего столбца ударение в конце дактильное (унЫние), в то время как везде оно ямбическое (раздОльно и т.д.). Если полагать, что рифмуются и короткие строки, то ситуация здесь ещё хуже, например: К храму Господнему - Группами, по двое Звёздною ночью - Поодиночке, и т.д. Если рифмуются длинные строки, тоже не везде хорошо, например: уныние - сына мы (последний столбец) Скажете, мелочи. Но, из таких мелочей всё и складывается. В итоге, по части написания хотелось бы желать лучшего, чтобы не резало слух. В-третьих, сложная инверсия в самом начале: Дарит веселие Сердцу невольно, - К службе зовёт благовест. Это по технической части. А теперь по идейно-художественной. Как уже отмечали до меня, слово "красном" здесь неуместно. Легко же заменить, например, "чудном". Здесь мы другие - Нету в нас чванства И лицемерия нет. Возникает вопрос. Что значит: здесь мы другие? То есть, не такие как все? Особенные? То есть, если кто не посещает церковь, то он обязательно лицемерный и чванливый? Или только во время общения с батюшкой забываются чванство и лицемерие? А потом, как писал классик: «Грешить бесстыдно, непробудно…» (Александр Блок) Грешить бесстыдно, непробудно, Счет потерять ночам и дням, И, с головой от хмеля трудной, Пройти сторонкой в божий храм. Три раза преклониться долу, Семь — осенить себя крестом, Тайком к заплеванному полу Горячим прикоснуться лбом. Кладя в тарелку грошик медный, Три, да еще семь раз подряд Поцеловать столетний, бедный И зацелованный оклад. А воротясь домой, обмерить На тот же грош кого-нибудь, И пса голодного от двери, Икнув, ногою отпихнуть. И под лампадой у иконы Пить чай, отщелкивая счет, Потом переслюнить купоны, Пузатый отворив комод, И на перины пуховые В тяжелом завалиться сне… Да, и такой, моя Россия, Ты всех краев дороже мне.

Касатки-кобель-пень-ветла. Ассорти получается, а не цельная картина. Душевный излом, если можно так выразиться, нетрудно показать по-другому, используя те образы, которые окружают в данный момент. Рифма "утешусь - повешусь" и настрой в конце стиха явно заимствованы у Есенина: И вновь вернусь я в отчий дом, Чужою радостью утешусь, В зеленый вечер под окном На рукаве своем повешусь.

Всё верно, по делу. Есть над чем подумать.

Так и не дождался ответов на мои замечания...