1 Усатый пожилой итальянец, опершись локтем о швартовый столб, лениво смотрел на толпу только что прибывших с поезда людей. Он уже на сегодня устал от этой суеты, вечно царившей на железнодорожном вокзале. К своему завершению подходил совершенно обычный рабочий день венецианского таксиста, предоставляющего к вашим услугам самый быстрый местный транспорт – моторную лодку. Он не старался быстрее всех предложить свои услуги – кому он нужен, те его всегда сами найдут. Просто стоять и разглядывать иностранцев, угадывать, кто, зачем прибыл, пытаться по внешности человека представить, что для него приготовил город-музей – вот, что уже давно стало любимым занятием старого таксиста. А, когда окликнут, тогда надо помочь загрузить багаж, помочь усесться пассажирам, включить зажигание и понестись на большой скорости разрезать водную гладь, подставив лицо встречному ветру, обгоняя еле плетущиеся водные трамвайчики. Ведь его лодка… да, его лодка просто супер! И, как всегда, его мысли, пройдя по обычному кругу, пришли к точке восхищения его любимым катером. - Вы свободны? – раздалось за спиной итальянца. Оглянувшись, он увидел очень милое, даже немного детское от смущения лицо. Но его обладательница, наверное, прикладывала кучу сил, чтобы придать себе самый серьезный вид. У таксиста это вызвало небольшую улыбку. - Куда направляемся сеньорита? Да, вот для кого этот день вовсе не был обычным, так это для нее. Только шагнув с поезда на землю венецианского государства, она оказалась в сказке. Венеция, словно волшебная книга в которой рассказана та самая сказка, уже начала открываться еще из окон поезда, со своими водными пейзажами и дышащими древностью постройками. Это книга о путешествии в прошлое, книга, о ее путешествии. Какие события будут запечатлены на этих страницах? На страницах книги под названием «Моя Венеция»? ……………………………………………………………………… 2 София Переступив порог своего номера и, бросив чемодан прямо на пол, я молниеносно устремилась к окну и распахнула его настежь. «Как говорится, то, что доктор прописал», - расплылась я в довольной улыбке. Вид из окна был восхитительный: достойный пера художника романтичный канал с перекинутым через него маленьким мостиком, буквально утопающим в пестрых красках и благоухании цветов. Конечно, обстановка комнаты моей дешевой гостиницы была скромненькая, но зато было чисто и уютно. Центром композиции была кровать, перед ней маленький телевизор на маленькой тумбочке и пара стульев. - Вот, если задуматься, - размышляла я вслух. - Разве все поэты и художники своего времени, находясь в Венеции, жили в роскошных аппортаментах? Спали на огромных золотых кроватях с бархатными балдахинами? Или, может, они вечером, устав от творческих потоков, расслаблялись в мраморных ваннах с золотыми ножками в виде львиных лап? Отнюдь нет. Ведь вся роскошь находится не внутри, а снаружи гостиничного номера! Абсолютно счастливая я рухнула на кровать. Надо обязательно переодеться, привести себя в порядок и можно спокойно спускаться вниз. Я не собираюсь долго задерживаться в номере! Не задумываясь, я выбрала вязаное платье и полупальто цвета слоновой кости, распустила свои светлые волосы и с зеркала на меня посмотрела уже другая девушка: на вид скромная, но с озорной искоркой в голубых глазах. Девушка полная жизни и радости! Я весело улыбнулась и подмигнула себе: «Привет, красотка!». От усталости нет и следа. Теперь моя задача была весьма привлекательна: я решила устроить себе небольшую самостоятельную прогулку по городу мечты. Оказавшись на улицах Венеции, я не была особенно растеряна. Ведь я знаю карту города почти наизусть! Сколько раз я в мыслях бродила по этим улицам, сколько раз уже была этим вечером здесь, и вообще мне будто все знакомо! Теперь пора наяву на все посмотреть, вдохнуть воздух и немного поимпровизировать со своим вымышленным сценарием. Сегодня я решила просто прогуляться по узким улицам, прикоснуться к вековым камням и просто развеяться. ………………………………………………………………… 3 Вот и утро нового дня. А что прикажите делать туристке в Венеции? Конечно, бегом осматривать достопримечательности! - Эта площадь - самая элегантная гостиная Европы, - цитируя Наполеона, начала свой рассказ экскурсовод. Разве можно не согласиться? Ведь словами гения военной стратегии глаголет истина! Площадь святого Марка является прекраснейшей залой дворца, под названием Венеция. Стенами ее служат красивейшие галереи с бесчисленным множеством резных окон. Фасад площади устремлен на самую главную святыню города, шедевр византийской архитектуры, собор святого Марка, впитавший в себя всю красоту восточных арок и резкие линии готических шпилей. Свод залы бесконечно высок! Ни один купол мира не сравниться с бесконечностью неба, то золотисто-голубого, то иссиня-черного, как бархатный прилавок ювелирного салона галереи Сан-Марко, усыпанного звездами, словно драгоценными камнями. Кроме всего прочего, площадь кажется живой. Вот взмахнешь сильно руками, и услышишь гнев потревоженной дремы. Зашумит, забьет крыльями, закружит перед твоими глазами белая голубиная стая, душа прекрасной площади. Чуть правее поверните голову от собора, и вы смотрите на дворец, который словно соткан из тончайшего венецианского кружева. Этот дворец - резиденция всех дожей Венецианской республики. - Давайте пройдем внутрь и скоро мы увидим одно из чудес света – Зала дельМаджорКонсильо - самое большое помещение в мире, купол которого не поддерживается ни единой колонной. В зале помещены портреты кисти великих мастеров всех дожей Венеции, кроме дожа Марино Фальера. В 1355 году Фальер задумал совершить переворот и сделать свою власть единоличной, но окружение его предало, и дож был казнен как предатель. Место, где должно было быть его изображение навечно закрыто черной занавеской, как проклятие и напоминание о незыблемости принципов венецианской республики, - продолжала свое повествование наша экскурсовод - толстенькая небольшого роста старушка в маленьких круглых очках. Она постоянно улыбалась и, наверное, понравилась абсолютно всем, так как никто за все время ни разу ее не перебил, а некоторые даже улыбались в ответ. Лично я слушала рассказ с большим удовольствием: - Попытайтесь почувствовать всю атмосферу этого таинственного места… Закрыв глаза, я старалась представить, сколько всего повидал этот дворец, стены которого много веков впитывали чувство власти, силы, могущества, и, в то же время, непреодолимый вечный холод страха, который тайно живет под самой кожей. Сколько тихих шепотов заговорщиков и гласных указов дожа слышали эти стены? Надо только уметь слушать, и они расскажут все свои тайны. Я словно впала в транс. Наступила гробовая тишина и тут… топ, топ - по коридору дворца раздаются глухие медленные шаги, и слышен шелест тяжелой мантии. Звучная поступь эхом отдается у меня в ушах, глаза закрывает дымчатая пелена. Открыв глаза, я снова оказалась в толпе туристов. Яркий свет ослепил меня, вышедшую из длившегося не больше мгновения забытья. -Что это было? Конечно мое разгулявшееся воображение! – не задумываясь ни минуты, решила я. Вдоволь нагулявшись, и, завершив подобно туземцу набег на «основные достопримечательности», я уютно разместилась за самым крайним столиком в маленьком, но битком заполненном людьми кафе за чашечкой кофе. Места около стены, как, например, и мое место, были разделены друг от друга плетеными ширмами. Ах! Ну и устала же я! -Так ты понял, о чем тебя просят? Я невольно уловила разговор за соседним столиком. Говорили на русском и в полголоса, точно боясь, что их услышат. В силу своего, как доказывает практика, глупого любопытства, я краешком глаза (поверьте мне, совсем чуть-чуть) заглянула в щелочку ширмы: -Ты правильно говоришь, что в кабинет никто, кроме него не входит? Вдруг, например, решат прибраться? – шипел здоровый барыга в засаленной на рукавах толстовке. Голову его скрывал глубокий капюшон. Собеседник его явно больше подходил к классу интеллигентов, нежели людей его круга. Гладко зачесанные редеющие волосы были собраны сзади в худую косичку. Черные, словно маленькие бусинки, острые глазки были полны уверенности, а худенькая козлиная бородка, которую украшением лица ну никак нельзя было назвать, плавно двигалась вверх-вниз. Все бы еще ничего, но портрет был бы неточным без описания тонкого крючковатого, словно клюв грифа носа. Его хозяин был больше увлечен пережевыванием своей пиццы, нежели разговором с барыгой. - Какой дурак в это время вздумает убираться? Горничная наводит порядок в десять утра. И вообще если все спокойно в кабинет хозяина никто входить не будет, - меланхолично отвечал интеллигент. - А если он сам? – не унимался здоровяк. - Без зазрения совести мочи. Такую сволочь не жалко. На него давно руки чешутся. В квартале Каннареджио его место, а не в СанМарко! Ничего… - Словно говоря сам с собой, с затаенной ноткой яркой озлобленности и уронив голос почти до шепота шипел интеллигент. - Повезло бы нам найти самое главное… - Вот у тебя чешутся руки – ты и мочи! – прибавив голос, настаивал барыга насчет темы «деликатной стирки», которая, кажется, только его и волновала, но совершенно не волновала второго. -Тсс!!!! Чего ты орешь?! – интеллигент оторвался от своей пиццы, и его бородка сильно затряслась от ярости. - Кто нас поймет?! - Идиот! Ты себе не представляешь сколько здесь русских туристов! И вообще - не беспокойся. Нас никто не поймает. Ограбление и все. А хозяин вообще на маскараде будет. Я все продумал. Подобный разговор у любого нормального человека вызовет шок, и я, как ни в чем не бывало, спокойно решила удалиться. В дверях неожиданно я зацепила плечом какого-то мужчину. Столкнувшись взглядами, я смутилась – взгляд человека меня будто прожег насквозь и прочел все, что находилось в моей голове. Я пробормотала смущенно: « Скузи», и выскочила вон. Оказавшись на улице, моя первая мысль была кинуться к полицейскому, но, после минутного поиска, я призадумалась: « А что я скажу? Арестуйте их! За что спрашивается? Да и кого они хотят ограбить, а при случае и замочить?» Глупую туристку никто не будет слушать. Кажется, такая важная, но, в то же время, и такая совершенно бесполезная информация. Гулять больше совсем не хотелось. Решено идти в номер, принять душ и, скинув с плеч все произошедшее, лечь спать. …………………………………………………………………… Сон Софии Пустая площадь, и в середине я. Впереди возвышается всем своим великолепием собор святого Марка. Раннее утро. Рассвело, но солнце еще только вот-вот вышло из-за горизонта, и воздух дышит прохладой. Как хорошо! Это чувство невозможно описать, а можно только испытать, встав ни свет ни заря, и ощутить всем телом приятную свежесть. Купола собора горят золотом, и даже бронзовые лошади, украшающие фасад собора, в лучах раннего солнца кажутся живыми – они вот-вот бросятся в скач. Но как-то странно… Я все-таки не одна. Оборачиваюсь - на меня смотрит, стоя чуть вдали, молодой парень. Выглядит он как актер театральной постановки. Слегка волнистые светлые волосы убраны назад. Военный мундир сшит по моде давно ушедших веков и выгодно подчеркивает хорошую фигуру: камзол застегнут на все пуговицы, начищенные до блеска. Поверх него одет свободный распашной кафтан. Узкие панталоны заходят в высокие сапоги. Он внимательно на меня смотрит. Что за взгляд? Я его уже видела… ……………………………………………………………………… 4 « Что, интересно, ждет меня сегодня? Подумать только – вот уже второй день как я просыпаюсь в волшебном городе. А знаете, почему волшебном? Потому что город этот для меня существовал раньше только в моих мечтах, - размышляла я, лениво нежась в своей кровати. Совсем не хочется вставать, хоть и проснулась уже минут десять назад. Как хорошо потянуться всем телом, еще покрепче укутаться в одеяло и полежать так ну хоть еще минуточку, мечтая обо всем на свете. Ведь мечты такое удивительное дело. В мечтах можно побывать там, где в реальной жизни никогда не доведется. Но сейчас впервые мои утренние мысли находятся рядом с моим телом. Мои мысли ни где-то там в какой-то далекой и, словно совершенно нереальной, Венеции. Нет. Они здесь, со мной, в самой реальной и самой настоящей моей Венеции. Так мои мысли, будто маленькие девчонки, играющие в классики, прыгали по плиточкам моей фантазии от темы к теме, от плиточки к плиточке. И тут меня охватило странное романтическое настроение. Жутко захотелось что-то вспомнить, но я не могла сообразить что. Будто вчерашний сон искоркой проскочил в голове, но полностью не восстановился в памяти. Сон… Я вспомнила! Мне сегодня приснился красивый солдат, словно сошедший с иллюстрированной страницы исторической книги! Окутанная аурой хорошего настроения, я вскочила с кровати и, пританцовывая, стала наряжаться на прогулку. Как можно побывать в самом антикварном городе и не нарыть какую-нибудь антикварную вещицу? Это было бы просто преступлением! Решено! На очереди поход по магазинам и лавкам, предлагающим всякую древность. Вначале я направилась к мосту Риальто, на котором находиться, можно так сказать, главный туристический рынок города. Но, вдоволь налюбовавшись золотым блеском изделий в форме шляп гондольеров и собственно самих гондол, я с сожаление заключила, что для себя я ничего интересного и главное, соответствующего весу моего кошелька, не обнаружила. В роли антиквариата здесь были представлены, на мой взгляд, совсем не привлекательные, украшения в форме верхней части туловища мавра. Голову его украшал большой тюрбан, шею – тяжелые драгоценности, представленные рубинами, изумрудами и бриллиантами. Кстати эти ювелирные украшения, будь то брошь или серьги, все весьма внушительных размеров и, вероятно, очень тяжелые. Нет. Это совсем не мое. Но, нравится нам или нет, а такие вещицы украшали ушки знатных венецианских красавиц несколько веков назад. В поиске «своей» вещицы я решила посетить старьевщиков района Дорсодуро. Старинная тяжелая мебель, подсвечники, портреты, огромные зеркала в позолоченных рамах… и вот, в одной из множества одинаковых лавок, наполненной такими же, как и у всех одинаковыми древностями, прислоненной к большой книге в бархатном переплете, лежало небольшое овальное зеркальце с медной ручкой. Ничего особенного, но жутко захотелось его купить. «Это зеркало будет, вероятно, по моим деньгам», - подумала я. Но, к великому моему сожалению, это оказалось не так. Продавец отказался назвать свою цену, а какую бы не предлагала я, он только отрицательно качал головой. Но, в то же время, не переставал певучим голосом расхваливать: - Вы посмотрите на чистоту стекла. Оно может отразить вашу красоту так, что ее заметите не только вы сами, но и окружающие вас люди! Немного расстроенная возвращалась я в свой номер, небрежно сжимая в руке приобретенный подсвечник, выполненный из большой белой ракушки. Ну не уходить же с пустыми руками? …………………………………………………………………….. 5 Ночь. Бессонница. Я выглянула в окно. Было абсолютно тихо и как-то умеретворенно спокойно. Можно сказать, что Венеция удивительный туристический город, который умеет засыпать ночью. А не выйти ли мне прогуляться? На моем туалетном столике лежит белая лилия. Откуда она? Я не помню… возьму ее с собой. Пусто. Гулкое эхо моих шагов разносится по узким лабиринтам улиц. Город тонет в желтой дымке фонарей, которые, отражаясь в воде каналов, создают впечатление, что на дне затерялись огромные звезды, и вся гладь воды позолочена. Маленькие мостики, как островки оазиса, являются уютным местечком для влюбленных. Я тоже хочу любить и быть любимой!!! Дорога привела меня к широкому каналу. Вдоль берега стоит несколько гондол. Гондольеры весело хохочут, собравшись компаний в кучку. Может прокатиться? Лучшего момента не подобрать. - Я рад, что вы пришли, - молодой человек возник неоткуда, и выглядит так же, как во вчерашнем сне. – Только, прошу, не бойтесь! Прокатитесь со мной. Гондольер оттолкнулся веслом, лодка слегка качнулась, и мы медленно поплыли по темным водам канала вдоль спящих окон. Какое волшебное чувство я тогда испытывала! И была словно слегка пьяна. В голове кружился легкий туман. Спокойствие и ощущение теплоты окутывали мое тело. Молодой человек сидел напротив. Он так красив! Я никогда не забуду эту ночь! Какое странное знакомство… за время прогулки мы не проронили ни слова. К чему слова? Было ведь совсем не в тягость молчать, а наоборот хотелось сохранить эту мистику молчания подольше. Слушать только всплеск воды, песню молодой пары проплывавшей мимо – девушка нежно что-то напевала на итальянском языке, а парень играл на гитаре. После катания, оказавшись около дверей гостиницы, мой спутник спросил: - Тебе понравилась моя лилия? Завтра я принесу ещё. И, не оглядываясь, пошел прочь по узкой улице. Совершенно обескураженная я осталась стоять и смотреть ему вслед. ……………………………………………………………………… 6 Утро. Ну и сны же мне снятся! Один краше другого. Сразу понятно – нахожусь в Венеции. Но, как опровержение моим мыслям, на том же туалетном столике лежала уже немного вялая лилия. Счастливая улыбка озарила мое лицо, и, надеясь хоть на чуть-чуть сохранить жизнь бедному цветку, я побежала в ванну наливать в стакан холодной воды. После тщательного выбора наряда и наведения красоты я вышла на улицу. Вдруг мой друг запланировал еще одну случайную встречу? Но… все было напрасно. Напрасно я всматривалась в толпу людей, напрасно то и дело оглядывалась. Его я не нашла. Раз уж я так принарядилась, самое время побывать в самом знаменитом кафе Венеции и одновременно самом древнем кафе Европы, над дверным проемом которого в резной рамке красуется вековое название - Флориан. Любознательные туристы посещают это место уже не как кафе, а как музей. Как можно не соблазниться, и не присесть на обитую алым бархатом скамейку, где столетия назад сидели Казанова, лорд Байрон, Хемингуэй! В этом месте время остановилось где-то в восемнадцатом веке. В кафе царила тихая спокойная обстановка, доносилась легкая песня скрипки уличных музыкантов. Другие посетители, как и я, тихонечко растягивали свой кофе, оплатив 10 евро за чашечку, и вели неторопливые беседы. Я с любопытством осматривалась по сторонам, разглядывала людей. Когда я зашла, столик напротив был пустой, и, как мне казалось, за него никто после не присаживался. Странно. Но сейчас за ним сидит мужчина в карнавальном костюме. Чтобы легче было представить, как выглядел этот человек, пускай ваше воображение нарисует себе портрет, например, франта французского короля Людовика XIV: голову украшает парик - пышная прическа, состоящая из массы длинных, завитых в локоны волос. Широко распахнутые полы темно синего кафтана открывают камзол. Из - под высоких отогнутых манжет рукавов кафтана высовывается пышная кружевная оборка. Края кафтана, манжет на рукавах и клапаны карманов богато вышиты серебряной ниткой. В расстегнутом на груди камзоле, шитым из атласа однородного с кафтаном цвета, виднелось жабо, отделанное тем же, что и на рукавах, кружевом. До колен спускаются узкие панталоны, снизу застегнутые на блестящую серебряную пуговицу, а потом ногу закрывают шелковые чулки. Мужчина ведет себя очень жеманно в общении с официанткой, которая…тоже в карнавально костюме! Темно-коричневое теплое платье с пышной юбкой и узким корсажем, на плечах лежит белая накрахмаленная косынка, а спереди юбки подвязан широкий передник. Голову закрывает чепчик кремового цвета. «Очень странно. Артистов теперь тоже артисты обслуживают? Да, Венеция. Все готовятся к карнавалу. Вот где люди чтят традиции!» - не успела я поразмышлять на эту тему, как мужчина в костюме, вероятно, почувствовал, как я на него пялюсь, повернул ко мне свое смешно разукрашенное лицо. Наверное, простыни на его постели не такие белые, как цвет его пудры. Мужчина игриво улыбнулся ярко накрашенным ртом и черная мушка, нарисованная над верхней губой, поползла вверх. Это была такая жуткая улыбка, от которой мурашки поползли по спине. Вслед за ним обернулась официантка, и на ее лице отразилось дикое удивление. Мне стало очень неудобно, и я собралась на выход. «Сама виновата! Некрасиво так пялиться на людей!» – думала я, торопливо копошась в своей сумке. Когда я уже встала из-за стола и повернулась по направлению двери, мужчина вдруг широко открыл рот, словно хотя что-то закричать, и мои уши словно заложило. Был такой шум, как от потерявшего сигнал телевизора, только сильный-сильный. Зажав уши руками, я выбежала из кафе на улицу. Что со мной случилось? Я так и не поняла. …………………………………………………………………… 7 На обратном пути я думала о начинающимся завтра карнавале – о великом чуде Венеции. Большое множество насчитывается в мире карнавалов. Так же, как и венецианский, огромную популярность имеет бразильский карнавал, который напоминает какое-то беснование – парад во главе с обнаженными красавицами, выплясывающими как заведенные под зажигательные ритмы самбо. Короны из больших разноцветных перьев украшают головы танцовщиц, а тела их усыпаны блестками. Девушки похожи на жар-птиц, прилетевших на праздник Рио-де-Жанейро из сказки. Интересно, они исполняют желания, если их поймать за хвост? Стоящие с тобой рядом в толпе люди тоже не отстают от танцоров и отрываются, кто как может. Устоять на месте просто невозможно! Если подвести итог, то, что же такое карнавал Рио-де-Жанейро? Танцы до упада, разумеется! Страсть, хлещущая через край! Жизнь, бьющая ключом! Одурманивающий пенный коктейль из разгоряченных загорелых тел и костюмов, играющими всеми цветами радуги. Европейские же карнавалы это совсем другая история. Это, первым делом, начало весны: цветение мимозы, только проснувшееся солнце, а не палящее круглый год, душа оживает после зимней спячки, и в воздухе летает романтическое настроение. Венеция – исток европейских карнавалов. Нарушив мои мысли, предо мной пронеслись наряженные артисты. Как я могла забыть взять напрокат костюм? Завтра куплю накидку и маску. Их точно будет миллион повсюду. ……………………………………………………………………… 8 Вчерашняя бедняжка лилия совсем завяла. Но на моей подушке лежала новая, свежая и благоухающая. Какой головокружительный аромат… вот и объявился мой вчерашний друг. Столбик, отмечающий шкалу настроения, сразу пополз вверх, хотя даже мысли о завтрашнем карнавале не могли поднять его. Рядом с цветком лежала записка: « Наша вчерашняя прогулка была прекрасным подарком для меня. Благодарю Вас. Я буду счастлив, если мы сможем встретиться снова. Сегодня в полночь на том же месте у гранд-канала». Письмо было написано не шариковой ручкой, а чернильной. «Своеобразно», - подумала я. Подарок, значит? Это мне как подарок такое приключения в Венеции во время карнавала. ……………………………………………………………………… 9 Как и было условлено, без десяти минут двенадцать я направилась к град-каналу. Подходя ближе, я увидела – мой друг уже ожидает меня. Я решила, что сегодня первое слово будет за мной: - Добрый вечер. Я, надеюсь, не заставила вас долго ждать? Мы, кажется, совсем забыли представиться. Софья, - я протянула руку, как для рукопожатия. Незнакомец взял ее в свою, перевернул ладонью вниз и, чуть наклонившись вперед и спрятав свою вторую руку за спину, поцеловал. Сердце учащенно забилось. Как можно быть такой «оглоблей», как я? Ах, какой галантный сеньор! - Джованни, - чуть со смешливой улыбкой ответил он. «А сеньор Джованни знает себе цену. И своей галантности тоже, - подумала я. – Что за время? Что за нравы? Совсем нами забыты манеры благовоспитанных сеньорит». - Сегодня я хочу позвать вас с собой в необыкновенное приключение. Вы, надеюсь, не против? От такого предложения у меня еще сильней заколотилось сердце. Только и пронеслась одна бешенная мысль в голове:«Куда я приперлась в полночь? Хочешь приключение в незнакомой стране – получай!» Джованни на секунду закрыл мои глаза руками. Я думала, что умру от страха. Что за черт! Как он успел за секунду переодеться? До этого он был в уже ставшем для меня привычным старинном мундире, а сейчас на нем был черный широкий шелковый плащ. Но, если плащ можно было просто накинуть поверх прежней одежды, то, увидев себя, я засомневалась в реальности происходящего. На мне оказалось голубое атласное платье, шитое под грудь с завышенной талией и обнажающее плечи. Переливающийся из-за множества ниспадающих складок юбки шелк напоминал струящийся поток водопада. Я представляю, свой рот, с отвисшей от удивления челюстью, и глупое выражение глаз, но даже эта гримаса не отразила весь взрыв эмоций испытанный мною в тот момент. - Как это… - Тсс… - прервал меня на полуслове Джованни, приложив свой указательный палец к моим губам. – Не могли же мы в том виде показаться на балу? – и он протянул мне изумительной красоты маску, покрытую «мятым» серебром и украшенную жемчугом и белыми перьями. - Если вы не против, то я еще немного перевоплощусь, - и он надел маску из черного бархата, прикрывшую половину лица. - Ах Мадонна, вы совсем замерзнете! – неожиданно воскликнул Джованни и скинул свой плащ, импульсивно откинув его на перила набережной пристани, затем снял кафтан и заботливо укутал меня в него. Мне стало так тепло! Нет, это было не просто тепло для согревания тела! Нет! Тепло стало всей моей душе и я, встретившись с ним взглядом, постаралась рассказать то, что я чувствую своей улыбкой. Джованни ласково улыбнулся в ответ и взял меня под руку. А как загадочна и неописуемо притягательна улыбка мужчина в черной бархатной маске. Мы пошли по темным улицам, сквозь узкие арки, пересекая маленькие площади, окруженные стенами спящих домов. Дорога наша прервалась перед золотым фасадом великолепного палаццо. - Ты готова зайти внутрь? Мы приглашены на бал-маскарад. - Да, - отвечаю я, теряя всякую связь с действительностью. И мы оказываемся в прекрасно освещенном огромном зале. Всюду расставлены свечи в огромных золотых подсвечниках. Наверное, тысяча пар кружится в вальсе. Вдоль стен жонглеры вращают горящие факелы, арлекины танцуют на больших шарах, акробаты ходят на руках. - А сейчас мы будем танцевать. Джованни с легко приложенной силой прижимает меня к себе, и мы начинаем кружиться. Волшебный хоровод масок окружает нас. Так легко и свободно я никогда себя не чувствовала. Ноги сами знают ход. Сознание окутывает легкая поволока тумана, мы словно отрываемся от земли и теряем связь с реальностью. Кружась, вздымаемся выше, выше в бесконечное пространство вселенной, выше к ослепляющему блеску звезд. Никого кроме нас не существует. Никого, кроме этих нежных и бездонно голубых глаз. Кажется, словно я неземной свободный дух. - Ты устала, - слышу я тихий шепот и горячее дыхание на своей коже. Мы отходим в сторону. - София. Дорогая моя, - взяв меня за руку, Джованни начал быстро и жарко говорить почти полушепотом. - Я уверен, что смутил вас сегодняшним вечером и скоростью происходящих событий. Но, дитя мое, время нещадно. Позже я помогу вам осознать суть происходящего. А сейчас… Да, сейчас самое время! – и, взяв меня за руку, Джованни быстро, но как-то по кошачьи стал проскальзывать через толпу людей. Пробравшись к двери в конце зала, он оглянулся по сторонам и, отворив дверь, увлек меня за собой. Дверь эта вела во внутренний двор дворца. Не задерживаясь ни на секунду, мы побежали по лужайке, потом по мощенной камнем узкой тропинке и совсем скоро оказались у черных стен маленького сооружения, напоминавшего сторожку. Только большой крест, возвышающий на крыше строения, и ангел, застывший в молитве у входа, говорили мне, что это сооружение предназначено далеко не для удобства сторожей. Что же было потом? Джованни подковырнул ножом и вынул один кирпич из стены. Из полученного углубления он достал большой поеденный временем резной ключ. Один оборот ключа в замке, другой, и, после сильного толчка плечом, тяжелая дверь со скрипом поддалась. Джованни подобно воде просочился внутрь… и я следом за ним. Не знаю, как могла я так совершенно покорно и молча ступать по следам своего спутника в неизвестность... Неправда! Конечно, знаю! Просто эта неизвестность нисколько не пугала меня, я совершенно не ощущала ни малейшего холодка страха на своей коже, ни малейшего замешательства! Я даже не думала об этом! Наоборот! Я была так увлечена, что следила за всем происходящим с замиранием сердца. Глаза мои жадно всматривались в застывшее в каменном смирении лицо ангела, душа моя замирала при взгляде на ярко очерченный луной силуэт креста, сердце мое отсчитывало своими ударами повороты ключа, и все мое сознание замерло при скрипе древней двери. Оказавшись по другую сторону двери, в нос ударил сильный и резкий запах затхлости. После мягкого, наполненного ночной свежестью воздуха, который я вдыхала секунду назад, сырой и тяжелый воздух этого помещения, казалось, был совсем не предназначен для дыхания. Через совсем узкую щель, сквозь которую нам удалось проскользнуть внутрь, падал тонкий пучок лунного света и терялся где-то внизу. Было ясно, что перед нами лестница, ведущая в подземелье, и конца которой видно не было. Джованни взял меня за руку, прошептал: « Не бойся», и начал спускаться, на ходу зажигая факелы, висящие на одной стене узкого коридора. Лестница была довольно длинная и вела глубоко под землю. Перешагнув последнюю ступень, я остановилась в небольшом круглом пятне желтого света, падающего с последнего факела. Оглянись назад – узкий коридор и скользкая лестница, посмотри вперед – давящая на зрение кромешная тьма. Джованни исчез в темноте, но уже через секунду запылал новый факел, освещая пространство вокруг себя. Сразу стало ясно, что мы находимся в склепе. Вот что за воздух не хотели принимать мои легкие! Воздух смерти…но даже этот факт не испугал меня, я стояла как вкопанная. И только когда Джованни отодвинул плиту одной каменной могилы и мои глаза встретились с пустыми глазницами истлевшего тела, дымка пелены спала, и я заорала что было мочи. Я стала бешено крутить головой, и натыкалась то на какого-нибудь скорбящего ангела, то на деву Марию, и все они безумно злобно смеялись надо мной, искажая свои святые лица в леденящем душу хохоте. Весь ад тогда собрался в этом богом забытом подвале посмеяться надо мной. Я закрыла лицо руками и ринулась к спасительной лестнице, но Джованни резко остановил меня и сильно прижал к своей груди: - Простите! Простите, что так напугал вас! Умоляю, простите! Если бы я сказал, куда зову вас, то вы бы не пошли! Клянусь, я не причиню вам вреда. Только, прошу, не кричите! Вас могут услышать! Я начала успокаиваться, но мелкая дрожь пробивала все мое тело. - Давайте так, - продолжил Джованни, отстранив меня и взяв руками за плечи. – Вы сейчас так постоите секундочку, не оглядываясь, и мы вернемся на свежий воздух. Он отошел обратно в полумрак, а я осталась на том же месте застывшая как одна из скульптур склепа. Но и секунды я не смогла так простоять. Как же можно не посмотреть, что он там делает? Оглянувшись, я увидела, как Джованни сорвал что-то с груди мертвеца, и это что-то заблестело от тусклого света факела. Когда мы подымались наверх по скользкой лестнице, мне казалось, что вслед нам раздается тихое перешептывание, разложенное на множество голосов. Хотелось, как в детстве, броситься со всей что есть мочи от пугающих тебя страхов. На улице было свежо и даже как-то тепло по сравнению с сыростью подвального помещения склепа. - Держите, - и Джованни вложил в мою руку орден, украшенный россыпью драгоценных камней, и продолжал, глядя мне прямо в лицо. - Прошу вас, дорогая сеньорита, помочь мне! Это очень важно для меня. Завтра на площади Святого Луки будет разыгрываться золотая маска, которая будет служить вам пропуском на маскарадный бал сеньора Витторио Мандзони. Вы обязаны попасть на него! Я думаю, что после сегодняшнего приема, завтра вы и не подумаете о смущении, оказавшись на нем. А для того, чтобы хозяин торжества не оставил вас без должного внимания, вам пригодиться этот орден. Прошу приколите его на свое платье. Сеньор Витторио обязательно его заметит. Ваша цель передать ему слова: «Чти Библию. В ней богатство твоей родины». ……………………………………………………………………. 10 Чти Библию… богатство… Утреннее солнце, вероятно, решило, что мне пора просыпаться, и направило, по меньшей мере, миллион ярких золотых лучиков в мое окошко, занавешенное лишь тонкой тюлю. Открыв глаза и лениво потянувшись как кошка, на ум лишь пришло: «Какое прекрасное утро»! - А что же было вчера? Загадка, - размышляла я за чашечкой утреннего эспрессо. - То, что вчера со мной происходило, больше всего похоже на наркотическое опьянение… Возможно так и было!? – я с ужасом стала рассматривать свои руки. – Но, что же делать? Надо, наверное, идти... Впрочем, и передать то всего надо лишь безобидную фразу, а не автомат Калашникова. А вообще вчера была сказка! – подумала я, и лицо мое расплылось в мечтательной улыбке! Реальные современные улицы во время карнавала, конечно, не то, что было несколько столетий назад, когда на каждой, даже самой маленькой площади устраивались танцы, игры для веселых горожан, спрятавших всю свою стыдливость за узором обезличенной маски. Когда среди толпы, словно огнедышащие драконы удивляли публику своими выступлениями факиры, когда яркие гирлянды фонариков украшали город пересекая небо разноцветными лентами, когда праздник был для народа, являя ему отраду сумрака жизни того времени. Теперь же город наводняют огромные толпы туристов. То тут, то там сверкают вспышки фотоаппаратов. И праздник этот не является больше великой радостью Венеции, праздником народа. Нет, скорее просто большим театральным представлением, экраном для зевак. Публика очень разноколлиберная! Вот пробирается через толпу закутанный в плащ мужчина. Он очень увлечен разговором по телефону – итальянцы эмоциональный народ, куда-то вечно спешат. Мужчине, вероятно, не до карнавала. Эко диво! Видеть его каждый год! Выделяясь на фоне всей публики, чинно расхаживает Венецианская Дама – представитель так называемой «маски». Пышное тяжелое красное бархатное платье пестро ушито метрами золотых рюшей и кружева. Белое, как снег, полотно маски с ярко красными губами было настолько украшено красными атласными бантами и белыми перьями, что превращалось в шляпу, полностью закрывая голову ее обладательницы. На тонком запястье ручки красавицы, которая облачена в длинную обтягивающую перчатку, красуется сложенная в несколько рядов нить жемчуга. Сколько же тысяч евро стоит ее сложный костюм? Простым смертным остается лишь только догадываться. Протискиваясь сквозь нескончаемый текущий по узким тесным улицам поток туристов (спокойно пройти, не задев никого плечом было просто невозможно), я добралась до площади Святого Луки и попала в еще большую массу людей. В разных углах давали сразу несколько представлений. Так, так, что тут у нас? Комедия Дель арте: измученные вечные артисты Арлекино и Пьеро… Это не мое. Конкурс на лучший танец. Это тоже вроде... - Не стесняйтесь! Возможно, именно вы станете обладателем прекрасной золотой маски! Всего лишь танец! Великодушный сеньор Витторио возможно дал шанс именно вам! – кричал зазывала. «Хотя, одну минуточку. Похоже, вот, где мне придется краснеть», - и я подняла руку и поспешила забраться на сцену. - Какая удача для вас молодой человек! – обратился ведущий к одиноко стоящему долговязому и до ужаса смущенному парню, о чем говорил его потерявшийся на полу взгляд. - Ваша дама, - заключил он, передавая мою руку в мокрую от пота, холодную ладонь незнакомца. Молодой человек поднял голову, улыбнулся и постарался выправить свою присущую всем высоким людям сутулость. « Какая удача! С этим я станцую! Провал!» - шквал мыслей и неуверенности обрушились на мою голову. Зазвучала музыка и мы стали неловко топтаться. Вальс сильней и сильней зазвучал у меня в ушах. Мокрая ладонь моего кавалера сильней сжала мою руку, и смущенное лицо его начало расплываться. И вот мне словно в дымке кажется красивый тонкий нос, сверкающие голубые глаза, легкая улыбка играет на губах, мне кажется лицо Джованни. « Вот и прекрасно!» - думаю я, слегка отклоняюсь назад, и становиться так легко танцевать… - Лучшую пару выберет толпа! – провозгласил ведущий и стал называть номера по очереди, и, когда он дошел до десяти, громкие хлопки и свист разразили толпу. - Победила пара номер десять! Это же мы! - Спасибо…. Спасибо… - слегка приседала я в знак благодарности за овации. Нам с моим партнером по танцу вручили по проходному билету на бал сеньора Витторио – по золотой маске. Без доли удивления я приняла свою – последние события уже перестали удивлять меня. - Как я рад! Ты прекрасно танцуешь! Как это у нас получилось!? – вдруг без конца затараторил осмелевший от победы «сухостой». - Увидимся на балу, красотка! – нахально хлопнув меня по попе, он кинулся к толпе своих друзей, которые с нескрываемым нетерпение уже ждали его. – Ну, кто говорил, что Николс кривоногий?! Кто-то сейчас раскашелится! – перейдя на немецкий язык, хохотал он, хлопая кого-то по плечу. ……………………………………………………………… Вечерний мой гардероб состоял из нескольких платьев, но для данного случая подходило только одно: классического пошива из черного атласа с глубоким декольте на спине. Собрав волосы в ракушку, как принято на высокосветских приемах, я стала рассматривать свое отражение: «Нет, чего-то не хватает! Вот бы мне большие бриллиантовые серьги»! Щелчок пальцами. Чуда не произошло. И вдоволь насмеявшись, я решила: «Пусть волосы будут моими бриллиантами»! Освободившись от шпилек, они золотыми волнами упали на плечи. « То, что надо», - одобрила я и уже собралась на выход, как взгляд мой упал на туалетный столик, на котором, радужно сверкая, лежал таинственный орден. Дорога на бал казалась мне тоже очень важным ритуалом. Ступала я «чинно и благородно», стараясь придать походке всю имеющуюся у меня женственность, а осанке – грацию. Так вот, я иду и думаю: «Вот странно. Я могла раньше представить себя только в толпе обычных людей, выглядывающей на карнавальное представление из-за спин спереди стоящих. Я даже могла себе представить зависть, которую бы испытала случайно заметив счастливицу, идущую нарядной на бал. Но подумать, что этой счастливицей буду я, и что это мне вслед будут грустно вздыхать, я никак не могла. Какая я счастливая!» И от такой мысли на душе стало еще прекраснее… Остановившись у больших резных ворот палаццо, я оглянулась по сторонам: моего краснощекого кавалера, с которым я пару часов назад выиграла по маске, нигде не было. « Я не собираюсь его ждать. Тем более, возможно, он уже внутри уводит дам у здешних богатеев», - облачаясь в выигранную маску, я шагнула за порог дворца. Войдя в зал, я неспешно побрела вдоль стен, не мешая танцующим парам. Да, это был поистине танец блеска. Блеска и сверкания бриллиантов, украшающих белые шеи, ушки или сложные прически прекрасных дам. Какова роскошь материи их платьев! А карнавальные маски! Всю красоту и… стоимость их нарядов просто невозможно вообразить. Кавалеры, как и их красавицы-спутницы, тоже выглядели сногсшибательно, играя на свету атласными лацканами своих смокингов и начищенными до блеска туфлями из тонкой кожи. Стоит ли говорить, но я не чувствовала себя «серой мышкой»? Как прекрасно побывать на балу! Ощутить всю окружающую ауру великолепия! -Сеньора, - я ощутила на своем плече чью-то руку. Обернувшись, я увидела человека в костюме Баута* – длинный черный плащ, скрывающий фигуру, шляпа-треуголка и белая маска с жутким, выпирающим вперед острым подбородком. Сквозь щелки маски черные глазки ее обладателя просверлили меня насквозь. * Одна из самых популярных венецианских масок. Предполагается название маски зародилось от итальянского слова “ bau ” или “ babau ”, обозначающим вымышленное чудище, которым пугали маленьких детей (что-то вроде нашего Бабая или Буки). - Сеньор Витторио приглашает на следующий танец победительницу конкурса «Золотая маска». Прошу вас быть у главной лестницы, - и, чуть помедлив, он добавил с явным сарказмом в голосе. – Продемонстрируйте всем нашим гостям, как вы прекрасно танцуете. Пришло время нам познакомиться с сеньором Витторио – высокий, стройный мужчина, возрастом, навскидку, около или чуть за тридцать. Самый итальянский итальянец, каких мне только приходилось встречать. Кудрявые волосы его были черны как сажа и находились в лохмато-уложенном состоянии. Как это объяснить нормальными словами? Очень просто! Прическа была, как у обычного кудрявого лохматого сорванца, а не как у аккуратно причесанного, прилизанного гелем высокопочтенного сеньора. Поэтому я назвала его волосы лохматыми. А уложенными я их назвала, так как считаю, что у человека с его статусом, это просто «так задумано». Произошла смена музыки. Я стояла у главной лестницы, и, если сказать, что на меня было обращено просто множество взглядов, то это значит не сказать ничего. Конечно, ясно, что за внимание хозяина «вечеринки» все присутствующие молодые красавицы были готовы драться не на жизнь, а на смерть. Если б не мое поручение, я бы и близко не желала такой славы, какую имела в тот момент ожидания. - Прошу вас – Витторио протянул мне в знак приглашения руку, и каторга началась. Та неловкость, которую я испытала у той лестницы при ожидании своего партнера, была никчемной, по сравнению с неловкостью при танце. «Ах, вот бы вернуться во вчерашний сон. К моему неизвестному, но такому родному другу, - что не подумаешь в такой ситуации. – Вчера я летала, а сегодня чуть передвигаю онемевшими и, кажется, превратившимися в деревянные палочки, ногами. Скажи мой обожаемый всеми партнер по танцу, «фас », и из толпы вырвется клокочущая зубами девица и вцепится мне мертвой хваткой в горло. Когда сказать мое послание»? И тут все тот же мистер «Баута» оборвал наш танец. - Сеньор Витторио! Прошу вас немедленно в кабинет! - Постойте! – сообразив, что сейчас или никогда, я задержала Витторио за руку и проговорила полушепотом. – Запомните мои слова: « Чти Библию. В ней богатство твоей родины». Огонек удивления и непонимания вспыхнул в его глазах. Но, высвободив свою руку, он поспешил покинуть зал. А я, вздохнув с облегчением и уже не обращая ни на кого внимания, повторила его подвиг только в другую дверь. ……………………………………………………………………… Витторио 1 Утро двадцать пятого февраля, предшествующее первому дню карнавала, началось как обычно. Сидя в своем кабинете, обставленном в тяжелом викторианском стиле, за своим огромным резным столом из красного дерева, молодой бизнесмен Витторио просматривал утреннюю почту. Деловые послания, благодарности за приглашение на бал: все стандартно, но одно письмо вызвало особый интерес. На тонкой желтой бумаге чернилами было изложено следующее: Достопочтенный сеньор Витторио! Как известно всему светлейшему городу Венеции, двадцать шестого февраля вами будет дан маскарадный бал для жителей и гостей нашего города в честь прекраснейшего праздника весны – карнавала. Не угодно ли Вам ради потехи праздной толпы и во славу вашей добродетели разыграть два приглашения на ваш прием. Венеция « Очень странно. Но предложение можно назвать интересным, - думал Витторио, отложив в сторону все бумаги». - Алонзо! – позвал он своего близкого друга и секретаря. Отворилась дверь, и Алонзо подошел к столу. - Что ты об этом думаешь? – секретарь взял протянутое ему письмо и быстро в силу своей работе и уже привычке пробежал по тексту глазами. - А почему бы и нет? - выпалил он и с легкой улыбкой добавил. - Красиво написано про добродетель… - Мне тоже понравилось, - заулыбался в ответ бизнесмен. – Странно, почему наш льстец не оставил подписи. Тебе не кажется это подозрительным, и даже опасным? Может недоброжелатель? - Если только бедный недоброжелатель, которому не хватает денег на приглашение, - продолжал улыбаться Алонзо. – Тогда давай устроим конкурс, чтобы он попотел. Конкурс танцев! – уже совсем расхохотавшись, заключил он. - В древние времена такие конкурсы имели место. Возобновим традицию. Итак, пропуском станет… - Золотая маска! - Отлично. Организуй все, пожалуйста. И на всякий случай, давай усилим охрану, - заключил Витторио. ……………………………………………………………………… Охранникам, стоявшим у входа в палаццо и обеспечивающим безопасность гостей, прибывших на прием сеньора Витторио, было дано распоряжение пропустить двоих гостей в «особенных» масках, за которыми тотчас же прилипнет незаметный «хвост». Хозяин бала стоял на балконе и свысока рассматривал своих гостей: здесь были и знатные лица города, и неизвестные иностранцы с толстыми кошельками, желающие побаловать своих искушенных возлюбленных венецианским карнавальным балом. - Пора тебе спуститься и поприветствовать гостей, - произнес Алонзо, стоящий по правую руку рядом с Витторио. - А наши особенные гости уже прибыли? - Один. Видишь того паренька у колонн в смешном офисном костюме?- секретарь указал на дальний угол залы. - Он уже третий бокал шампанского осушил. Надеюсь, скоро начнет шевелиться. Но, увы, надежды не оправдались. Когда сумма выпитых им бокалов стала ровняться пяти, смешной толстячек совсем облокотился на колонну и потерял всякую ориентацию в пространстве. Дай волю – и он рухнет на пол и начнет с ней обниматься. Было решено вывести его на свежий воздух… Спустившись в зал, хозяин приема начал расхаживать среди гостей, обмениваясь короткими фразами приветствия, легкими кивками головы и небольшими беседами, ненадолго задерживаясь то у одной, то у другой компании знатных сеньоров и их прекрасных дам. Случайно задев плечом высокий подсвечник, Витторио обернулся назад, пытаясь удержать его, чтобы тот со звоном не рухнул на пол. Вот шуму то будет! И тут взгляд остановился на маленькой женской фигурке в облегающем черном платье. Да, на такой точеной талии, умеренно пышных бедрах и таких соблазнительных двух ямочках снизу тонкой линии обнаженной спины взгляд просто не мог не остановиться! Пышные волосы, уложенные крупными волнами, полностью закрывали плечи. Девушка повернулась, и…золотой блеск волос перешел в блеск золотой маски. А на груди, сверкая чистотой камней, красовалась приколотая к платью брошь… Витторио на секунду задержал на ней взгляд. Ему показалось, что он уже где-то видел эту брошь. Но не мог вспомнить где. Или это орден?... «Нет. Не может быть. Ошибаюсь, - решил бизнесмен, отбросив в сторону мысль о том, что брошь, приколотую к платью девушки, он ранее видел на фамильном портрете своего предка. - Надо пригласить ее на танец! – вихрем завилась мысль в голове». И спешно, но стараясь не спешить, Витторио отправился наверх давать указание Алонзо. После начала следующего танца, Витторио открылась тайна: девушка отвратительно танцует. Но зато так приятно находиться рядом с красивой женщиной и держать одной рукой за талию, а другой брать в свою руку ее теплую ладонь. И он помогал ей… - Сеньор Витторио! Прошу вас немедленно в кабинет! Встревоженное и покрасневшее лицо Алонзо говорило о том, что дело не требует отлагательства, о том, что надо бежать со всех ног. Влетев в распахнутые настежь двери своего кабинета, Витторио увидел картину жуткого беспорядка: окно было открыто, занавески извивались в дьявольском танце из-за порывов ледяного ветра, радостно ворвавшегося внутрь комнаты. Он метал страницы выброшенных из шкафов и разбросанных по всему полу книг. Крупное тело находящегося без сознания охранника лежало почти у порога. - Их было двое. Они были в масках. По крайней мере, я видел двоих, - тараторил Алонзо. – Я с балкона услышал грохот и побежал в кабинет. Переступив порог, я полетел вспахивать носом ковер, запнувшись о Сандро, охранявшего двери твоего кабинета. Подняв голову, я смог заметить исчезнувшую в окне ногу одного грабителя, и другой, взглянув на меня, последовал за ним. Стремглав ринувшись за ним, я не смог его догнать, - после этих слов секретарь повесил голову и вышел из комнаты. Горничная закрыла окно. А Витторио, словно оглушенный, остался стоять посреди комнаты. - Пойдем, выпьем. Разговор есть, - после окончания приема хозяин дома обнаружил Алонзо на кухне. Они перешли на терассу. - Я так и понял - что-то случилось. Чувствовало мое сердце, что это не шутка какая-нибудь и дело ничем хорошим не кончится, - Делился поздней ночью бизнесмен за порцией виски пережитым с другом. – А эта чертовка еще время тянет! Схватила меня за руку и шепчет: - Постойте! Запомните мои слова: « Чти Библию. В ней богатство твоей родины». - Не сдерживая силы, я вырвал руку и ринулся за тобой! – он сделал глоток. - Надо завтра с восходом солнца доставить к нам мисс «золотая маска». Я надеюсь, «хвост» с нее не снимался? – направил Витторио на своего секретаря вопросительный взгляд. …………………………………………………………………… 2 Возвращалась домой я, вовсе не порхая, как бабочка, окрыленная единственным пережитым в своей жизни балом. Нет. Скорее я чувствовала себя, как старая кляча, медленно плетущаяся в стойло. Вечер оставил после себя тяжелый отпечаток. Грусть, досада черными камнями легли на душу. Я поняла все, и недавно произошедшие события сразу подобно книгам легли в правильном порядке на полочку моего сознания. То, что меня использовали, было понятно с самого начала. И я догадывалась, что это все плохо пахнет, но благородный сеньор Джованни смог превратить все в романтическую сказку. И даже честно, от всей души, как говориться, захотелось ему помочь! Я слишком доверчива! Сопоставляю события: маскарадный бал, неожиданный вызов Витторио посреди танца в кабинет, красное, словно свекла, лицо мистера «Баута». И тут за несколько дней до этого подслушанный разговор о плане вторжения в чужой кабинет, пока хозяин-гад развлекает гостей на своем приеме. Ну не странное ли совпадение?! А где, спрашивается, я впервые увидела таинственного сеньора Джованни? Конечно же! Когда еще я могла его встретить? Тогда, когда спешила покинуть то самое кафе. Опять совпадение? Но как я могу так плохо подумать о достопочтенном Джованни? Ведь он так искренне просил помочь? Помочь ему ограбить сеньора Витторио! Все просто: Джованни мерзкий тип из той шайки воров, а я нужна была, чтобы отвлечь хозяина приема. И про библию, вероятно, чушь. С таким же успехом можно было сказать: в пустыне живет Дед Мороз, например. Да все равно что! Самое обидное то, что свершилось путешествие всей моей жизни, путешествие в город-мечту, в Венецию. И что?! Какие-то уроды все испортили! Я не увидела чудесного карнавала, а была «уткой» для ограбления. И Джованни! Я так легко обманулась! Слезы градом сыпались из глаз. Не стараясь их скрыть, я все быстрей и быстрей шагала по улице. « Я хочу домой»! – в моей голове прозвучал оглушительный крик души. Я бегом бросилась в свою гостиницу. …………………………………………………………………… Ночь. Бывают ли с вами такое, что глаза ни с того, ни с сего сами открываются, и сна словно и не было? Именно такое со мной тогда произошло. Наверное, около минуты я лежала, уставившись в потолок, и ни единой мысли не было в моей голове. Потом я повернулась к окну. И вот странное видение: за стеклом окна мне видится лицо, точнее его отдельные черты – глаза светятся как звезды, грустно изогнуты уголки рта и, кажется, еле уловимое колыхание, словно сотканных из нитей лунного света, волос или… может это вовсе не лицо, а игра легкого тумана, ночного спутника водных каналов, и серебряного блеска луны, в свете которого все ранее дремавшее оживает и может превратиться в ночной кошмар? Я прикрыла свое лицо руками, чтобы сбросить с глаз пугающий образ. - Я думаю, мне стоит объясниться, - тихий мужской голос, как гром, разрезал тишину комнаты. Я вздрогнула, прижала коленки к груди и потянула одеяло до подбородка. У ног моей кровати стоял Джованни. Его красивое лицо, вероятно, из-за плохого освещения, казалось настолько бледным, что чуть ли не прозрачным. Но жизнь, которая словно покинула его тело, вся сконцентрировалась в глазах. Они горели как два голубых огонька. - Прошу прощение за вторжение, но моя душа страдает от недопонимания, царящего между нами. Я считаю, сейчас нужно вам открыться. Но первым делом, я хочу сказать спасибо. Спасибо, что все-таки решились мне помочь, - минутная пауза повисла в воздухе. Для меня она была так тяжела, как камень у подножия горы для грешника. Только этот камень не давит мне на плечи. Он сильно застрял у меня в горле, что невозможно даже вскрикнуть. Было страшно, и от напряжения колотило. Пальцы рук начали ныть от той силы, с которой я вцепилась в одеяло. А он молчал… и, казалось, собирался с мыслями. - Сеньорита, не знаю, какими богами была благословлена наша встреча, - начал он. – Позвольте представиться - Джованни Альберти, офицер военно-морского флота светлейшей Венецианской республики, - легкий поклон последовал вслед за ошеломляющим признанием. Если вы не осознали, почему я посчитала признание Джованни ошеломляющим, то попытайтесь соотнести государство, понятие о котором затерялось в далеком восемнадцатом веке, и наш двадцать первый век. В моей позе ничего не изменилось, хотя, вероятно, таких больших глаз, как в то момент, у меня больше в жизни не было. Он продолжал: - История, связавшая нас, началась в 1797 году. ……………………………………………………………………… История Джованни Черные тучи заволокли небо лучезарной Венеции. По Европе шагал Наполеон. И отзвуки этих шагов создали рябь на спокойной водной глади владений республики. Они были подобны толчкам землетрясения, и неизвестно было, как разрушительно оно проявит себя в той или иной стране. Вот как все начиналось на моей родине. Тихое перешептывание. Сначала все боялись говорить о нашем предстоящем будущем вслух, но во взгляде каждого горожанина читалось осознание всей беспомощности и тихое смирение со своей участью. У каждого венецианца в сердце жила надежда на чудо, что Наполеон примет нейтралитет Венеции за чистую монету, и глупые отговорки и отпирания дожа помогут нам, ленивым котам. О нет! Назвав всех Венецианцев ленивыми котами, я поступил несправедливо. И в первую очередь несправедливо к своим товарищам. Голову мою под турецкую саблю все были смелые ребята с огнем высшей справедливости и отвагой в сердце, готовые ринуться в бой и показать всем, на что годна сонная Венеция! Но, открыв глаза, все действительно видели только сонную и уставшую Венецию. Где наш знаменитый победоносный флот?! Где наша сильная армия?! Неужели дожу только и оставалось, что горделиво вздымать голову, и надеяться, что былой авторитет будет работать на нас вечно. Но, времена меняются, и с ними и люди, и нравы. Нет, конечно, встречались люди уверенные в том, что никто не посмеет к нам сунутся. Они кричали о былой славе и о былых громких победах и… чаще всего были пьяны. Так вот, пришло время заката. Горько это было осознавать. Горько было смотреть, как французы, словно у себя дома, разгуливали по нашим улицам и бесстыдно показывали силу и нрав победителей. Встречались мелкие потасовки, но на этом все и заканчивалось. Венеция по-настоящему застонала, когда, досель уже насытившаяся Франция, стала набивать свое брюхо ценностями нашей богатейшей республики. Вот тут терпение моих товарищей лопнуло. Все молодые и отчаянные, которые досель только от беспомощности терли кулаки. Нас было четверо. Все были офицерами и обучались уметь держать оружие в руках. Мы разработали план, как вернуть и в столь неустойчивой обстановке перемен сохранить богатства наших предков. Смотреть, как французы забивают свои трюмы достоянием нашей культуры, у нас не хватало сил. И вот, нагруженные корабли отплыли от каменных берегов Венеции навстречу своей судьбе, уповая на Нептуна доставить драгоценный груз в сохранности своему генералу. Нами была собрана большая команда моряков, желавших не менее нас справедливости и отмщения. Соблюдая большую дистанцию, мы двинулись за ними. Французские корабли шли вместе, с раздуваемыми парусами единым потоком ветра. Напасть на них мы не считали возможным – один наш корабль, хоть и с отважной командой на борту не соперник этой вражеской браваде. А пускать корабль на щепки в наши планы не входило. И вот мы шли следом, как бы крадучись по волнам, словно дикий зверь, осторожно выслеживающий свою добычу. Все ждали удобный случай. И он нам подвернулся. Огромной силы шторм налетел на нас и на вражеские корабли. По меняющейся силе ветра шторм предугадывался, была отдана команда сложить паруса. Крепкий загорелый моряк средних лет стал быстро карабкаться вверх по мачте, как вдруг яркий ослепляющий заряд молнии разрезал небо. За ним последовал оглушительный гром. Все это сопровождалось сильнейшим потоком ветра, и моряки, державшие снизу канаты, от неожиданности не смогли удержать словно оживший и обезумевший парус. С огромной силой он ударил матроса, взобравшегося на середину мачты, и тот, уцепившись за прочную ткань, пытался удержаться. Ноги его беспомощно барахтались в воздухе как при беге. Ветер трепал человека как тряпичную куклу, повисшую на парусе, и, не удержавшись, он был выброшен за борт. Бушующие пенные волны сразу скрыли его из виду. Я был ошеломлен. Секунду назад этот моряк, играя твердыми мышцами под лучами золотого солнца, так ловко взбирался по мачте вверх. Казалось превосходство силы и красоты человека на лицо, но уже мгновение спустя природа показала, на чьей стороне перевес. Гроза с сокрушительной силой обрушилась на наши головы. Подобно скорости молнии, тьма заволокла небо. Не мешкая, все моментально принялись за свою прежнюю работу на помпах, задраивать выбитые накатившими волнами крышки портов. - Обвяжитесь, - заорал на меня старый моряк, протягивая веревку в сморщенных руках. Судорожно выхватив ее я обвязал себе талию, и в следующий момент был сбит с ног ледяной волной, которая понесла меня по полу накрененного корабля и с бешенной силой ударила о борт. Волна в быстром беге просочилась сквозь резные балюстрадные ограждения, и корабль опять накренился на другую сторону. Успев удержаться, я не полетел кубарем вниз. На протяжении долгого времени корабль, как легкую скорлупку, бросало по волнам. Мачты гнулись и стонали. Весь корабль трещал каждой своей доской. Дождь лил непроницаемой стеной, и французские корабли были потеряны нами из виду. Но вот шторм стих, и мы вошли в полосу густого тумана. Я стоял на палубе и всматривался в никуда. Наступившая тишина была не менее зловеща, чем шумы бури прошлой ночи. Только тихий всплеск воды о корму нашего фрегата. - Корабль! – крик смотрящего разрезал тишину, - Свободная! – провозгласил он название французского судна. - Всех наверх! – громогласно скомандовал капитан, и сонные люди, отдыхавшие после шторма, бодро и быстро забегали по палубе, готовясь к долгожданной встречи с врагом. «Хоть бы он был один! Хоть бы этот корабль был один!» - только и вертелось в моей голове. Так и случилось - потерянный и сбившийся, как и мы. Пробираясь сквозь молочную пелену тумана мы буквально оказались на минимальном расстоянии пушечного выстрела от вражеского фрегата. - Заряжай оружие! Пушки держать наготове! – командовал капитан. Вся команда заняла свои боевые позиции, и… все стихло. Я помню, словно бивший по ушам стук своего сердца. Лица всех были предельно напряжены, руки сильно сжимали оружие. Французский корабль казался пустым, словно вымершим. Не начиная боя, мы решили подойти ближе. До сих пор перед глазами стоит мертвенно пустая палуба вражеского фрегата, почти не уловимый кожей легкий ветерок, тихий шепот слабых волн и… шквалистый вой: -Огонь! Оглушительные выстрелы пушек, мушкетов, положившие сразу дюжину наших солдат – французы, применив обманную тактику, первые пошли в атаку. Сражение началось. Щепки летели в разные стороны, и в палубе нашего корабля засияла дыра от пушечного ядра. Сразу последовали ответные пушечные залпы, пробив борт «Свободной», стрельба мушкетеров. Кафтан мой до сих пор хранит следы пороха того сражения. Продолжать пушечный бой было опасно, так как корабли могли дать течь и пойти на дно, и нашим капитаном была отдана команда: - На абордаж! Корабли приблизились, и кошками стянулись борта. С воплями «В атаку!», вооруженные саблями, кортиками, пистолетами, солдаты падшей республики перепрыгивали на вражеский фрегат. Французские бойцы, конечно, имели перевес по опыту участия в сражениях, но мы знали, на что идем. И, в свою очередь, на нашу чашу весов ложилась превышающая в несколько раз численность солдат. Бушующей волной адреналин побежал по моим венам, и, ухватившись за канат, я перепрыгнул на палубу «Свободной». Не оглядываясь, я дал себе клятву драться до последней крови. Поворот, нагнулся, подсечка, взмах и сокрушительный удар! - Джованни взмахнул в воздухе воображаемой саблей. Во время драки с одним молодым офицером, мне никак не удавалось его поразить. Он так ловко и быстро двигался! И вот успев увернуться от его нападения в прыжке, я отскочил, и хотел внезапно с разворота подсечь его, как боковым зрением заметил нацеленного на меня мушкетера. Я кинулся на пол, и мой противник офицер был сбит пулей с ног. Тонкой алой ниткой кровь потекла с уголка его рта, и ранее мне угрожавшая сабля была выпущена из рук. Разъяренный ошибкой одноглазый мушкетер бросился на меня. Лицо его исказила гримаса бешеного пса, и рот превратился в звериный оскал. Подпрыгнув и ухватившись за веревочную лестницу, я сбил его сильным ударом ног. Подскочив к лежащему человеку, я уже занес руку с силой решающего удара, как острая боль пронзила мою ногу. Француз вонзил мне в икру кортик, и сразу сильно ударил по колену. Упав лицом вперед, я быстро перекатился и, оказавшись на спине, с целью защиты выставил саблю вверх перед собой. В наступающем прыжке противник не успел среагировать, и грудью пал на оружие. Сраженный он рухнул на меня с силой бесчувственного тела. Выбравшись и перевернув его, я увидел лицо с застывшей яростью в остекленевшем глазе. Отшатнувшись, я поднял голову. И вот зрелище: залитая кровью палуба корабля, мертвые тела под ногами, редкие стычки оставшихся сражающихся, в которых на одного защищающегося француза приходилось по несколько наших солдат. Исход сражения был определен. - Здавайтесь! - заорал я, и крик мой больше напоминал искаженный хрипом дикий рев. Звонким свистом поддержала меня наша команда. ……………………………………………………………………… Перегрузив сокровища и благополучно доставив их в условленное место, мы возвращались домой. Обратный путь шел в сопровождении безумными криками и песнями пьяных моряков. Мы победили! И ничего, казалось, не может нарушить нашего счастья. Но действительность показала, что это только казалось. Вторую за путешествие схватку с сломляющей силой стихии наш пострадавший в бою корабль не смог пережить. И, попав в шторм, довольно быстро был проглочен бушующей массой воды. Сильные раскатистые волны, гонимые шквалистым ветром, понесли меня, ухватившегося за обломок мачты, прочь от тонущего фрегата, прочь от истошных криков моих товарищей. Несколько раз я приходил в сознание, находясь на бессмысленно качавшемся куске древесины, облизывал пересохшие губы, глядел в безучастное голубое небо, щурясь от света ясного дня. И каждый раз, закрывая глаза, я думал, что этот раз последний. Но вот опять сквозь веки пробираются урывки солнечного света. Постепенно возвращаясь к реальности, я сознаю твердь суши под своим телом. Волны мягко набегают и с шепотом возвращаются обратно в море. Кожу лица сильно стягивает от соли, и горло дерет, словно во рту застрял песок, невозможно сглотнуть. Я попытался перевернуться, но не смог: резкой болью напомнила о себе раненная в бою и изъеденная морской водой нога. - О Святая Дева Мария! – услышал я, и ко мне подбежала молодая девушка, облаченная в монашескую рясу. Обрамленное рамкой одеяния лицо, словно святой лик мадонны, сошедшей ко мне с полотна эпохи ренессанса, нежное, с разгоряченными от волнения щечками, жгучие карие глаза, обведенные черной линией густых ресниц, изогнутые брови – вот, какая картина навечно запечатлена в моем сердце… - Простите, я не смела подойти. Я боялась, что вы мертвы, - произнесла она, снизив голос на последней фразе почти до шепота. Девушка помогла мне подняться, что стоило ей немалых усилий. Чуть оказавшись в вертикальном положении, земля пошла кругом перед моими глазами и стала уходить из-под ног. - Держитесь, - и девушка удержала меня от падения, схватив за плечо. Вот так, с поддержкой маленькой монахини, стараясь переложить весь вес тела на здоровую ногу, слегка покачиваясь и еле живой, я пошел прочь от чуть не убившей меня воды. Дорога наша узенькой тропинкой шла по склону пологой возвышенности, устланной зеленым травяным ковром. Пройдя через проход в стене из тесно сплетенной растительности, мы оказались в наполненном звуками саду. В глазах, привыкших к виду морской пустыни, зарябило от обилия и многообразия красок: ярко сиреневые колокольчики, пурпурно-фиолетовые ирисы, чайные, лимонные, темно-бордовые розовые кусты, непорочно-чистые белые лилии. В плену всей этой красоты, напирая на тебя словно грозовая туча, возвышался и упирался шпилями в голубое небо монастырь. Серый камень на добрую высоту человеческого роста порос ярким зеленым мхом. Круглое витражное окно, являющееся украшением фасада, молчало из-за отсутствия, скрывшегося за облаком, солнца. Обойдя фасад с восточной стороны, монахиня подвела меня к обитой клепками деревянной двери. После глухих стуков тяжелым кольцом нам отворила маленькая старушка в монашеском одеянии и пропустила внутрь. Бросив на меня полный удивления и интереса взгляд, она хотела что-то сказать и уже было открыла рот, но я опередил ее: - Чедо рифуджио. Прошу пристанища, вот только что смог я вымолвить неповиновавшимся мне ртом. Старушка поддержала меня с другой стороны, и помогла моей спасительнице довести меня до крошечной кельи, где в ширину помещалась только кровать и стоявший рядом деревянный стул. Как только голова моя коснулась жесткого покрывала кровати, лица монахинь закружились в плавном хороводе и растворились в дымке забытья. ……………………………………………………………………... Полоска рассеянного света падала от высокого узкого окна кельи. Мария сидела у изголовья кровати и читала библию, маленькую черную книжечку с золотым тесненным распятием на обложке. Немного времени спустя, при более близком знакомстве, я узнал, что нашедшая меня девушка – Мария - была монахиней Святого Креста – монастыря, расположенного на одном из множества разбросанных островков, находящихся в водных владениях Венецианской республики. - О Святая Дева Мария! Вы очнулись!- и она, приподняв мою голову, поднесла к губам чашу с водой. – Только не пейте! Попробуйте просто прополоскать рот. Как оказалось, Мария не отходила от моей кровати, ждала того момента, как я приду в сознание. А после стала ухаживать за мной, добиваясь моего скорого выздоровления. Организм мой быстро креп и набирал силы, но раненная нога затягивала мое пребывания в монастыре. За это недолгое время нашего общения, меня с Марией связала крепкая дружба, и иногда я даже претворялся слабым специально, чтобы продлить приятные для меня моменты нахождения в ее обществе. Во время прогулок на свежем воздухе, Мария показала мне весь монастырский сад, рассказала о своей скупой сиротской судьбе. Разговаривать с ней было удивительно легко и просто. Вот, кажется, она только ушла, закрыв за собой дверь, а у меня уже в голове вертится, как много осталось того, что мне бы хотелось обсудить с ней. Или просто ее увидеть? Я с нетерпением ждал нового дня. И вскоре осознал, что мое томление, никак иначе, как томлением влюбленного и не назовешь. Не засматриваться на Марию было просто невозможно. Ее красота, чистая праведная душа, скромность породили во мне самые прекрасные чувства. Со временем я стал замечать искристый блеск в ее глазах, легкий румянец смущения, взгляд из-под ресниц. Неуверенно я предполагал, что это немногое давало мне право надеяться на взаимность. Сердце мое учащенно билось, когда стали возникать неловкие мгновения молчания, Мария опускала глаза и теребила рясу тоненькими белыми пальчиками. Однажды мы прогуливались вдоль береговой линии. Море почернело и гнало тяжелые пенные волны. В воздухе чувствовалась мелкая морось. Запнувшись, Мария упала мне на руки. Глаза наши встретились, и я почувствовал близость ее тела. В ту же секунду она, оттолкнув меня, отпрянула. Я понял, что настал момент объясниться и рассказать о своих чувствах. Я быстро встал на колени у ее ног, зажав мягкие теплые ладошки в своих руках. - Мария, - стараясь вложить как можно больше тепла в свои слова, заговорил я. – Не смею просить прощения за свои чувства, но я уже не в силах с ними совладать. Я люблю вас! - Но я предана служить Господу, - пыталась возражать она, отводя в сторону взгляд. - Мария, ты прекрасное Божие дитя! А что говорил Господь детям? Любите, плодитесь и размножайтесь! Любовь это не грех! Это благодать, данная людям за все их добрые деяния. Наоборот греховно хоронить себя заживо в этой сырой каменной могиле, - я замолчал, боясь, что напугал ее пылкостью своих речей. Мария не сводила с моря глаз. Успокоившись, и уже более деликатно, я продолжил. - Невозможно разделить наши родственные души. Прошу, поверь в праведность и чистоту моих чувств. Я хочу, взяв тебя под руку, идти вместе по жизни. Я готов оберегать тебя от всего худого, я готов подставлять спину всем вселенским ветрам в защиту тебя! Мария, прошу, будь моей женой. Встав с колен, я обнял и поцеловал Марию. Она ответила взаимной нежностью губ. Подхватив ее на руки, я зашагал по бьющейся об ноги воде к открытому отливом гроту. После, сжимая в объятиях эту хрупкую нежную драгоценность, я рассказал о своих деяниях, о том, как мы отняли и спрятали богатства нашей родины. - Обещай, что поедешь со мной. Нам надо на день заглянуть в Венецию, рассказать о случившемся товарищу, оставшемуся по вине некоторых обстоятельств в городе. А потом мы уедем далеко из этих мест, - вверял я Марию. Нами с товарищами были сформулированы подсказки, помогающие в поисках спрятанного клада, а указателем на его местонахождение была, заказанная специально нами с товарищами, большая монета. Всего было изготовлено 4 образца – по экземпляру на каждого члена нашего маленького общества. Во время болезни я, улучив момент, старательно спрятал свою монету в проделанном мною углублении толстой обложки библии, которую практически не выпускала из рук Мария. Отличительным знаком этой библии, были тесненные золотом ее инициалы М.А.В в правом верхнем углу переплета. ………………………………………………………………….. Оказавшись в Венеции, я вложил своей невесте в руки орден нашего тайного общества и оставил ее у знакомой лавочницы, а сам поспешил к Пьетро. Меня насторожила сухая встреча старой служанкой, которая сообщила, что хозяина нет дома. Решено было подождать. Но заметив, как искоса перешептываются слуги, я убедился, что дело не ладное. Тяжелое предчувствие повисло камнем на сердце. - Передайте от меня хозяину вот это, - и я положил на гладко шлифованную столешницу футляр, в котором хранился кинжал. – Прошу прощения, но больше ждать не имею возможности. Кинжал был мастерской работы и умел хранить секреты: в рукояти, полость, куда вставлялось остро заточенное лезвие, была немного глубже, чем было необходимо, и таким образом образовывалась крохотная пустота. Но надо знать секрет, чтобы это обнаружить. В этом самом углублении и хранилось заранее предусмотрительно подготовленное послание, предназначенное для глаз Пьетро. Выйдя на крыльцо, я сразу заметил французских солдат, поджидавших меня. Направо повернул голову, налево – везде пути отступления закрыты, и я опрометью кинулся по прямой через изгородь в чужие владения. Взбираясь по камням, выступам дверей, окон я прыгал от крыши к крыше, и в итоге, тяжело дыша, затаился в голубятне. Достаточно времени просидев в компании голубей, я крадучись вылез из укрытия и слез на землю. Осмотрелся, убедился, что скрылся от преследователей, и пошел быстрым шагом за Марией, теперь уже с твердой уверенностью ухитриться немедленно покинуть город. Мария вышла на улицу и ждала меня у крыльца. Вот я вижу ее тонкую фигуру в простом мирском платье, она поворачивает лицо и, завидя меня, улыбается. В волосах играет нежный ветерок, и непослушные прядки спадают на лицо. Она мне представляется такой желанной, как никогда, и вот он близок момент нашей встречи. Сейчас возьму за руку, и мы вместе кинемся прочь из этого уже ставшего чужим города, хоть вплавь, хоть как. Я увеличиваю шаг, и… немая боль пронизывает меня в спину, буквально взрывая всю мою сущность. Пошатнувшись, я упал, а сзади остался стоять француз с белым крестом на груди и зажатым в вытянутой руке пистолетом. Джованни прервал рассказ, и глаза его затуманились. Тяжелая пауза повисла в воздухе. Я уже думала, что сейчас он уйдет, и… не хотела этого. Но он встал у окна, смотря через тюль на улицу, и продолжил: Эти печальные узкие улицы древней Венеции. Скольких событий, печальных и радостных, были свидетелями стены обрамляющих их домов. Опять мгновение молчания. Боль ушла, и вместе с ней ушел и я. Но не на прекрасные небеса, позолоченные солнечными лучами. Не туда, где меня бы ждали ушедшие товарищи, и встречал бы старик с большой белой бородой и ласковым взглядом глаз, в отражении которых застыл весь библейский рай. Нет. Хотя, в то же время, я и не увидел адского пламени, чумазых дьяволят и огромного чана, где, булькая и урча как голодный желудок, кипит огненная лава. Я ушел, и в то же время остался. Мое состояние стало подобно комару, сотню столетий назад застывшему в янтаре. Меня никто не замечает, а я вижу все и всех, но ничего не могу сделать. Французского солдата наказали, ведь был приказ доставить меня живым. Мария посчитала все случившееся с нами укором Божием, и вскоре вернулась в монастырь отмаливать мою бессмертную душу. Через положенный людям срок она родила сына, и добрая мать настоятельница помогла подыскать для малыша состоятельную семью, готовую принять младенца. В благодарность Мария отдала мой орден новой матери своего сына (который потом добрые покровители отдали мальчику, как завещенную ему вещь), и завернула в толстые пеленки свою библию, как последнее благословение матери. Год цепляется за год, столетие за столетие. Так, передаваемый из поколения в поколение и достойно хранящийся как семейная реликвия, Библия дошла и до твоих дней… Джованни ушел, а я лежала на кровати и безотрывно глядела в окно. И все думала… Думала… В конце концов, глаза затуманились поволокой дремы. ……………………………………………………………………… Стук в дверь. «Кого еще там нечистая принесла?» - на пороге стоит, слава богу, вполне обычный человек. Говоря «обычный человек», я имела в виду то, что на нем не было старинного парчового кафтана. Но стоит ли этому радоваться? Из воротничка полосатой тенниски как ствол большого дерева выходила широкая мускулистая шея. Подняв голову, я увидела соответствующую шеи наклоненную ко мне большую лысую голову со злыми глазами. Три шага назад – и я уже сижу мягким местом на своей кровати. Мужчина сильно хлопнул дверью и вошел в комнату. Наверное, в его ручищах столько силы, что легонько прикрыть дверь просто не получиться. Закосав рукава кожаной куртки до локтя и сложив ручищи в замке на груди, громила рявкнул: -Собирайся! Живо! Если я раньше думала, что мне было страшно, то я сильно ошибалась, потому что поняла, что по-настоящему мне страшно именно сейчас! Молнией метнулась к двери ванной комнаты, но в тот час же огромной силы рывок вернул меня на место. - Одевайся при мне! И тут я поняла, что голос, приглашавший меня вчера на танец от лица хозяина приема, и сегодняшнее рычание принадлежит одному и тому же человеку – достопочтенному мистеру Баута. Стало ясно, кому я понадобилась. Обернувшись к незваному гостю спиной, я быстро втиснулась в джинсы и теплый свитер. - Давай руку. Мы теперь с тобой влюбленные. А если вдруг решишь деру дать, то я тебя так любяще обниму, что в ушах еще долго будет стоять хруст твоих костей. - И куда поведешь? На гондоле кататься? Надеюсь, хоть целоваться не заставишь? - Куда поведу, скоро увидишь, - спокойно отреагировав на мои язвости и совершенно не смутившись ответил громила. И я увидела сначала тот же прекрасный палаццо, где проходил маскарад, а потом обогнув его правое крыло деревянную дверь черного входа. Минув несколько узких коридоров и несколько лестничных пролетов, я оказалась лицом к лицу с сеньором Витторио, ожидавшим меня в богато обставленном кабинете. - Правильно ли я поступил, что не сдал вас сразу полиции, а пригласил на беседу со мной? Ведь вам, наверное, так много хочется мне рассказать? – тишина уступила место спокойному голосу Витторио. Я молчала, не знала, что мне ответить. Мысли хороводом кружились в голове, но ни одной подходящей не приходило на ум? Правду? Я что чокнутая? Кто поверит в пришествие дядюшки с того света! Скажу: «Привет из восемнадцатого века с любовью!» - Так я правильно поступил? - настаивал на ответе хозяин дома. - Может, мне с ней поговорить? – проявил инициативу Баута. Почувствовался запах жареного, и правильные мысли сразу посетили голову. - Я понимаю, что вы не поняли то, что я вам вчера сказала. Но зачем использовать такие меры, чтобы пригласить меня на разговор. - Сейчас с тобой вообще будет разговор короткий! Где твои сообщники? – зарычал здоровяк. - Я не понимаю, что ты от меня хочешь! И вообще у меня информация лично к сеньору Витторио и я с ним, и только с ним буду беседовать наедине, - агрессией на агрессию ответила я. - Вы будете говорить при нем, - прекратил перепалку Витторио. – Ты Алонзо сядь, а вы, сеньорита, прошу изложить ваш вариант сложившейся ситуации. Софья вспомнила о письме, оставленном Джованни для друга в углублении кинжала. - Не понимаю о какой ситуации вы ведете речь, но мне ясно одно: моя ситуация на данный момент мне неприятна, - секунда молчания, и я продолжила. - Однажды, в силу своей профессии, мне посчастливилось разбирать одни старинные документы. Тогда-то я и наткнулась на одно занимательное письмо, датированное 1798 годом. В нем говорилось о каком-то плане по сохранению достояния светлейшей республики. Так же говорилось, что ключ к достоянию хранит какая-то Библия с золотым распятием и тесными инициалами в верхнем правом углу лицевого оборота: М.А.В. Как я поняла, речь шла об очень крупной «монете». Поволока тайны окутывает всю эту историю. Это похоже на настоящие поиски древнего сокровища! Ну не здорово ли!? – восторг вихрем вырвался из моей грудной клетки. Лицо Витторио в свою очередь не отразило ни единой эмоции. Это меня мигом опустило на землю. Я продолжала: - Конечно, какова вероятность, что это сокровище не было обнаружено задолго до нас? Единица деленная на N-ое количество лет и N-ое количество людей. Но вы не сможете мне возразить, если я скажу, что это письмо не может не запасть в душу. «А вдруг», - шепчет чертенок мне с левого плеча. «Не сочиняй глупости», - грозит пальцем здравый смысл. Уж не знаю, кто победит в конечном счете, но все-таки я здесь. На этом рассказ мой был окончательно завершен. С замиранием сердца я ждала реакции, но она оказалась как нельзя сухой: - С чего вы решили, что у меня должна быть какая-то таинственная Библия, описанная в вашем древнем письме? – направил на меня вопросительный взгляд Витторио. Опустив голову, я тихо пробормотала: - Понимаете, я…я…и… Мысли бешенной каруселью закружились в голове: я не придумала ответ на этот вопрос! - Да не стесняйся! Говори, что за одно с этими бандитами! – закричал, вскочив с места здоровяк. Я вовремя сдержала эмоции и не крикнула в порыве возмущения: «Нет!». - С какими еще бандитами!? Что вы мне все хотите приписать?! – лучшая тактика защиты – наступление, и я пошла в бой, достав «оружие из ножен». - Подожди, Алонзо. Не шуми, - словно кот с завалинки промурлыкал хозяин дома. – Сеньорита, вы можете дать ответ на мой вопрос? Мой взгляд блуждал по столешнице очень красивого и вероятно очень дорогого стола, декорированной сложной кружевной резью. На столе был образцовый порядок – глазу порыться не в чем: аккуратно сложенные по разным стопкам бумаги и черная ручка с блестящим ободком – вот и все, что на нем лежало. В метре от меня, у окна, стоял невысокий круглый журнальный столик. Вот на нем было кучу разбросанных рекламных буклетов. «Такого-то числа в таком-то музее будет выставлена семейная реликвия Мандзони – Библия, датируемая восемнадцатым веком». Вот она моя зацепка! Вот так удача! По глупости можно было воздеть на Витторио свой светящийся от уверенности взгляд и торжественно выпалить: « Я увидела афишу!» или « Я нашла объявление о выставке в интернете!». Но к чему тогда мое предыдущее смущение. Дураку будет понятно, что я выкручиваюсь как уж. Нет. Надо играть роль свою до конца, не меняя характера персонажа. - Может я и ошиблась. По правде мне очень не удобно, - глотая слова, бормотала я. – Но я решила играть вобанк. Вместо наглой торжественной ухмылки, я одарила Витторио взглядом провинившегося ребенка. Лицо мое заливала краска смущения. - Понимаете, недавно в интернете я совершенно случайно наткнулась на информацию о предстоящей выставке вашей Библии. Представьте мое удивление, когда я увидела инициалы! Вот я и подумала, что, возможно, это именно то, что меня интересует. Письмо было подписано офицером святейшей Венецианской республики Джованни Альберти, и тут подходящая под описание Библия выставляется где? В Венеции! Случайности не случайны, как говориться, - чтобы усилить эффект я в завершение еще и глупо улыбнулась. Вопреки всем моим ожиданиям Витторио улыбнулся в ответ. - Ясно. Допустим, что она у меня есть это действительно уже не секрет. - Позвольте мне на нее взглянуть! Прошу вас! – несдержанно выпалила я. Сердце учащенно билось, глаза сверкали от возбуждения. Я не могла и не желала скрывать свое волнение. – Вы не понимаете как это важно для меня! Прошу вас, я не убегу! Вы же сами это знаете! - Хорошо. Я позволю вам взглянуть. Только вначале угощу чашечкой кофе. Бью об заклад, что Алонзо поднял вас прямо с кровати. И нам намного удобнее будет расположиться в гостиной. Я направилась к двери, которую учтиво открыл передо мной Витторио. Пропустив меня вперед, он остановился на пороге и, обернувшись дал распоряжение Алонзо: - Бери Библию и присоединяйся к нам. Мы прошли по нескольким коридорам и оказались в небольшой, но очень светлой гостиной. Большое французское окно было завешено легкой, узорчатой тюлю, а тяжелые темно-синие гардины обрамляли его по бокам. - Присаживайтесь, я попрошу принести нам кофе, - с этими словами Витторио вышел, а я уютно расположилась в большом мягком кресле. Находясь в одиночестве, я думала о том, что было и что будет. Если честно, я не верила, что все это происходит со мной и совершенно не думала, что, окажись я в Венеции, мне на голову свалиться такое приключение! Нет, я знала, что этот город необыкновенен, но так же я знала, что со мной ничего необыкновенного не происходит. Не смотря ни на что, я была счастлива и с предвкушение ждала дальнейшего раскрытия событий. Размышления мои прервал хозяин дома. Витторио вошел в гостиную и занял соседнее кресло: - Кофе сейчас подадут, - и после небольшой паузы продолжил. – Так что вы надеетесь обнаружить в этой книжечке? - Я ведь рассказала вам всю суть прочитанного мною письма. Говориться лишь, как я уже говорила, что ключ к сокровищам хранит Библия, по описанию схожая с вашей. Но что именно там надо обнаружить это как вы понимаете загадка. Сказать честно, я уже счастлива лишь от того, что мне посчастливиться посмотреть на нее, подержать в руках эту реликвию. Я и не мечтала о том, что вы пойдете мне на встречу… Во второй раз на моей памяти Алонзо прервал наше с Витторио общение. Настежь распахнув дверь, он ворвался в гостиную: - Ее нет! Книги нет!!! - Как?! – Витторио вскочил с кресла. - А ну колись, где твои дружки! – Алонзо больно схватил меня за шиворот. Я резко дернулась и со всей силы зарядила здоровяку коленкой под пах. Отпустив меня, он со стоном скорчился от боли. - Я тут не причем! Если бы я была бы к чему-нибудь причастна, то меня уже не было в городе! – с непередаваемым злым шипением в голосе сказала я, еле удерживая себя от желания ударить обидчика чем-нибудь по башке, напоминающую мне большой барабан. - Ну, в этом ты ошибаешься! – рычал Алонзо. - Довольно! Разойтись по разным углам! – встрял между нами Витторио. – Алонзо, я тебя не узнаю! С чего вдруг ты пускаешь в ход свои кулаки? А вы сеньорита действительно выбрали самый не подходящий момент для появления. Понимаете, вчера, во время приема, мой кабинет был буквально перевернут с ног на голову какими-то двумя неизвестными в масках. - Видно вашей семейной реликвией заинтересовалась не одна я! – с горечью в голосе и ноткой упрека продолжала я, и с каждым следующим словом отчетливее становилось слышно, что я готова разрыдаться. – Оказывается, мне просто не повезло. Что же теперь делать?! – я упала в кресло и закрыла лицо руками. Алонзо, гордо отвернув голову, занял соседнее. В комнате воцарилось молчание. Витторио невидящим взглядом смотрел в окно. Так прошло несколько минут… - Вы сказали, что в силу своей профессии вы наткнулись на письмо, - наконец, заговорил хозяин дома. – Постарайтесь уточнить, какую профессию вы занимаете. - Я реставратор, работаю в государственном литературном музее в Москве. - У меня есть, что вам показать. – Я не поверила своим ушам и подняла на Витторио удивленный взгляд. Он тоже повернулся ко мне и продолжал. - Только будет ли в вашей компетенции разобраться во всем? Это вопрос. Но я дам вам шанс участвовать в деле. Так что постарайтесь меня не подвести. И, как вы, наверное, понимаете, мы станем связаны одной ниточкой и от меня вы и шагу не ступите в сторону, не говоря уже о том, чтобы убежать. Возможно, я зря перестраховываюсь, и вы говорите правду, но я предупреждаю вас не совершать напрасные попытки, и не делать ошибок. Если вы хоть малейшей ниточкой связаны со вчерашними взломщиками, я это непременно узнаю. И если опять же вы говорите правду по поводу ключа, то возможно сейчас, в этой комнате берет начало необыкновенное приключение, которое редкому счастливцу удается испытать. – Торжественно заключил он и вышел из комнаты. Я была так ошеломлена, что не пошевелилась до возвращения Витторио. Когда он вернулся, то в руках у него была маленькая шкатулка. Он положил ее на журнальный столик, стоящий перед креслами, которые занимали мы с Алонзо. Для себя он взял резной деревянный стул обшитый синим бархатом в цвет гардин, который до этого спокойно стоял в углу, и сел рядом. Шкатулка стояла в центре стола, мы с Алонзо не отрывали от нее взгляда. Витторио не спешил ее открывать и начал с предыстории. - В детстве моему отцу довелось близко познакомиться с этой книжечкой – Библией, о которой вы говорите. Гувернантка не уследила, и он весело поиграл с ней. Да так, что в результате толстый лист, прикрывавший обложку сзади, был оторван, и под ним обнаружилось вот это, - и он открыл шкатулку и извлек из нее старый пожелтевший, вчетверо сложенный лист бумаги и большую серебряную монету. - Бабушка сентиментально спрятала все в своей шкатулке. Сказать по правде до сегодняшнего дня я и не вспоминал об этом наследии своих предков, но сложившиеся обстоятельства напомнили, - Витторио развернул листок и обратился ко мне. – Приступайте, реставратор. Я не верила своему счастью. Ведь я не обманула, я действительно реставратор. Вот только мне не посчастливилось найти письмо, в котором говорилось бы о таинственном кладе. Так вот передо мной лежит старинный документ – клад для историка, который в свою очередь содержит информацию о не попавшей в руки Наполеона части захваченного сокровища свергнутой республики! Потерев рука об руку, я притянула листок к себе. Строки складывались в два аккуратных столбика. Буквы потускнели, в связи с чем кое-где в словах были пробелы, а кое-где не было окончания. Мне все показалось стандартно, учитывая возраст документа. - Конечно, я смогу разобраться, - заключила я. - Это-то понятно. Главное разобраться, о чем здесь говориться. Уловить смысл и понять, что нам делать, - не оценил мой энтузиазм Витторио. – Разбирайтесь, а мы, если вы не против, будем присутствовать. Вот вам бумага и ручка, перепишите все понятно. Я принялась за работу. Спустя время, я отложила ручку в сторону. - Вот, - торжественно заключила я, отодвинув свою работу на центр стола. На новом листке бумаги черным по ослепительно белому аккуратным почерком был восстановлен старинный текст. Витторио взял лист в руки и стал читать вслух: I Ты был немым свидетелем жестоких сцен, И кровью падших, возможно, ты не раз был окроплен. Когда под гул и топат охотников за страшным зрелищем, гиен, Копьем родного брата может быть сражен Несчастный воин, дабы свободный зритель В доступной мере был по праву ублажен. Убить или помиловать? Судьбу решает жестом наш великий повелитель! Но грянул ветер перемен! Сейчас, когда померк во мраке прошлого тот век, Пронзил тебя кольцом чугунным человек, Но знающий блеск золота увидит без проблем. II Желая то ли черта из-под земли поднять, То ли врага сильнее напугать, Под страшный грохот ружей, пушек, труб гуденье Турецкий хан пошел на крепость в наступленье. Какой был бой! Я не хотел бы оказаться там! Взывали наши воины к богам. Но оказался туркам он совсем не по зубам, Как святы старец меч поднял свой к небесам! Давай сегодня, вспомнив этот трудный час, Возложим чашу благодарности свою. Как старец остров свой от верной смерти спас, Уверен, не забудет долю он твою… Про это песнь свою слагаю и пою. - Какие у кого догадки, что бы это могло значить? – поставил вопросительный знак в конце своего прочтения Витторио. Секунду помедлив, я заговорила: - Так, давайте по порядку. Сначала, - я забрала у Витторио листок с восстановленным текстом. – Я думаю, что не у кого не возникает сомнения, что в первом случае говориться о Колизее? Свободный зритель наблюдает за жестоким боем. Ну а после строки: Убить или помиловать? Судьбу решает жестом наш великий повелитель! – вопросов вообще не остается. - Да, да. По-твоему, мы дураки, и не знаем жест с поднятым вверх большим пальцем – дарующий жизнь, или с опущенным вниз – сулящий смерть? – меланхолично отозвался Алонзо. - Тогда в чем же дело? Ясно, как божий день, что автор оставил следующий ключ на чугунном кольце и вбил его в стену Колизея! – вспыхнула я. - Убедила! – оборвал меня Витторио. – Кстати, сеньорита, не соизволите представиться? - Ой простите, - мое лицо залила краска смущения. – Софья Колчина. - Так вот, Софья, поздравляю! Сегодня же вечером мы отправляемся в вечный город Рим! Я дам вам в сопровождение спутника, чтобы сходить в гостиницу и собрать свои вещи. А ты, Алонзо, закажи нам билеты и номера в гостиницу. Алонзо уставился на Витторио вопросительным взглядом. Даже он не знал, что его босс окажется таким азартным игроком. - Что? Мы отправляемся на поиски сокровища или нет? – не понимая смятения, удивился Витторио. …………………………………………………………………… Все тайное, когда-нибудь, обязательно становиться явным Вероятность единица деленная на N-ое количество лет и N-ое количество людей превратилась из вероятности в действительность за несколько месяцев до вышеописанных событий. Письмо, о котором говорила Софья, дошедшее до наших дней не найденным и не прочитанным, обнаружилось коллекционером разных прекрасных, на его взгляд, древностей. С самого утра Михаил не мог дождаться, когда же придет человек и принесет заветное приобретение. Он без конца ерзал на своем стуле во время завтрака, был молчалив, то и дело посматривал на часы, и его жена, зная, с чем обычно связано такое поведение, не стала даже пытаться приставать к нему с разговорами. После завтрака он закрылся в кабинете и никому больше в тот день не попадался на глаза. Михаил был очень состоятельным человеком, «удачливым предпринимателем» как он себя называл, и каждый свой рубль он заработал сам, без чьей либо помощи. Когда в свое время он окончил университет по специальности преподаватель истории, он с сожалением заключил, что диплом ему никак не поможет в жизни, ведь его амбиции совсем не совпадали с возможностями школьного учителя. И так, отложив диплом в дальний ящик, он пошел другим путем. От рождения ему был дарован талант всегда везде успевать, всегда везде быть, и всегда все знать. Михаил был очень подвижным и «живым» человеком, к тому же очень упрямым и уверенным в своих силах, легко заводил знакомства и обладал даром убеждения. Благодаря этому и только этому он и смог добиться успеха в строительном бизнесе. Он работал как вол и крутился как белка в колесе. Но, так как Михаил старался быстрей все успеть, спешил сделать больше чем кто, другими словами очень спешил жить, так он постарел быстрее других. Он рано посидел, и лицо покрылось мелкой сеткой морщин, но на его теле не появилось ни капли жира и оно сохраняло прежнюю подвижность. И вот ему пятьдесят, он добился таких высот, о каких даже не мечтала его завышенная самооценка. Он устал, и решил посвятить свою оставшуюся жизнь любимому делу, которым не было времени заниматься раньше, историей. Деньги позволяли много путешествовать, бывать в таких местах, куда обычному туристу путь заказан, и коллекционировать разный антиквариат. О, Михаил обожал антиквариат! Каждым новым приобретением он был увлечен как ребенок новой игрушкой. Все члены его семьи разделяли его увлечение и даже не считали чудаком, ведь у каждого в жизни должны быть свои маленькие радости. К тому же неплохое вложение денег. Сегодня Михаил сидел в ожидании византийского кинжала. Увидев его фотографию, сразу появилось желание поместить его в свою коллекцию. Ему рассказывали об удивительной заточки лезвия, о резной рукоятке и о каратах драгоценных камней, украшающих ее. Этот кинжал был жемчужиной черного рынка антиквариата, и Михаил не поскупился. Стук в дверь кабинета. - Войдите, - пригласил Михаил и знал, что это именно тот, кого он ждет, другие не станут ему мешать в такой день – день первого «знакомства» с новым приобретением. Высокий модой парень в строгом костюме перешагнул порог кабинета и поднес к его столу картонную коробку размером где-то десять на тридцать сантиметров. Михаил открыл ее и утвердительно кивнул головой. Парень вышел. Когда за ним захлопнулась дверь, коллекционер дал волю чувствам. Глаза его радостно заблестели, руки потянулись под стол в поисках тайной кнопки. Щелк – и задняя деревянная панель обшивки стены отошла. Михаил подхватил коробку и поспешил в свой настоящий кабинет. Есть кабинеты, которые принято иметь состоятельным людям, в которых принимают гостей по важным вопросам. Эти кабинеты обязательно должны быть богато обставлены – дорогой ковер, большой стол, большое кожаное кресло, дорогая картина. В целом все, что должно составлять уют богатого человека. Конечно, большинство людей действительно в них и работают. Но только не наш коллекционер. У него была своя тайная комната. Точнее сказать комнатка размером с кладовку. Две стены с пола до потолка покрывали книжные полки. Книги на них лежали в полном беспорядке. Всюду было много пыли, так как нога горничной там никогда не ступала, а жена заходила редко. Проделав путь в несколько шагов, вы упретесь в письменный стол, на котором тоже вечно царил беспорядок. Но этот беспорядок только вам беспорядком покажется, Михаил всегда знал, где что лежит. Это был его мир. Так, вот, быстрей пули проскользнув в свою каморочку, Михаил скокнул на небольшой стульчик у стола, вздохнул для успокоения, извлек футляр из коробки, провел рукой по истертому алому бархату и открыл его. Металлическим блеском сверкнула точенная сталь острия. В специальном углублении, при четком контрасте белой костяной рукоятки и алой подложки футляра, покоился кинжал. И чем больше коллекционер его рассматривал, тем больше он ему нравилась. Эта вещица была поистине изделием волшебных рук мастера. Рукоять кинжала была выполнена в виде рыбы, из широко разинутой пасти которой выходило лезвие кинжала. Искусная резьба по кости восхищала: чешуя, плавники – все создавало самое реальное впечатление. Рыбьи глазницы сверкали алым пламенем, вставленными в них рубинами. Кроме самого острия кинжала, можно было ненароком пораниться об острые зубы хищной рыбы, торчащие из пасти. Увеличительное стекло Михаила не пропустило ни один фрагмент кинжала без должного внимания. Казалось, что как он удивительно красив, так же и прост, и никаких в себе тайн таить не может. На последнем шаге своих исследований, коллекционер потрогал костяные зубы и, довольно хихикнув, отправился положить кинжал за стекло маленького музея, находящегося под его собственным кабинетом, чтобы потом собрать всех домашних и показать новое приобретение. Так вот он выскользнул из своей коморки, нажатием кнопки вернул на место стенную панель, вышел в холл, повернул на направо и стал спускаться в подвал. В итоге он остановился у большой железной двери, набрал на цифровом табло код, отключил сигнализацию и прошел внутрь. Щелчок выключателя и, страх темноты сменяет восхищение дорогим убранством. Свет большой хрустальной люстры, а так же множества маленьких светильников, освещает бесценную коллекцию полотен в тяжелых золотых рамах, гладко шлифованный дубовый паркет покрывает широкий персидский ковер, у стен в стеклянных шкафах представлены разнообразные экспонаты: древняя египетская шкатулка, хрупкий китайский фарфор, погребальная маска, старинные мушкеты, пистолеты, меч самурая. Вы попадаете в умеретворенную, дышащей роскошной древностью обстановку частной коллекции. Михаил положил кинжал в открытом футляре на специально подготовленное для него место, и отступил на шаг посмотреть. - Нет, чуть-чуть приподнять, - бормотал он себе под нос. Старания зафиксировать кинжал в немного приподнятом положении привели к тому, что хвост рыбы, определяющий конец рукояти, упал с подставки и яркий направленный пучок белого света маленькой голагеновой лампы осветил полость разинутой пасти. На мгновение, Михаилу показалось, что он что-то заметил, и, взяв кинжал в руки, он стал поворачивать гибкий стержень лампы под разными углами. Острие кинжала сильно мешало что-то разглядеть, но вот он отчетливо увидел маленький штырек, находящийся у самого основания лезвия. Не позаботясь закрыть стеклянную дверцу шкафа, коллекционер снова поспешил в свою коморочку. И вот сидя на удобном стульчике, он стал думать, что это такой за штырек и какую функцию он выполняет. Просунуть в пасть можно было только что-то тонкое, так как мешали рыбьи зубы. Вооружившись лупой и тонким скальпелем, Михаил вставил его сталь между лезвием кинжала и штырьком и попытался сдвинуть его. Попытка потерпела фиаско. Потом, взяв в руки шило, он стал ловчиться нажать на штырек. Но ничего не получалось, шило постоянно соскакивала. И вот о чудо! Штырек углубился, и что-то еле слышно щелкнуло. - Очень интересно! – яркое восклицание разрезало тишину комнаты. – Что-то точно случилось. При отпускании шила щелчек повторился, и что-то видимо обратно встало на свое место. - О боже! Если я повторю это снова, то сотворю подвиг! – разгневанно всплеснул руками в воздухе Михаил. Обуреваемый порывом эмоций, он встал, прошел два шага назад, два шага вперед, и очередной раз вздохнув для успокоения, стал опять внимательно рассматривать рукоять кинжала, а когда, наконец, убедился в ее целостности, пришел к выводу: - Вариант только один – лезвие достается из рукояти. Михаил надел на левую руку перчатку, зажал кинжал в коленях и старательно нацелился. С первой попытки получилось нажать на шпинек, последовал еле уловимый слухом щелчок. Обхватив острие, коллекционер потянул его вверх. Прогресс пошел: сначала нехотя, а потом уже полегче лезвие стало выниматься из рукояти. И что принесло это открытие? Вместе с лезвием на стол лег сложенный клочок бумаги. Михаил не зная, что несет этот клочок бумаги, был очень счастлив прикоснуться к чему то тайному, древнему. На свет божий спустя два века было извлечено то самое письмо, старательно спрятанное от чужих глаз и по сей день хранящее доверенный ему секрет. …старый друг Джованни, кому был адресован кинжал, был арестован и в следствии казнен, как участник преступного сговора. ……………………………………………………………………… Какие только встречи не готовит для нас судьба, каких только людей она не объединяет общей дружбой. Однажды, прогуливаясь вечером по городскому парку с внуком, Михаил повстречал одного очень старого знакомого. Когда-то они были не разлей вода, но пути их разошлись как только были вручены университетские дипломы. Григорий, как и предполагалось, остался преподавать в университете, а жизненный путь Михаила нам уже известен. Сегодня их опять объединила та же страсть, что и в юности – история. Михаилу было что показать, а Григорий с огромным любопытством хотел на все посмотреть. И вот, как казалось, на давно затухшем пепелище разгорелся новый огонь дружбы. - Так, так… - разговаривал сам с собой наш коллекционер, аккуратно разворачивая пинцетом и рассматривая свою находку. – Очень интересно. Надо позвонить Грише и вместе поработаем над этим древним листочком. Ну не удача ли?! Ай, я молодец! – и он вышел прочь с кабинета, оставив письмо на столе. А что? Его кабинет уже сам по себе сейф! …………………………………………………………………… Григорий не заставил себя долго ждать. Он явился сразу после звонка, глаза его горели и весь он был полон нетерпения. - И где твоя находка? – с порога выпалил он. « Вот это мне нравится, - думал про себя Михаил. – Интересно общаться с человеком, который так же страстно увлечен тем, чем и ты сам». И они прошли в тайную коморочку. Сначала Григорий только наклонился над письмом и немного порассматривал его, а потом аккуратно взял в руки. - В местах изгибов стерлись буквы, но все равно рукопись в неплохом состоянии, - нарушил тишину Михаил. – Написанный текст на неизвестном мне языке, но предполагаю что на итальянском. Попробуем перевести? - Не попробуем, а переведем! У меня есть хороший знакомый эксперт в области древних документов. Эта работа будет ему точно по силам. – Полный энтузиазма ответил Гриша. – Дай мне его на денек, и мы узнаем, что тут написано. - Хорошо. Тогда звони, я буду ждать новостей. Отправив в карман брюк маленький пакетик с хрупкой бумажкой, Григорий пожал руку товарищу: - Увидимся, - заключил он и покинул кабинет. ………………………………………………………………… Переступив порог своей старой сталинской квартиры, Григорий повесил на крючок шляпу, снял пальто и переобулся в домашние тапочки. Он, конечно, не собирался никому показывать письмо, так как знал, что сам в силах справится с этой задачей. Вот только работать, когда за спиной кто-то сопит и вообще не позволяет сконцентрироваться, он не мог. Достав из кармана пакетик, Гриша задумчиво на него посмотрел и направился к стоящему у окна письменному столу. Бросив взгляд на лампу с зеленым абажуром, он задумчиво покачал головой, снял ее со стола, а на ее место стала принесенный с другой комнаты «жираф» светящий ярким белым свечением. Аккуратно развернув пинцетом листок, он принялся за работу. Конечно, трудности были и не мало. Связанные с возрастом документа, с очень мелким почерком автора, старавшимся уместить текст на маленьком клочке бумаги, и конечно язык письма был далек от современного итальянского, но, все же, вот, что у него получилось: План приведен в исполнение, и богатство нашей республики спрятано в условленном месте. На обратном пути наш корабль потерпел крушение, и лишь я, чудом спасшийся, имею возможность рассказывать тебе о случившемся. Найдешь меня на старой вилле Джеронимо. Я жду тебя. В случае, если оправдаются мои самые страшные опасения, знай: доверенный мне ключ хранит библия моей невесты, которую, смею предположить, найдешь в монастыре Святого Креста, откуда я ее увез. Долгая прекрасная история – об этом при встрече. Отличительный знак Библии – золотое распятие и инициалы в верхнем правом углу М.А.В. Дай бог, до скорого свидания! 1798 Твой преданный друг, офицер святейшей Венецианской республики, Джованни Альберти Конечно, такого текста Григорий не ожидал. Он долго осмысливал полученную информацию, думал, как поступить. - Богатство нашей республики, ключ… Неужели речь идет о спрятанном сокровище…- тихонько бормотал он. - Какая Библия? Дошла ли она до наших дней и где ее искать? Интернет подсказал, что от указанного в письме монастыря остались одни руины. Как быть? Рассказать ли Михаилу правду или можно и умолчать про сокровище? Григорий долго ночью ворочался в кровати, ломая голову над этими вопросами, и в итоге алчность победила. - Совсем не обязательно врать, но совсем не обязательно и рассказывать все до единого слова, - глядя на себя в зеркало, убеждал он свое отражение. – Ты посмотри на себя! Когда тебе еще выпадет такой, можно сказать, шанс. А вдруг это все не спроста, и судьба делает тебе подарок. Ну, должно же хоть раз в жизни мне повезти! И, утаив самое важное, он рассказал Михаилу о кораблекрушении, о встречи на вилле Джеронимо: - В итоге автор рассказывает про невесту, которую он увез из монастыря Святого Креста и о какой-то Библии. Подпись: 1798 Твой преданный друг, офицер святейшей Венецианской республики, Джованни Альберти. - Насыщенное романтизмом письмо! Вот были времена, да?! Кораблекрушения, сбежавшие из монастыря невесты. Запретная любовь! - А я и не думал, что ты такой романтик! – захохотал Григорий, довольный тем, что его друг с радостью проглотил «утку». - А почему письмо так старательно спрятано? Как ты думаешь? - Автор, или получатель чего то опасались… Не удивительно принимая во внимание насыщенность их жизней, да? – играя, Григорий уводил мысли Михаила в ненужном направлении. - Да уж, - ответил скучающим возгласом коллекционер. – Теперь мы это только в фильмах и можем видеть. А сколько, кстати, я должен за перевод? - Что за вопрос? – возмутился Гриша. – Я же сказал, что обращусь за помощью к хорошему знакомому. Какие деньги! - Хорошо, - отвечал Михаил, наклоняясь над письмом, лежащем на столе в его большом кабинете, и подняв блестящие глаза, заключил – Я бы в жизни не поверил, что мне посчастливиться обнаружить такую записочку. Это находка просто сокровище! Сокровище моей коллекции! - Это точно! Настоящее сокровище! Чуть остыв и немного помолчав, Михаил продолжал: – Как жаль, что действительность нашего времени на самом деле очень прозаична… ………………………………………………………………… На этом страсти и утихли… но только не в душе Григория. Он постоянно об этом думал. Не случайно простофиля Михаил показал ему эту бумагу… университетский преподаватель видел в этом руку провидения. Ну должен же хоть раз в жизни ему выпасть счастливый билет. Кто этот Джованни Альберти и из какого осколка современной Италии он родом? Из Сардинии, Флоренции, Венеции? Это письмо принесло больше вопросов, чем ответов. И, как предположила наша героиня, свою ниточку Григорий действительно обнаружил в интернете. Постоянно просматривая информацию о старых Библиях, он случайно наткнулся на информацию о предстоящей выставке Витторио Мандзони в Венеции. Сколько раз он видел Библию с золотым распятием. Это уже не удивляло, и вот, уже собираясь закрыть вкладку, глаз уловил что-то подозрительное в правом верхнем углу обложки. Увеличенное изображение заставило бешено колотиться сердце: Григорий увидел затертые, но все же ясно различимые инициалы М.А.В. - Не может быть! – воскликнул он, вскакивая со стула. Потом, как бы не веря своим глазам, Гриша опять наклонился над монитором и еще раз убедился: М.А.В. - Черт побери! Не может быть! Данное четкое описание полностью соответствует выставленной на показ книжечке. И что еще убедительнее – возраст примерно совпадает с датой письма. Вот оно «Золотое руно»! - Решено! И, сложив в кучу все свои сбережения, Григорий направился в Венецию. Поездка эта ему совсем не показалась такой волшебной сказкой как Софье, а скорее наоборот. Несколько дней он добивался встречи с Витторио, ночуя в ужасной вонючей гостинице, где стоял непроницаемой завесой затхлый запах дешевого табака и стоялой воды, спал с клопами и проклинал эту Венецию со всей ее древностью. Григорий надеялся, что Витторио согласиться показать ему свою книжечку, ведь он представиться ученым, специализирующемся на древней литературе. Он надеялся, что попади она ему в руки, может и получится понять о каком ключе шла речь в письме Джованни Альберти. Но Витторио расстроил его отказом: - Скоро будет выставка. И там все желающие могут вдоволь полюбоваться. А книга скоро перейдет во владения музея, и там вы со своими коллегами поработаете над ней вдоволь. Нет, сказать, что Григорий просто расстроился, это значит не сказать ничего! Он был в бешенстве! Он был уверен, что это именно та книжечка, что его и интересует. Нет, он не собирался останавливаться, ведь эта страсть им уже полностью завладела. До выставки оставался еще месяц. - Еще много воды утечет, до того, как вы сможете выставить ее на обозрение публики, достопочтенный сеньор Витторио, - бурчал Григорий себе под нос, когда убирал обратно свою зубную щетку в так и не распакованный чемодан. - Смотрите, как бы и ваша Библия не исчезла в течении времени… ……………………………………………………………………… Спустя пару дней Григорий стучался в обшарпанную старую дверь, находящуюся в не менее (а может, и более) обшарпанном подъезде старого общежития. Пару минут ожидания и дверь отворилась. На пороге возник здоровенный детина с заспанной физиономией. - Дело есть, - оттолкнув его в сторону, Григорий прошел внутрь убогой грязной комнаты. – Все время удивляюсь, как ты здесь живешь? - Твоя борода бесит меня так же, как и тебя моя комната. И вообще если мое жилье и есть твое дело, то проваливай, – зевнув, проговорил здоровяк. - Или, может, есть предложения? - Конечно, есть, иначе бы не пришел. Я уже устал пытаться вытащить тебя из этой ямы, - сев на замызганный и рябивший от прожженными окурками дыр диван, Григорий продолжал. – Мне нужна твоя помощь, само собой не безвозмездная. Просто есть дело, где без напарника не обойтись, и ты, мой милый братец, как нельзя лучше подходишь на эту роль. - Если не безвозмездно, то я свободен. А что надо делать? Юрий закурил сигарету и вопросительно уставил свои глазки цвета талой воды, которые совсем терялись на большой лысой голове. - Есть одна вещь, которая меня сильно интересует, и наша задача ее заполучить. Ты, братец, мастер в таких делах. За этим я к тебе и пришел. …………………………………………………………………….. Венеция. Делом, на которое подписался Юра, являлось ограбление Витторио. Конечно, работка плевая, но своему зубрилке брату он все-таки не доверял, и когда все было обтяпано, беспокойство никак его не покидало. «Дело то темное…» - говорил он сам себе, - «Какая-то Библия. Толку то от нее. Продать ее будет сложно. Шумиха будет огромная, ведь сорвется выставка. Да, продать ее будет сложно. Время совсем не подходящее. А если купят, то только за треть цены. А этот, – имея ввиду своего брата, думал Юра – все сидит и копошится, все читает, все щупает». Слоняясь как тень по комнате гостиничного номера, длинна которой составляла всего, может, пять шагов, он вконец вывел из себя Григория: - Слушай, выйди подыши на улицу. Захлопнув за собой дверь, Юра пошел к паллацо Витторио посмотреть как там обстановка. К его удивлению, он не заметил ни одного полицейского, но зато произошла неожиданная встреча: из дверей бокового входа вышла знакомая девушка. Она была чем-то взволновано и, не смотря по сторонам, очень спешила. За девушкой, словно прилипший хвост, шел высокий стройный мужчина, но она, по видимому, не обращала на него никакого внимания. Эту симпатичную незнакомку Юра запомнил, когда она словно ошпаренная проскочила мимо их столика в кафе, а у выхода замешкалась, как будто нечаянно врезавшись во что-то. Сейчас она выходит от Витторио… И куда интересно спешит? Стараясь не потерять девушку из виду, но держась на приличном расстоянии, Юра последовал за ней. Слежка привела его сначала к маленькой гостинице, а после часового ожидания, когда он уже начал думать, что зря теряет время, незнакомка вышла, а у следовавшего за ней парня в руках уже оказался чемодан. Итоговая картина слежки вырисовалась такая: девушку на железнодорожном вокзале встретил Витторио. Чемодан из рук парня перешел в руки здорового секретаря бизнесмена, и все втроем - девушка, Витторио, секретарь – сели на поезд Венеция-Рим. Вернувшись в свою убогую гостиницу, Юрий застал брата за прежним занятием. - Ну что ты там все хочешь найти? – не удержался он. Давай выкладывай все начистоту. - Не знаю, поверишь ты мне или нет, - отложив Библию в сторону, поднял глаза на брата Григорий. – Втянул я тебя вот в какую историю. – И он рассказал все от начала до конца: о том, как перевел письмо, о своей первой неудачной поездке. - И знаешь, я, кажется, оказался прав. Понимаешь, всю Библию целиком можно отнести к указанному в письме времени. Всю, до единого листочка, кроме того, что закрывает оборотную сторону заднего части обложки. Этот лист новый. Я его аккуратно отклеил и, знаешь, что там нашел? Углубление, заложенное бумагой! То есть, мы опоздали. Кто-то обнаружил ключ раньше нас. – Печально заключил Григорий, и выражение его лица походило на грустный смайлик с опущенными вниз уголками рта. - Приклей обратно лист. Может нам все таки удастся ее продать. Я ведь еще не получил свой обещанный гонорар. - Какой ты жалкий, - простонал Григорий, вздымая вверх руки. – Ты, что не понимаешь?! Мы были в шаге от сокровища! - Прикуси свой язык братец, пока не получил по шее! И послушай меня. Ты помнишь ту девчонку, что словно ошалелая пронеслась мимо нас в кафе, а потом врезалась в невидимую стену? Знаешь, где я ее встретил? - Мне не интересно слушать о твоих бабенках! Оставь свои приключения для дружков! - Ну, ты тупая башка! – зловредно улыбнулся Юрий. – Когда говорят, слушай и не перебивай! Девчонка вышла из дома, где мы вчера чистили кабинет. А потом села на поезд Венеция-Рим с богатеньким бывшим владельцем твоей заветной книжонки. - Ну и что? – уставился на брата Григорий. - Я не знаю. Может это о чем-то тебе говорит. - Ты говоришь, она вышла из дома сеньора Витторио и сразу пошла на железнодорожный вокзал? - Нет. Девушка сначала пошла в гостиницу, а потом, где-то через час, уже с чемоданом отправилась на железнодорожный вокзал. - Ты ведь не зашел в гостиницу и не спросил, кто она и откуда? – с вызовом спросил Григорий. - А ты как думаешь, тупая башка! Конечно, зашел! Имя мне ее не сказали, но все-таки кое-что мне удалось узнать: она приехала из России за три дня до начала карнавала, и вела себя, как обыкновенная туристка. Гостиница у нее дешевая. На бизнес леди, с которой могло бы хоть что-то связывать сеньора Витторио, она как-то совсем не смахивает, - заключил Юрий, ковыряясь зубочисткой во рту. - И он с ней отправляется в Рим… Знаешь, а вдруг? А вдруг это действительно что-то значит? Мы сейчас же вылетаем в Рим и перехватим их при выходе с поезда. ………………………………………………………………… Рим встретил Софию легкой моросью, приятно ощущаемой на коже. Воздух дышал свежестью и прохладой. Витторио вышел первым на перрон и подал девушке ладонь, обтянутою блестящей черной кожей перчатки. Вышедший следом Алонзо, раскрыл зонтик над их головами и передал гладко шлифованную деревянную ручку в руку Витторио. Не произнося не слова, компания двинулась к длинному ряду такси. Молчание каждого члена троицы можно было расценить по-разному: на лице Витторио играла легкая усмешка, и было понятно, что он принял всю эту непонятную авантюру за увлекательную игру, добавляющую искристые брызги шампанского в его наскучившее виски жизни. Алонзо напряженно сжимал губы и вглядывался в ночную пустоту улицы. София же была просто счастлива. Она безропотно позволила втянуть себя в это приключение, и отдалась течению событий. Ей было удивительно приятно находиться в обществе Витторио, который оказался не сухим снобом, а «живым» и веселым человеком. Хотя некую неловкость она все-таки ощущала, но в то же время с радостью обхватила подставленный ей локоть и зашагала рядом с ним по влажному перрону. - Сейчас я попробую тебя удивить, - веселая нотка играла в голосе Витторио, и он открыл перед Софией дверь такси. Еще в поезде было принято решение отбросить фамильярности и перейти на «ты», но такая легкость в общении еще немного смущала Софию. Ответив сияющей улыбкой, она плюхнулась на мягкое сидение машины. И только в этот момент она поняла, как устала. Не следует и рассказывать, что оторвать взгляд Софии от стекла было невозможно – перед ней предстал ночной Рим! Такси остановилась на широкой улице, и, выйдя из машины, она была поражена – сверкая огнями ночной подсветки, делясь на полумрак и свет арочных окон, возвышалось величественное творение древнего народа – Коллизей. Таксист вынул багаж и с легким шуршанием шин по золоченому от желтого света фонарей асфальту поехал прочь. - Я вижу что у меня получилось поразить тебя, - произнес, подойдя Витторио. – Правда, восхитительная картина. В этот момент ему хотелось обнять ее со спины и прижаться щекой к ее щеке. Витторио была очень симпатична эта странная, но такая притягательная девушка. Но, сдержав порыв, он просто стал рядом. Пульсирующим ритмом стучала кровь в его висках. - А не отложить ли осмотр достопримечательности на завтра? Как вы считаете?! – за спиной послышался нетерпеливый возглас Алонзо. Он подхватил сумки и направился к деревянной двери четырехэтажного здания, около подъезда которого их высадил таксист. Палаццо Манфреди, гостиница в которой они остановились на ночлег, находилась всего в пару минут ходьбы до Коллизея. И София была поражена столь замечательным выбором Витторио. Миновав все формальности на рецепшен и попрощавшись со своими спутниками София оказалась в богато обставленном номере: мебель цвета моренного дуба, сдержанное освещение, тяжелые гардины, окаймляющие дверной проем, вазы с цветами, прикроватный пуфик, шитые узором покрывала и накрахмаленное белоснежное белье – создавали атмосферу тепла и уюта. Лишь коснувшись головой подушки, София моментально заснула. Сон Софии Мои спокойные шаги по лестнице подъезда нарушают оглушительную тишину спящего дома. Глубокая ночь. Я опять засиделась на работе допоздна. Повороты ключа в замочной скважине двери, и вот я оказываюсь в темноте своей квартиры. Щелчок выключателя, и по прихожей разливается тусклый желтый свет. Я подошла к зеркалу, и в отражении на меня смотрело уставшее лицо с тусклыми глазами и слегка опущенными уголками рта. Жуть! Надо бегом в ванную и спать. Нет. Выпью еще чашку чая на ночь. Я скинула туфли и босиком пошлепала по гладкому полу на кухню. Поставила на плиту чайник и подошла к окну. Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет. Живи еще хоть четверть века Все будет так. Исхода нет. Умрешь – начнешь опять сначала, И повториться все, как в старь: Ночь, ледяная рябь канала, Аптека, улица, фонарь. Эти строки стихотворения Александра Блока пришли на память и все вертелись, вертелись в голове… Только ночь, улица, фонарь, бессмысленный и тусклый свет. Казалось, что этим светом наполнено и пропитано все пространство. Но это было там, за окном… Взгляд упал на чистый листок, лежащий на столе. Я вспомнила, как вчера, испытывая муки творчества, сидела над этим листком и пыталась собраться с мыслями, пыталась восстановить в памяти. Восстановить, то, что волной накатывается темными ночами, когда ворочаясь в постели, я не могу уснуть от нескончаемого потока мыслей, которые, так легко в моем сознании складываются в красивые предложения, являясь частью увлекательного рассказа. Главное было начать, а потом слово, цепляясь за слово, сложиться во что-то целостное, единое. Но, почему-то ничего не получалось. Я зажгла сигарету. ………………………………………………………………….. Открыв глаза, София не сразу сообразила, что находиться в Риме в гостиничном номере, и секунду моргала глазами, а потом уставилась в потолок и долго так лежала, смотря в никуда. Вся ее жизнь была наполнена внутренней борьбой. Борьбой с самой собой. Хочется творить, хочется писать, но работа, не хватка времени, нехватка сил убивают все начинания еще в зачатке. Душа рвется, хочет улететь, но что-то не пускает. Софья жила подобно домашней птице в клетке: не хватает свободы, но открой дверцу и она никуда не улетит. Что делать в таких ситуациях? Нет, она очень любила свою работу, жила ей! И этим все сказано. Но все-таки в ней жило какое-то странное чувство. Не это ли дух творчества? Сказать по секрету? Ужасно быть творческим человеком! Все мешают, все виноваты, что нет вдохновения. А может, просто нет таланта? И когда приходят такие мысли, наступает ужас. Это жуткое чувство потери себя… Она понимала, знала, что может, и в то же время, не могла. Она мечтала об отдыхе. Нет, не о таком, что дается на пару недель, и в который не знаешь, за что хвататься, в который съездишь «на отдых», и приезжаешь еще более уставшим, чем был до него. Нет, не о таком. Она мечтала отдыхать и, днями валяясь на диване, читать книжку. Она мечтала просто отдыхать сколько захочется, сколько понадобиться. Но в тоже время прекрасно понимала, что она сама себе такое никогда не позволит… Как может себе такое позволить трудоголик, который уверен, просто уверен, что на работе без него просто все развалиться! Но, все-таки, она мечтала отдохнуть. Ведь о чем мечтают люди? О том, что кажется невозможным… О боже! Дорогие дамы, прошу вас, будьте осторожны в своих желаниях! Они имеют обыкновение сбываться… София не могла дождаться утра. Она уже больше не ложилась после ночного сна. Она просто валялась в кровати, ворочалась с боку на бок, щелкала телевизором, и в итоге, отлежав все бока, направилась в ванную. Но вот девять часов. Холодное зимнее солнце осветило горизонт, не спеша взобралось на небо и стало пытаться согреть и просушить землю от ночной мороси. Подобрав удобную подходящую одежду: теплые брюки, свитер, туфли на плоской подошве, София беспардонно стучалась в номер своих товарищей и застала их уже в полной боеготовности. Надо сказать, что теперь одежда Витторио полностью соответствовала его пышной прическе, состоящей из безудержных вьющихся прядок. На нем были одеты затертые синие джинсы, немного мешковатый свитер грубой вязки и коричневые ботинки на тракторной подошве. - А мы думали дать вам немного поспать, - произнеся это, он широко распахнул входную дверь и пропустил Софию внутрь. Приятная улыбка играла на его губах. - Ну что вы? Как можно спать, когда нас ждет такое увлекательное приключение!? – не отводя взгляда, воскликнула девушка, и глаза ее горели неподдельным радостным огоньком. Из соседней комнаты появился Алонзо, и, так как все были в сборе, то сразу же и выдвинулись в путь. При выходе из номера Витторио накинул кожаную куртку цвета спелого каштана с множеством металлических молний и ремешков. И уже пару минут спустя, не позаботившись о завтраке, троица уверенно шагала к Колизею, зажав по бумажному стаканчику с бодрящим утренним кофе в руках. Колизей, восставший из пепла бытия дабы поразить потомков величием могущества и силы Древней Римской империи, вздымал над суетящимися туристами свои отколотые и поеденные временем камни. По проспекту, словно мурашки, сновали автомобили, автобусы, город жил своей буднечной утренней жизнью, а в сердце всего города возвышался древнейший памятник архитектуры, некогда бурлящий человеческим потоком и страстями, но уже пару тысячелетий отстраненный от жизни и потерянный во времени. Словно серый призрак вставал он над мирским бытием. И каждый посмотрит на него своими глазами и увидит то ли ничтожность человеческой жизни, то ли рукотворный памятник вечности. - Пока не так много народу давайте пройдем внутрь, - предложил Алонзо, и, получив в знак согласия кивки головами от своих спутников, направился покупать билеты, а София с Витторио пристроились в конец небольшой очереди туристов, желающих осмотреть достопримечательность. София боялась напряженного молчания, с горечью она смотрела вслед удаляющемуся Алонзо, так как, может вследствие какой-то утренней неловкости, оставаться наедине с Витторио ей было неловко. Она в душе растерялась, и былая уверенность оказалось где-то внизу в самых пятках. «Совсем как девчонка! Соберись!» - внушал внутренний голос. Прервав свои размышления она взглянула на него и заметила как он с интересом ее рассматривает. Ее смутил его пристальны взгляд, но в то же время как бы придал уверенности. Внезапно налетевший поток ветра заиграл в его волосах и взвил черные как сажа кудряшки вверх. Витторио растерялся и обеими руками ухватился руками за голову. Даже не попытавшись сдержаться словно журчащий ручеек залилась София звонким смехом. Витторио сообразив всю комичность ситуации засмеялся в ответ. Обстановка разрядилась. Разговор потек складно и весело. Они стали вместе листать буклет, рассматривать и комментировать фотографии, рассказывать друг другу, кто что знал о Коллизее. Незаметно продвинулась вперед очередь, и вернулся Алонзо с билетами в руках. Пройдя внутрь, все оказались на самом верхнем ряду ступеней, некогда считавшемся местом плебеев. Вся внутренняя панорама театра открылась перед их взором, просматривались проходы, подземные коридоры, развалины которых походили на лабиринт. Стуча сердцем и обливаясь потом в этих переходах ждали своего выхода на арену приговоренные на смерть гладиаторы. Безуспешно София пыталась отыскать взглядом чугунное кольцо, хоть какую-нибудь зацепку. С высоты, на которой они находились, все было ничтожно мало. Алонзо вооружился биноклем и стал оценивать каждый метр кладки, переходя с места на место, но и он спустя время лишь разочарованно развел руками. - Мы еще не осмотрели Коллизей снаружи. На выход! – порывистость голоса Софии говорила, что она не собирается ждать, и, заразившись ее нетерпением, товарищи поспешили следом. Что можно сказать? Представьте себя на их месте. Хочется бежать сломя голову, адреналин через край. Быстрей! Быстрей! И.. Безуспешно! Обойдя стену, осмотрев все арочные выступы, они не нашли никакого кольца. Итог один – уставшая и затекшая шея, так как приходилось вечно задирать голову. От горечи хотелось топать ногами. Остановившись у той точки, с которой они начинали осмотр, София уперлась руками в бока: - Мы что-то упустили, - уверенно произнесла она. Впечатление резкого контраста произвел меланхоличный голос Алонзо: - Чего удивляться? Сколько времени прошло? - Так, давайте все заново продумаем, - Витторио достал из кармана листок с переводом текста подсказки и прочел заново. - Что говорить! Ясно, что речь идет о Коллизее! – удивительно внезапно возмутился секретарь. - Но вы только подумайте, каким изменениям он подвергся за все время. В конце концов, его вообще разбирали по камням и превратили некогда в каменоломню. - Не путай события, - оборвала его София. – Письмо, о котором я вам рассказывала, датировано 1798 годом. - И подписано офицером Венецианской Республики, - добавил Витторио. - Правильно, - кивнула София, и в ту же секунду глаза ее вспыхнули и лицо отразило гримасу озарения. – Стойте, стойте, - замахала она в воздухе руками. - А не в этом ли весь секрет! Алонзо, ты сказал, что Колизей одно время был превращен в каменоломню. Что строили из его камней? Например, Венецианский дворец! Как нельзя лучше подходит он в нашем случае. - Правильно! – воскликнул Витторио. – Венецианский офицер и Венецианский дворец. Ну и глупцы же мы! Ситуация приняла более волнующий оборот. Охваченная азартом троица быстрым шагом направилась к дворцу Венеции. Миновав несколько улиц и пересеча площадь Венеции, они оказались у стен, воздвигнутых из камней Коллизея, стен Венецианского дворца. Где искать? Может вообще у основания какой-нибудь скульптуры? А, может, это кольцо вообще когда-то просто торчало в двери? Нет! Ведь оно должно быть вбито в камень! Обойдя две стены, осмотрев вход в здание, они повернули за угол, и прямо перед их глазами, как насмешка, торчали три вбитых в фундамент здания кольца. Все сложное необыкновенно просто! На обратной стороне одного из них отчетливо были выбиты цифры: 394. - Наверное, это можно назвать нашим сегодняшним успехом, - обращаясь к своим друзьям, заключил Витторио. Алонзо, присев на корточки, еще раз осмотрел кольцо: - А что это вообще значит? - Нет, Алонзо, ты просто невозможен! – шутя, возмутился Витторио. – Тебе дай все и сразу. Это значит, что наше приключение продолжается! - Это значит, что нас ждет еще следующая подсказка, - подыграла София. - Тогда немедленно в путь! – подобно главнокомандующему провозгласил Витторио, и, увидев замешательство своих друзей, добавил. - Обедать. И заодно обсудим следующий план действий. Рассмеявшись, они зашагали к гостинице, а София, охваченная прекрасным настроением, даже, шутя, подтолкнула Алонзо: - Ну не будь ты такой букой! – шутку наверное поняла только сама София, до сих пор видя в лице Алонзо сердитого мистера «Баута». - Я тебе сейчас покажу буку! – защипал тот ее за бока. Повинуясь каким-то юношеским порывом радости, Витторио обхватил Софию за талию и закружил в воздухе. Проникновенное чувство симпатии зажглось в ее сердце, было удивительно приятна близость мужского тела и ощущение на талии сильных рук. Люди, деревья веселым хороводом закружились перед ней, а ясное голубое небо напомнило почему-то ласковый взгляд Джованни Альберти. Взрослые деловые люди - бизнесмен, его помощник и реставратор литературного наследия - дурачились подобно малым детям. Ну, ни это ли доказательство предположений Григория? Наблюдая за их действиями издалека, буквально следуя по их отпечаткам шагов, братья только и успевали, что изредка удивленно переглядываться между собой. Итог их слежки подвел Юрий, когда они проводили троих кладоискателей к их гостинице: - Что сказать? Ты оказался прав, - обратился он к своему брату, и тот утвердительно кивнул головой. - Увидим, что будет дальше. Удобно разместившись в ресторане практически за центральным столиком, София, Витторио и Алонзо не стали стесняться своего проснувшегося аппетита и с азартом занялись обедом. Ели все молча, с наслаждением от выбранных блюд, и когда последние кусочки исчезли с тарелок, они все втроем с видом сытых и удовлетворенных людей отодвинули стулья, вышли из-за стола и отправились в комнату отдыха. А там, устроившись кто на мягком диване, кто на рядом стоящем кресле, взялись за новую умственную работу, раскрытие секрета второй подсказки. Желая то ли черта из-под земли поднять, То ли врага сильнее напугать, Под страшный грохот ружей, пушек, труб гуденье Турецкий хан пошел на крепость в наступленье. Какой был бой! Я не хотел бы оказаться там! Взывали наши воины к богам. Но оказался туркам он совсем не по зубам, Как святы старец меч поднял свой к небесам! Давай сегодня, вспомнив этот трудный час, Возложим чашу благодарности свою. Как старец остров свой от верной смерти спас, Уверен, не забудет долю он твою… Прочел Витторио, и, отложив листок в сторону, принялся раскуривать толстую сигару. - Речь идет о попытке захвата турками какой-то крепости, - начал рассуждения Алонзо. Этот большой и сильный человек, игравший при движении прекрасной мускулатурой и напоминавший Софии боксера, казалось, никак не должен был по ее мнению отличаться умственными способностями. При первом знакомстве у Софии о нем сложилось мнение, как просто об исполнителе каких-то указаний, как о человеке больше стремящемся к действиям, нежели к работе ума. Но, сложившаяся ситуация позволила переоценить свое первое мнение, и София увидела его уже не как слугу, а как надежного друга, товарища Витторио, имеющего некий запас знаний, способного к рассуждениям, что, кстати, не стесняясь он каждый раз демонстрировал. - Боюсь предположить, что по другую сторону стояли венецианцы. Теперь постараемся вспомнить историю Венецианской республики. - На самом деле, - пыхтя сигарой, заговорил Витторио.- Сражений не перечесть, которые происходили на островах при защите крепости: Крит, Корфу… - Подожди, а что за святы старец? – перебила его София, до этого боровшаяся с цветной подушкой, пытаясь поудобнее устроится. – Мне кажется это важная деталь. Корфу… Подождите, подождите! – она опять сильно замахала руками, чтобы никто не посмел ее перебить. – Вам не известна легенда о Святом Спиридоне, покровителе острова Корфа? Вопрос ее носил скорее риторический характер, так как, не дожидаясь ответа, она продолжала. - Сначала немного истории. В начале восемнадцатого века турецкая армия обрушила свои силы на цитадель Корфу. Несколько месяцев длилась осада крепости, после чего турки не выдержали и пошли на штурм. Действительно, как говорится в нашем послании, оглушительный крик, визг, пушечные выстрелы, боевой клич – это все психологическая уловка, которой зачастую пользовалась турецкая армия. Кстати, не особо действующая. Так вот, существует легенда, что во время этого сражения явился святой Спиридон с мечом в руке. После чего на остров обрушился шторм такой силы, какой не было раньше за всю историю острова. Турецкие солдаты кто как уносили ноги. Они бросили свой лагерь и покидали оружие. Немногим удалось вырваться с лап острова. Витторио встал с кресла и стал расхаживать взад-вперед по комнате: - Верю, - в задумчивости проговорил он. – Действительно, возможно ты и права. Алонзо, залезай в интернет и читай нам про остров Корфу. Алонзо достал из кармана свой ай-фон, и через некоторое время прочел всем вслух туристическую статью, поведамляющую читателям историю, легенды острова, одна из которых действительно гласила о Святом Спиридоне – покровителе острова, спасшем его от турецкого захвата. Турки неоднократно пытались оккупировать остров. Выдержка: 24 июня остров был осажден пятидесятитысячной турецкой армией, с моря его блокировали корабли Османской Порты. Жители города, под предводительством графа Шуленбурга, с оружием в руках отчаянно пытались отбить атаки неверных, но силы защитников после сорока шести дней кровопролитных боёв были на исходе. Женщины, дети и старики собрались в священной церкви святителя Спиридона и молились, стоя на коленях. Турки уже назначили день генерального сражения, который скорее всего, был бы для горожан последним. Внезапно 10 августа ночью разразилась ужасная гроза, невиданная доселе в это время года, - остров буквально заливали потоки воды. На рассвете следующего дня, когда защитники острова готовились вступить в решающую схватку, разведчики сообщили, что агарянские окопы пусты и повсюду лежат тела утонувших солдат и офицеров. Оставшиеся в живых, побросав вооружение и продовольствие, в ужасе поспешно отступили к морю, стремясь попасть на корабли, но многие солдаты и офицеры были захвачены в плен. Они-то и рассказали, что над стенами крепости в грозовом небе вдруг появилась фигура воина, который держал в одной руке зажженную свечу и меч, а в другой - крест. За ним следовал целый сонм ангелов, и они вместе начали наступать и гнать турок прочь. По описанию пленённых местные жители узнали в этом небесном воине своего защитника и покровителя - святителя Спиридона Тримифунтского. Выяснилось, что на острове есть церковь Святого Спиридона, куда люди идут поклониться святым мощам и возложить свои дары. Выдержка: По всему храму и над саркофагом с мощами на цепочках висят «тамы», серебряные пластинки с выпуклым изображением фигуры всего человека или отдельных частей тела: сердца, глаз, рук, ног, а также серебряные лодочки, машины, золотые чаши, множество лампад - это подарки людей, получивших исцеление или помощь от святителя Спиридона. - Друзья, - обратился Витторио к Софии и Алонзо, а те, в свою очередь, повернулись к нему в ожидании очередного его выступления в роли «главнокомандующего». - Не будете отрицать, что у нас с вами уже что-то да получается. Мы заварили эту кашу, значит надо идти до конца. И нашим следующим шагом будет путешествие на остров Корфу! Следует ли рассказывать про изнурительный перелет Рим – Керкира (столица острова Корфу), с, мягко сказать, не доставившей ни малейшего удовольствия пересадкой в Афинах. В аэропорт Керкиры троих кладоискателей самолет доставил к 11 утра. Яркое слепящее солнце уже во всю мощь палило своими разгоряченными южными лучами. Не испытав ни малейшего удовольствия София прикрыла глаза ладошкой, и на коже почувствовала всю прелесть испытать резкую смену климата. Это очередное путешествие не стало исключением в неожиданной цепочке приключений, звенья которой представлялись новыми, не виданными до этого часа Софией местами. Но, как-то уж сильно утомительным показался перелет. Это потом она будет с замирающим от красоты сердцем рассматривать живописные пейзажи: густо поросшие ярко зеленой растительностью горы, вековую высеченную в скале крепость, возвышающуюся над укрепленной береговой линией, над покрытой мелкой рябью от легкого ветерка бирюзовой гладью. Будет любоваться сводами древних построек, вырисовывающих яркую контрастную линию с голубой шапкой неба. Что тут сказать? Это будет потом. А сейчас, уставшее сознание несказанно обрадовалась уединенному пляжному бунгало, утопающему в тени зеленого сада. Продемонстрировав, как всегда, отменный вкус, Витторио выбрал отель, расположенный в сердце холмистой бухты на мягком райском песке и состоящий из череды отдельно стоящих домиков. Поблагодарив худощавого паренька-носильщика, София, ступая босыми ногами по теплому дощатому полу, прошла в светлую спальню, распахнула окошко и впустила нежный, еле трепещущий легкие занавески ветерок в комнату. Ныли спина и поясница от долго сидения в кресле самолета. Потянувшись, она получше закуталась в тканное покрывало и провалилась в бездну сновидений. _____________________________________________________ Сон Софии Ранее утро. Свет потихоньку пробирается сквозь ничем не завешанное большое оконное стекло по бледно-зеленым крашеным стенам больничной палаты. Рядом меланхолично отсчитывает удары сердца кардиограф. Этот звук уже до того стал для меня привычным, что уже казался обычным звуковым фоном жизни. Лишь живя глазами, я, неотрывная от своей кровати, смотрю в окно. За стеклом жизнь. Жизнь с большой буквы «Ж», а не мое немощное существование. Так удивительно смотреть (я никогда не замечала) как после ночного сна просыпается она, жизнь, видимая мною в весело щебечущих птичках, в жужжащем шмеле, в трепещущем на легком ветерке шелесте ярко-зеленых листочков высокого клена, в густых раскатистых ветках которого путались золотые лучики раннего утреннего солнышка. На окне безуспешно сражаясь со своей судьбой, не сдаваясь и каждый раз с напором врезаясь в стекло пыталась вырваться наружу, на улицу пчела. Она жужжала, билась, останавливалась, бродила по стеклу и изучала каждый его миллиметр, а потом опять то ли в панике, то ли просто набравшись сил брала стекло на таран. Как глупо. Она не видела, не знала выхода из сложившейся ситуации. Но я знала. Стоило просто открыть окно, и пчела свободна. А если этого не сделать? Бедняжка скорее всего забившись в уголок, окажется в компании высохших мух, и, со временем станет такой же мумией, как и они. Вот и я, запертая в этой больничной палате, не вижу выхода. Я взаперти. Я, так же как и пчела вижу свободу через закрытое окно. Но что будет со мной? Знает ли кто-то выход для меня? Кто-то, чего присутствия я не замечаю, как и моего не замечает пчела? Вошла медсестра. - Откройте, пожалуйста, окно. Хочется хоть немного свежего воздуха. Да, и выпустите еще, пожалуйста, пчелу… ___________________________________________________ Ночь. София открыла глаза и поежилась. Ночные кошмары стали ее одолевать. Так и закутанная в одеяло она вышла из домика подышать свежим воздухом и попытаться скинуть с плеч неприятные ощущения после сна. О боже! Она вдруг поняла, как соскучилась! По колено в воде, превращенной от белого сияния в жидкое серебро, в самом начале луной дорожки, той, что вырисовывает на воде ночное светило, стоял Джованни. Нет, конечно, она постоянно ощущала его присутствие, в подтверждение которого красовалась белая лилия, оставленная на прикроватном столике в Риме. Но при встрече сердце сдавленно заныло и от волнения застучало в висках. С чего вдруг в ее сердце поселилось трепетное чувство к этому такому далекому и призрачно-нереальному олицетворению человека, она не понимала. А сказать по правде и не задумывалась. Скинув с плеч покрывало, она, просто следуя порыву, побежала босиком по мягкому песку ему на встречу. Нарушая ночную тишину всплесками воды от шагов, София подошла к Джованни и стала лицом к лицу. Грудь ее вздымалась от частого дыхания, а на щеках пылал румянец. Секунду они так и стояли, глядя друг другу в глаза. С чего бы это? Но, ощущая прилив нежности, ей хотелось обнять его и прижаться к нему щекой, но она не смела. Мистику этого мгновения нарушил Джованни. Он протянул руку и убрал спадающую на лицо Софии прядь волос, а потом подхватил на руки и вынес из воды. Не оставляя за собой следов на песке, Джованни дошел с Софией до бунгало и усадил ее на деревянные ступеньки. Такие чужие, стоящие по разные стороны границы веков, они, просто держась за руки, олицетворяли единство двух душ. Кто позволил им встретиться? Кто, словно бумажный лист, смял незыблемую грань столетий? Порой, вопросы мироздания не поддаются человеческому пониманию. Эти странные свидания в Венеции, восхищение бравости и смелости подвигов этого солдата, ощущение теплоты его души, блеск загадочных небесно-голубых глаз, нежность рук – все это не могло не отпечататься в сердце молодой девушки. Можно ли черным по белому описать эти светлые чувства? Хочется писать золотым по ярко-сияющему! Но все-таки, как бы не были прекрасны чувства, как бы не были чисты порывы, любовь невозможна, так сказать, и девушка это прекрасно понимала. - София, - заговорил шепотом Джованни. – Я чувствую, вас что-то гложет. Софья опустила глаза и уткнулась взглядом в песок. Трудно было начать рассказывать то, что до этого она старалась спрятать поглубже в самых дальних уголках памяти. Но это было невозможно спрятать, и по правде как можно отпустить прошлое? Наконец, она собралась с мыслями: - Мою жизнь трудно назвать счастливой. Учеба, работа, стремление, стремление, кропотливая работа над собой, абсолютная нехватка времени. Я была яркий представитель вида карьеристок. Что тут скажешь? Оглядываясь назад, мне кажется, что я пыталась сложить свою жизнь как пазл, держа в голове только итоговую картинку, и, словно слепая на боковое зрение, идущая только вперед. И не дай бог свернуть с пути. Не дай бог плохо сдать экзамены, не дай бог не поступить в университет, не дай бог упустить красный диплом, а потом не дай бог плохо выполнить свою работу. И так далее, и тому подобное. Я уже не говорю о полном отсутствии личной жизни. Это само собой понятно. Что я видела, глядя на себя в зеркало? Симпатичное лицо, но пустое выражение глаз меня пугало. Но свыше мне был дан второй шанс. – Она на секунду замолчала. – Поймешь ты или нет, но сейчас самое время выпить. – И, подарив Джованни улыбку, она исчезла в бунгало. Послышались звуки копошения, открывающихся и захлопывающихся стенных шкафов, торопливых шагов, и, наконец, София появилась на пороге со стаканом в руках. Отхлебнув глоток янтарной жидкости, она поморщилась: - Коньяк, - и сразу же приложилась опять к ободку стакана. – Все случилось так внезапно. Словно снежный ком на голову. Я возвращалась домой с работы. Как всегда поздно, как всегда безумно уставшая. Подъехала я к перекрестку на моргающий зеленый сигнал светофора. Куда мне спешить? Я остановилась. Желтый, красный, желтый. Я так хорошо помню эти мгновения прошлой жизни. Помню, как положив руки на руль, сидела и отсчитывала секунды вместе со светофором. Загорелся зеленый и я, выехав на центр перекрестка, была снесена мчавшимся на красный свет новеньким БМВ, управляемым пьяным водителем. Никогда не думала, смотря новости, что стану участником такой банальной аварии. Все удивлялись, как я осталась жива, ведь мою маленькую машину просто раскроило на куски. – София сделала еще один глоток. – Что было потом? Больница. Врачи долго приводили к жизни мое мертвое тело. Перелом всех костей. Некоторое время я вообще была парализована. У меня было много времени, чтобы обдумать всю свою жизнь, чтобы уже, как простой зритель картинок, что всплывают в памяти и проносятся перед глазами, увидеть все со стороны. Знаешь, я лежала и ничего не делала. А ведь когда-то я таком просто мечтала… только не знала, какой монетой придется за нее платить… Но я поборола немощность! Я победила болезнь. Не буду говорить о трудностях реабилитации, о безумных болях. Сказать по правде, испытав страх паралича, безысходности, страх жизни живым трупом, мне ощущать боль было даже приятно. Было трудно, но все прошло. А когда все проходит, уже и не кажется таким страшным. Как я теперь поняла, авария открыла мне второе зрение, или, как говорят, третий глаз. Я стала замечать какие-то странности, происходящие вокруг меня. Я совершенно ничего не понимала, видя каких-то странных людей, которые внезапно появлялись, и так же внезапно исчезали, пугая меня. Иногда находило просто неприятное чувство чьего-то присутствия, хоть никого и не было, иногда мне казалось, что я проваливаюсь во времени. Но теперь я поняла, что со мной. Те внезапно появляющиеся и исчезающие люди никогда не выходили со мной на контакт. Я их просто боялась. Боялась, и не понимала, что со мной происходит. Но, благодаря тебе, я все поняла. Я тебя не боюсь… София нежно улыбнулась Джованни, и он, улыбнувшись в ответ, протянул руку и предложил сесть рядом. ………………………………………………………………….. Как и было условлено, в девять все трое встретились на рецепшен. Куда идти вопроса не возникало – по плану посещение церкви Святого Спиридона. В отеле они заказали такси и прямой наводкой отправились прямиком к цели. София перекрестилась на ступеньках при входе в церковь и прошла внутрь. Витторио и Алонзо, исповедовавшие католичество, ничего не говоря, проследовали за ней. Переступив порог, они попали в атмосферу православной церкви: запах ладана, большие подсвечники, вмещающие множество тонких высоких плачущих воском свечей, блеск позолоты на стенах, на тяжелых резных рамах икон, тусклый свет горящих лампад, освещающих лики святых, изображенных на православный манер с сужающимся лицом, тонким носом и большими глазами, благословенно и в то же время строго глядящие на прихожан. Поражал дивной красоты потолок, расписанный сценами библейских сюжетов. Справа от мраморного иконостаса стояла серебряная рака, украшенная драгоценными камнями, в которой покоятся мощи Святителя Спиридона. Поклонившись мощам, Витторио кивком указал Софии на старенькую низенькую монашку. Поздоровавшись, они представились работниками государственного литературного музея, и корочка Софии, как сотрудника музея, предусмотрительно захваченная с собой, оказалась кстати. Монашка сдержанно поприветствовала гостей. Витторио поинтересовался, нельзя ли им взглянуть на дары, ранее возложенные мощам Святого, и старушка, сжав губы, отчего к ним со всего лица протянулась густая сетка морщин, и, окинув всех троих светившимся в тусклых от старости глазах недоверием, удалилась. Спустя десять минут ожидания к ним вышел батюшка – молодой, но уже полнеющий в талии мужчина. Нижнюю часть его лица, как и подобает батюшке, покрывала густая борода. После недолгого разговора, из которого следовал вывод, что, конечно, было бы лучше, если бы ученые заранее предупредили о своем визите, старушка в черном монашком одеянии провела их в хранилище. - Я надеюсь, мое присутствие не сильно стеснит вас, - произнесла монашка и присела на стуле у стены. - Наоборот, возможно вы нам даже поможете, - рассматривая полки с дарами, произнесла София и повернулась к старушке. – Подскажите, а как размещены экспонаты в хранилище. В хронологическом порядке? - Конечно. Что вас именно интересует? - Точно не можем сказать… можно узнать, где находятся дары, возложенные в восемнадцатом веке. - О, так давно, - монашка поднялась со стула и провела их к нужному стеллажу. - Спасибо, - поблагодарила София. – А теперь можно мы здесь осмотримся. Их интересовали только чаши, так как предположение их основывалось на строчке: возложим чашу благодарности свою. Все втроем они принялись за поиски: аккуратно беря в руки и внимательно рассматривая каждую деталь. И вот в глазах Витторио, словно яркая звездочка, вспыхнул огонек радости. Алонзо заметил это и подошел посмотреть, что нашел его друг: внутри большой золотой чаши были выбиты цифры 192 то ли 182. Они показали свою находку Софье и, записав оба числа и поблагодарив служительницу, вышли. Оказавшись на улице и отойдя от церкви, кладоискатели остановились у скамьи в тени большого дерева. Софья присела и затарабанила костяшками пальцев по деревянному сиденью. - Или нам чего-то не хватает, или мы в тупике, – заговорила девушка, как бы размышляя вслух. Витторио достал из кармана джинсовки бархатный мешочек, растянул тесьму и достал большую серебряную монету. Глаза Софии вспыхнули: - Как я могла забыть о ней! Ни обратив на ее восклицание ни малейшее внимание, или просто не заметив ничего, т.к. он неотрывно глядел на монету, вертя ее в руках, Витторио ответил: - Не понимаю, насколько это может быть нам полезно, но эта вещица была спрятана вместе с запиской в библии. На ней как бы ничего по существу и нет. - Так было раньше Витторио, - заговорил Алонзо. – Но сейчас мы в тупике. У нас есть два числа и эта монета. Она что-то должна нам сказать. София протянула руку, как бы прося посмотреть, и Витторио передал ей монету. На одной стороне был изображен крылатый лев – символ Венеции, а на другой стороне было что-то наподобие карты для мореплавателей. По окружности монеты, почерневшими от времени гравированными буквами была читаема надпись: «Солнце освещает, а луна указывает. Зеркало жизни». - Вот и пойми что это означает, - сказал со вздохом Витторио. София зажала монету в ладошке, и, задумавшись, смотрела в никуда: - Да, не густо. 394, 192 или 182. Что это за числа? Эти цифры не складываются в дату. Что еще можно предположить? - Пароль, код, шифр, - толкал пустые предположения Алонзо. - Надо тогда знать, для чего нужны эти шифры. Имеет смысл сначала найти закрытую вещь, а потом подбирать к ней коды, - растерянно развела руками София и взглянула на Витторио, который в этот момент поднялся с корточек и потряс затекшими ногами. - Дайка мне еще взглянуть на эту вещицу, - сказал он и, когда София положила на его ладонь монету, принялся еще раз ее внимательно рассматривать. – Слушайте, а не могут ли эти числа являться координатами на карте. Ведь к чему-то она здесь изображена. И если по очертаниям нарисованных участков земли мы не в состоянии распознать местность, то для большего понимания нам даны числа – координаты этого места – широта и долгота. - Это сто процентов идея! – воскликнула, вскочив с места София. – Алонзо, лезь в интернет. - Какая глупость! – возмутился Алонзо. – Не бывает таких координат! - А ты поставь где-нибудь запятую, - настаивала девушка. Алонзо некоторое время возился с телефоном, а потом даже присвистнул от удивления: - Вы не поверите! Эти числа действительно координаты! И знаете, это место рядом с нашим островом. Мы практически у цели! - Заказываем катер и немедленно в путь! Поймав такси, они поинтересовались у водителя, где можно взять напрокат лодку, и таксист отвез их к нужной пристани. Под бурлящий, навевающий аппетит рокот волн они быстро перекусили, и собрались к отплытию. Под вкус бизнесмена Витторио подошла небольшая, вмещающая две каюты, белая яхта, блестящая на солнце полированным хромом поручней. - Она как раз подойдет для нашего небольшого приключения. Ведь кто знает, как там получиться, – заключил он, и Алонзо с Софией с ним согласились. Оставив внушительную сумму денег хозяину яхты, они уже собирались отплыть, и Алонзо принялся разматывать швартовый канат, как тут его чем-то тяжелым ударили по затылку. Весь мир поплыл перед ним, а в глазах заискрились радужными цветами миллиарды звезд. В то же самое время на Витторио был нацелен пистолет, и следом он был оглушен. Софию, минутой раньше, испуганную от неожиданности, с плотно зажатым ртом какой-то мокрой, пропитанной вонючей жидкостью тряпкой, силой втолкнули и заперли в каюте. - Вы молодцы ребята, - обращаясь к привязанной к стульям троице друзей, заговорил Григорий. – Знаете, а я думал, что жизнь несправедлива. – Он ехидно улыбнулся, и, резко изменившись в лице, продолжал. – Теперь выкладывайте, что к чему и мы вас не тронем. Никакой реакции. София и Витторио видать еще отходили от состояния беспамятства, и тупо смотрели на обращавшегося к ним человека, мимика лица которого походила на мимику безумного: резко меняющиеся черты, горящие возбуждением глаза. В углу с пистолетом в руках стоял здоровяк. Он жевал жвачку с равнодушным выражением лица, и походил на скучающего бычка на пастбище. Оглядевшись, Витторио понял, что находится в каюте ими нанятой яхты, которая еле покачивалась на волнах. Шума мотора слышно не было. В это время стал приходить в себя Алонзо. Он замахал больной головой, открыл глаза, и, сообразив положение вещей, вскочил на ноги и хотел броситься на худого человека с козлиной бородкой, но щелчок возведенного курка его немного отрезвил. Скалясь, он сел на место, но глаза его постоянно бегали, ища выход, а кулаки ритмично сжимались и разжимались. - Слышишь, ты, глупый урод, - заговорил спокойно Витторио. – Ты меня удивляешь. Мы должны сейчас, по-твоему, испугаться, что-то начать тебе рассказывать. А не подумал ли ты, что с тобой будет, когда мы освободимся. Или ты пойдешь на тройное убийство? Да ради чего? - А ради чего вы оббегали весь Рим? Ради чего вдруг явились на этот остров? Не считай меня за идиота! – слова Григория бросались словно плевки. В яростном приступе он вытянул вперед шею, а длинные, словно пожарный гидрант, руки как струнки сложились на подобие ласточкиным крыльям. - Да ты и есть идиот, - за спиной кричащего ярким контрастом раздался размеренный посторонний голос. В каюту неслышно вошел человек в белом костюме и белой фетровой шляпе. За ним толпилась бравая команда молодцов с пистолетами в руках. Григорий от удивления вытаращил глаза, Юра в смятении перенаправил пистоле на вошедшего. И, воспользовавшись ситуацией, Алонзо кинулся на него и ножками стула со всей силы сбил его с ног, и в ту же секунду, как только тот повалился на пол, наступил на его руку, державшую пистолет. Юра завыл от боли. В это же мгновение Витторио кинулся с размаху на стену. Послышался треск ломающейся древесины, и Витторио в тот же час освободился от остатков стула, а Алонзо ногой швырнул пистолет в его сторону. Витторио поднял пистолет и нацелил его на вошедшего. Секундная тишина, замешательство, и тут послышались легкие хлопки ладошками. Аплодисменты были такими же размеренными, как и речь человека в фетровой шляпе. Он аплодировал с нескрываемой улыбкой на лице. - Ребята, это поражает. Давно работаете вместе? Нет, честно молодцы. Но опустите, сеньор Витторио, пистолет. Мы ваши друзья. А за этими представителями рода человеческого - он вытянутой ладонью указал на валявшегося на полу Юрия и прилипшего к стене Гришу, - мы неустанно следили. – Ты что, считаешь меня дурнее себя? – повышенным тоном обратился он к Григорию. – Ты думал обмануть меня, и даже решился на преступление. Ты думал можно идти таким путем?! Гриша, ты меня очень разочаровал. Твоя алчность и жадность несоизмерима с твоим умом! Ты должен был мне все честно рассказать! - Иди ты к черту, - упавшим голосом ответил Гриша. - Выведите их! – скомандовал человек в белом костюме своим ребятам, и они повели нерадивых бандитов из каюты наверх. - Вам следует объясниться, - твердым голосом произнес Витторио. – И еще, следует обыскать чемоданы тех людей. Предполагаю, там найдется одна моя вещь. - Конечно, - ответил незнакомец. - Только давайте сначала освободим ваших друзей. И он принялся развязывать Софию. – Бедная девушка, - сочувствовал он, - эти варвары вас так туго стянули. София, конечно, была в замешательстве, но голос этого неизвестного человека, выражение его глаз располагали его к себе. К нему подошел один из его охранников и разрезал веревки ножом. Уже освобожденный Алонзо стоял в стороне и потирал ушибленную голову. - Итак, - продолжил незнакомец. – Меня зовут Михаил Владимирович. История, приведшая к этой встрече, началась пару месяцев назад, когда я купил антикварный кинжал. Случайность помогла мне разгадать секрет кинжала, и на свет Божий было извлечено письмо, датированное 1798 и подписанное офицером святейшей Венецианской республики Джованни Альберти, - в этот момент у Софии бешено заколотилось в груди. Ее истории вот-вот лопнет как мыльный пузырь. - Высокий худой человек, который угрожал вам, был моим другом, которому я показал свою находку. Письмо было, как вы понимаете, очень древнее, и Гриша пообещал, что покажет его реставратору, который его переведет, - Софье хотелось облегченно вздохнуть. Она не верила своим ушам и в свое счастье, ведь теперь ее спокойно можно принять за этого реставратора. Карты так удачно раскинулись, что ее история вместо разоблачения получила наоборот подтверждение. Это было удивительно. Скрывая свое замешательство, она лишь украдкой переглянулась с Витторио. Михаил продолжал: - Через пару дней Гриша принес мне перевод письма – вполне обычный заурядный текст. Но вел себя мой бывший друг как-то неестественно. И уж тем более меня удивили его неожиданные путешествия в Венецию, практически сразу одно за другим. Я отдал перевод письма в руки другого реставратора, и представьте мое удивление, когда я прочел совсем другой переведенный текст, в котором, в отличие от преподнесенного мне Гришей текста, присутствовало упоминание о спрятанном богатстве Республики. Вот тогда я и решил, что пора мне разобраться в этой ситуации. Я издалека стал наблюдать за ним, за тем, как он со своим братом ведет за вами слежку. Было понятно, что он что-то затевает. И, когда мои ребята сообщили о том, что они напали на вас, я понял, что этому фарсу пора положить конец. Конечно, я сопоставил факты, и догадался, что вы занимаетесь поисками того богатства о котором говориться в моем письме. Но такой вопрос, как вы о нем узнали? Ведь оно постоянно было со мной. Как доказательство моих слов, я вам его непременно продемонстрирую. Что вас натолкнуло на поиски? - Инициатором была я, - заговорила София. – Да, я была тем самым реставратором. Я два раза видела того человека с бородкой: когда бралась за перевод, и когда отдавала его. Всем понятно, что перевела письмо я точно, и своего заказчика, как тоже понятно из его действий, я не обманула. Только клянусь и опережаю все ваши плохие мысли, в сговоре с ним я не находилась. Видно, эта история нам обоим залегла в душу. Только я не выбирала путь предательства и обмана. Я пошла прямым путем, желая просто посмотреть на Библию. Я сама пришла к тебе Витторио на прием, хотела просить твоего разрешения взглянуть на нее. Я ведь историк! Кстати, бьюсь об заклад, что нападение, в котором ты меня обвинял Алонзо, - Софья обращаясь, повернулась к нему. – Было устроено как раз этими двумя бандитами. София вся покраснела. Она опять оказалась в затруднительной ситуации, и на этот раз, почему то, испугалась. Даже лучше сказать не испугалась, а запаниковала. Они были практически у финиша, она просто не могла не дойти до конца. София ждала взрыва возмущения Алонзо. Предчувствовала его грубость. Обращаясь к нему, и как бы бросая вызов (повторюсь, лучшая тактика обороны – нападение), она ожидала встретиться с колючим взглядом. В чем, в прочем-то, не ошиблась. Глаза его холодно впились в нее, а потом смягчились. - Что нападение было их рук дело, это конечно, понятно. Но теперь они окажутся за решеткой, - сказал он. - Как я разочарован, - вставил свои три копейки Михаил. Алонзо продолжал: - Но, знаешь, я тебе верю. И одной ногой это доверие опирается на факты. Не думаешь ли ты девчонка, что мы не проверили твою историю на липу? – он заулыбался, а София убедилась, что правильно выбрала профессию. Сзади подошел Витторио и обнял ее за плечи: - Не переживай, - ласково сказал он. – А знаешь, на что опирается вторая нога? – девушка с вопросом в глазах заглянула в его лицо. – На человеческий фактор. А я разбираюсь в людях. – София могла биться об заклад, что не будь в комнате столько людей, он, наклонившись так близко, обязательно в этот момент поцеловал бы ее. - Как я понял, все прояснилось, - заговорил Михаил Владимирович. – У меня предложение. Давайте поужинаем сегодня вместе. Я покажу вам письмо. И, возможно, вы согласитесь взять меня с собой. Ведь, я все - таки, смею назвать себя участником этой истории. Заранее говорю, что на вознаграждение не претендую. Знаете, мне хватает, того, что я зарабатываю. Но чего у меня не отнять, так это страсти к истории! Все согласились, что собрались здесь они большей степенью ради страсти к приключениям, любви к истории, но от вознаграждения никто отказываться не станет. Сегодня выдвигаться в путь уже не имеет смысла, и, застолбив за собой лодку, отправились на сушу залечивать ушибленные головы и готовиться к ужину. Ужин прошел просто прекрасно. Заказав столик на четверых на террасе ресторана главного здания отеля, вся компания была довольна прекрасным открывающимся видом морской панорамы. Ресторан находился на возвышенности вечно зеленого холма, в тенистой прохладе оливковых деревьев. С террасы открывалось все очарование кружевного берега залива. Михаил и Алонзо пришли в безупречных смокингах, Витторио - в белом льняном костюме. Свободный вид ему предавал небрежный расстегнутый ворот рубашки. - Вы уж простите господа за мой вид, но я никак не смог заставить себя надеть смокинг, - улыбаясь, извинился Витторио. – Я просто задыхаюсь от этой удавки – бабочки. В этом костюме мне удобнее. - Главное, чтобы человек чувствовал себя комфортно, правда? – настроил на дружеский лад беседу Михаил, и протянул для пожатия руку. Алонзо привык к скромным предпочтениям друга в одежде, и не удивился бы увидев Виторио в драных джинсах. Вошедшая София поразила мужчин ярким алым платьем на тонких бретельках. Длина платья не доходила до колена. В блестящие золотые волосы была вплетена нежная белая лилия. Витторио, ухаживая за Софией, отодвинул для нее стул. Все разместились за столом. Официант принял заказ, и вскоре принес бутылку белого вина, чтобы гости не скучали, пока готовят выбранные блюда. - Не буду томить вас ожиданием и сразу хочу показать вам письмо, - Михаил достал из кармана то, что положило начало описываемых событий. Софья, с замиранием дыхания смотрела на него – вот то письмо, что Джованни два столетия назад оставил своему другу. Это было невероятно! Витторио в ответ показал свой листочек и монету, ранее извлеченные из Библии. Михаил смотрел на эти реликвии с замиранием сердца. - Ваш предок отставил вам невероятное наследство! Я не говорю о стоимости сокровища. Нет! Чего стоит только те эмоции, которые вам посчастливилось испытать! Этот азарт! Этот Драйв! – Михаил силился подобрать в восторге слова и в это время официант принес готовые блюда. Кухня ресторана оказалась отменной – королевские креветки в чесночном соусе, золотистый цыпленок с хрустящей корочкой. А как не отметить греческий салат и прекрасное вино, отличающиеся вкусовыми переливами и оттенками винограда, наливавшегося соком под мягкими лучами греческого солнца на просторах плодородных долин. Потом Витторио, Алонзо и София прерываясь на небольшие отступления, пересмеиваясь, рассказывали о том, как раскрывалась эта история, как они находили подсказки, чтобы идти дальше. Коллекционер блестящими от возбуждения глазами слушал, и от души смеялся вместе с ними. Беседа текла в простом непринужденном тоне. Софии Михаил показался очень обаятельным. Он легко заводил и поддерживал разговор. В итоге вечера перешли на шампанское, и пили за удачу, за славу Венеции, за офицера Джованни Альберти (чьим именем было подписано найденное письмо), подарившего шанс окунуться в невероятное приключение. Не заметно на остров опустилась ночь. - Вы знаете, - говорил Михаил. - Ночная Керкира просто необыкновенна: чего стоит только одна подсветка города! Словно пылающий огонь красно-желтым пламенем горит купол колокольни церкви Святого Спиридона. Вы ведь ее уже видели? - О, мы ведь были там днем, - пояснила София, и коллекционер, рассеянно покачал в ответ головой: -Да, да – и, не унимаясь, продолжал. – Вечером улицы полны народа. Жизнь кипит! - София, пойдем прогуляемся в город, - предложил Витторио. – Может, потанцуем. Развеемся. Захмелевшей Софии очень хотелось согласиться. Она хотела танцевать и веселиться! Но ноющая боль в груди не позволяла. Та боль, которая заставляла всматриваться в темноту береговой линии и искать кого-то. Та боль, которая называется любовным томлением… Она поблагодарила всех за прекрасный вечер, и, оставив Витторио немного расстроенным, удалилась в свое бунгало. Проходит время, Сердце рвется из груди, Я жду тебя, мой друг, приди! Сорви часами данное мне бремя Томиться в ожидании тебя! О, как измучена душа моя… Ты словно ангел мой, Мой бог, как ты прекрасен! А взор твой! Он настолько ясен! Скажи мне милый, ты живой? Приходишь ты, и счастье в сердце мне приносишь и покой Ты поцелуй меня родной! Мифическая страсть сжигает душу всю мою дотла, А даришь мне ты белые цветы… Ты знаешь ведь, что не смогу я без тебя Скажи мне милый, кто же ты? Ночь. Мягкий ветерок создает легкую рябь на горизонте морской глади, посеребренной безучастной белой луной. Небо удивительно звездное. С убаюкивающим рокотом набегают и растворяются на сером песке неспешные сонные волны. Немного поодаль от берега, за зарослью густой растительности стоит маленькое бунгало с соломенной крышей. Через большое французское окно, через просветы кружевных занавесок, немного сдвинутых к краям окна, видна девушка. Она задумчиво сидит у стола. Перед ней чистый лист. В руках, подпирающих подбородок, зажата шариковая ручка. Девушка удивительно хороша: складная фигурка, нога заложена за ногу, простое белое платье с открытыми плечами, золотые пшеничные волосы сплетены в пышную свободную косу, открывая нежную шею, переброшены вперед, и покоятся на вздымающейся от дыхания груди. Непослушные прядки, выбившиеся из прически, завитками спадают на лицо. Освежающий розовый румянец играет на белой коже. Девушка, казалась погружена в глубокую задумчивость. Взгляд ее застыл на прекрасной белой лилии, стоящей на столе в простой стеклянной банке. А знает ли эта лилия о царящей вокруг обстановке волшебства. Ведь для нашей героине все происходящее ничем иным, кроме как волшебством и не объясняется. Все, включая и это море, и эту луну, и эту лилию, и эту любовь…Любовь, которая наполняет всю душу нежностью, когда она смотрит в лицо Джованни. Ей хочется обнять его, положить голову ему на грудь и просто так стоять всю ночь. Любовь, которая наполняет все тело страстью, когда он обхватывает ее за талию во время танца. Любовь, которая позволяет получать удовольствие от самой обычной беседы. Любовь, которая позволяет просто с легкостью молчать. Любовь, которая никогда не отпустит и не потеряет… Но, в то же время, это все только пятьдесят процентов. Остальные пятьдесят это его взаимность. Этот блеск глаз, которые заворожено смотрят на нее. Эта нежная улыбка на губах любимого, когда она о чем то жарко рассказывает. Это ощущение взаимной нежности рук. Это простое ощущение, что она нужна, необходима, любима. А знает ли эта лилия, что за окном, скрытый шелестящими ветвями, стоит человек. И человек ли это? Икрящийся и прозрачный, словно создан из мелких капелек тумана. Человек словно спустился по лунному свету, словно его тут и не было, и в то же время словно он всегда тут и стоял. Самое подходящее слово для описания: СЛОВНО… Но его глаза: живые, горящие призывом и томлением. Девушка, как бы почувствовав что-то, или просто устала от долгого сидения, раздвинув стекло большого окна, вышла на улицу. Ветерок заиграл в ее волосах, в складках ее легкого платья. Навстречу вышел ждавший ее парень. Улыбка озарила их лица. ……………………………………………………………………. С самого утра, чуть легкое зарево забрезжило на Востоке, чуть мягкое утреннее солнце осветило линию горизонта и стало подниматься выше, четверка кладоискателей: Софья, Алонзо, Витторио и Михаил уже разматывали швартовочный канат яхты и, ориентируясь на определенные координаты, вышли в море. Облокотившись на гладкий хромированный поруч, София заворожено смотрела, как белый металлический нос яхты, врезаясь в колышущуюся сверкающую на солнце морскую гладь разрезает ее, как нож сливочное масло, деля на два бурлящих потока. Море внезапно потускнело. Большие, точно взбитая пена, белые облака закрыли солнце, но оно пробивалось сквозь пушистые клочья отчетливыми золотыми лучиками, являя подобие детского рисунка. Витторио подошел со спины и стал рядом: - Волнуешься? – спросил он, всматриваясь куда-то вдаль горизонта. - Сказать по правде, наоборот. Я абсолютно спокойна. У нас все практически так складно получается, что я просто уверена в успехе. Вдали, подобно туманному Альбиону, вырисовался зеленый остров. - Вон он! – воскликнул Витторио. – Держим курс на остров. К стоящим на носу яхты, Софии и Витторио, подошел Михаил. И так, молча, они втроем стояли и смотрели, как не спеша, картина видимости увеличивается и они приближаются к острову. Вода стала светлеть, и цвет ее сначала с темно бирюзового плавно перешел в голубой, а потом и вовсе стало просматриваться молочное песчаное дно. Причалив к берегу, с яхты был сброшен якорь. София, стоя у кромки узкой песчаной береговой линии, сложила козырьком ладонь и поднесла ко лбу, прикрывая от солнца глаза. Вдали, казалось за непроходимой зарослью растительности, возвышался покрытый зеленым ковром горный склон. Эту гору было отчетливо видно еще с моря, и слаживалось впечатление, что именно она и является прародителем этого небольшого, поднимающегося над уровнем моря, клочка земли и на нее можно ориентироваться, как на центр острова. И, так как каких-либо догадок, где может быть спрятано сокровище, у них не было, компания отправилась исследовать остров, выбрав направление к горе. Теплый мягкий песок вскоре сменила сырая земля, кое-где прикрытая упавшими ветками, листьями. Вступив в полосу леса, они словно вступили в полосу жизни: не угадать то ли это прутик, то ли какое-нибудь диковинное насекомое. Над головой перелетали с ветки на ветку и громко переговаривались яркие птицы. Им были интересны новые гости, и видать, вся лесная брать по-своему обсуждала их. Больше всего София боялась наткнуться на змею, и поэтому старалась тщательно осматриваться в какой-то мере из предосторожности, в какой-то мере из любопытства. На влажных листьях сияли всеми оттенками цветового спектра капельки воды. Сквозь тенистую крышу деревьев пробивались яркие солнечные лучики. Пересеча широкую линию густых зарослей, и выйдя из тени деревьев, они подошли к небольшому кристально чистому озеру, образованному струящимся потоком ниспадающего с отвесной скалы водопада. Обилие взвешенных в воздухе капелек воды создавали легкую туманную дымку. Вода в озере была настолько прозрачна, что просматривался каждый камушек дна, и можно было наблюдать за игрой вьющихся маленьких рыбок. Как оказалось, они не заметно для себя обогнули зеленый склон горы, когда шли через лес, и в итоге подошли к ней с другой стороны. Этого было не видно с их положение на берегу, но гора скалистым хребтом пересекала остров. Около озера компания остановилась на короткий привал, а потом они двинулись дальше вдоль хребта, и в итоге вышли обратно к песчаному берегу. Волны в шумном беге натыкались на скалу хребта и в пенном всплеске стекали по мокрым скользким камням, возвращаясь обратно в море, чтобы, набрав опять силу, вновь и вновь таранить нерушимую преграду. Витторио с уставшим видом сел на песок. София села рядом. - Сказать по правде, - начал он. – Просто ума не приложу, как мы сможем тут что-то найти. Девушка молчала. Михаил обмахивался шляпой. Алонзо вертел в руках карманные часы. - Друзья, не молчите! – возмутился Витторио. – Давайте выдвигайте свои предположения, что нам делать дальше. - Витторио, позволь мне взглянуть на твою монету, - попросил коллекционер, и, когда она оказалась в его руках, прочел вслух выгравированную надпись: «Солнце освещает, а луна указывает. Зеркало жизни». - У меня опять ощущение, что, то ли чего не хватает, то ли здесь линия подсказок обрывается и мы, чтобы найти сокровища, должны что-то знать, - заговорила София. – Что нам дает монета? Подсказку с картой мы поняли, с координатами тоже сообразили. Что дальше? - Солнце освещает, а луна указывает, - еще раз повторил Михаил. – Ну не спроста же это написано! - Солнце освещает всю землю. А луна… - девушка-реставратор задумалась. – В какой фазе сейчас луна? – обратилась она к своим товарищам. И сама ответила, вспомнив светлую прошлую ночь. – Полнолуние! - Что это нам дает? – не понял Алонзо. - Я еще сама не знаю… Давайте дождемся ночи. - Девушка, милая, - ласково заговорил Михаил. – Не кажется ли вам это безрассудным решением. Что мы сможем найти под лунной? - Ну, глупость, конечно же… - замешкалась София. – Но ведь все смотрели такую классику Голливуда, как «Золото Маккены»? Когда вход в каньон можно было обнаружить только на восходе солнца. А вдруг и тут что-нибудь такое? Только в нашем случаем указующим перстом будет луна. Все дружно рассмеялись. - Да уж, ты горазда на выдумки, - говорил сквозь смех Витторио. – Ну ладно, на сегодня, я думаю, мы уже все равно находились, так что давайте заночуем здесь. Решено. Витторио с Алонзо перегнали яхту. Но, поддавшись ауре приключения, ночевать решили остаться на берегу у пылающего костра. София насобирала хворосту, а Михаил разжег огонь. После вкусного ужина, состоящего из поджаренного на костре цыпленка, печеной картошки и бутылки греческого вина, все расслабились и разлеглись вокруг пылающего огня. Михаил умело травил байки, кто-как его поддерживал, а в итоге, уже после не первой бутылки, у каждого оказалась в запасе увлекательная история, которой он непременно хотел поделиться. Солнце не заметно скрылось за линией горизонта. И вот богиня Луна-Селена начала свой медленный величественный путь по небосклону. Рядом с еще светлым и полупрозрачным шаром луны загорелась одна одинокая мерцающая звездочка, но уже пару минут спустя их было не перечесть. Очертания луны становились все четче, небо все темнее. Все кладоискатели, изрядно охмелевшие, задремали, под навевающее сон дребезжание огня. София не спала. Она знала, что что-то должно произойти. Картины, подобной увиденной в фильме не наблюдалось. Тихо. Немного поодаль стрекочут кузнечики. И вот, около склона хребта стоит Джованни. Он зовет ее, и София, поднявшись с песка, идет к нему. Затекшие ноги покалывают и плохо слушаются свою хозяйку. Джованни, не дождавшись, пока София подойдет к нему, идет дальше. София спешит, ускоряясь и сменяя быстрый шаг на бег. Она не успевает. Но тут Джованни останавливается и поворачивается к ней. Девушке кажется, что вот-вот и она окажется рядом, как вдруг неожиданно Джованни растворяется как призрачное видение, и София кубарем покатилась куда-то вниз. Скатившись почти по отвесному склону и больно приземлившись на коленки, она оказалась в темноте. Пару секунд девушка вообще не воспринимала ничего, кроме боли своих ушибов. Немного поодаль от места падения тьма немного разрежалась: сквозь круглую дыру виднелось ночное небо. Стараясь не поддаться панике и страху, испытывая очень неприятные ощущения, Софья торопливо нащупала прикрепленный к поясу фонарик и включила его. Желтый луч заскользил по каменным стенам, выхватывая куски общей картины, которая в итоге вырисовалась такая: Софья оказалась в пещере, примыкая к стене из скальной породы, в паре шагов от девушки блестело маленькое озеро. Над озером высоко над головой зияла та самая дыра, открывающая небо, которую сразу заметила София. Осмотревшись, девушка кряхтя поднялась на ноги, и направила луч своего фонаря вверх на головой. Она пыталась разобраться и понять, как ей отсюда выбраться. Тем путем, каким она попала в пещеру, выбраться было невозможно. Через дыру над озером тоже не представлялось как. Что делать? Софья стала громко кричать и звать на помощь. Эта стратегия спасения займет не мало времени. Спохватившись, она посмотрела на часы. Одиннадцать часов. Раньше Джованни появлялся только в двенадцать. Возможно, это не случайно? Чувство страха давно прошло, и на смену ему пришел азарт. Время терять нельзя было: луна не зря упоминалась в надписи на монете. Что-то должно произойти, но без помощи ей не обойтись. Девушка обратила внимание на чистую белизну стен пещеры, которые при падении на них света фонаря, казалось, отражали его и создавали больший эффект освещенности. Еще раз, уже более тщательно изучая все вокруг, София подошла ближе к озеру, и вот ей показалось, что в воде, где озеро примыкало к стене пещеры, на светлом фоне скалы есть потемнение. В голове вспыхнула догадка, что это может быть проход. И она пошла на решительный шаг, и опустилась в воду. Дна она ногами не нащупала, и, не выпуская из рук фонарик, который, к счастью, мог светить и под водой, поднырнула и действительно увидела в скале проход – выход в море. Вынырнув, она отдышалась, взглянула на небо над головой, и, набрав побольше воздуха в легкие, нырнула и поплыла в расщелину. Скальный коридор уходил немного вниз, что, конечно, насторожило девушку, но тот факт, что он оказался достаточно коротким, принес Софии «волну» облегчения. Где она выплывет, она не знала, и стала, далеко не отплывая от скалы, через расщелину в которой проплыла, подниматься вверх, выплывать на поверхность. В мозгу метнулась мысль, что ее может разбить волнами о скалы, что она ведет себя очень опрометчиво. Но обратного пути не было. И вот она почувствовала выталкивающую силу воды и с шумом вынырнула. В легкие опять стал поступать кислород. Отдышавшись и протерев глаза, София со вздохом облегчения увидела успокоившееся море, размеренно плескавшееся у скал. Затишье. «Как бы, не перед бурей», - подумала девушка и поплыла вдоль скалы. Она видела, где заканчивается в море отвесный край, и поняла, что находиться с обратной стороны хребта. Обогнув его конец, перед Софьей явилась их яхта, забрезжил свет невдалеке горящего костра. Брасом она быстро поплыла к берегу. Оказавшись на берегу, не замечая усталости, девушка бросилась к своим спутникам, и стала их лихорадочно будить. Мужчины быстро отошли ото сна и смотрели на нее большими как пятаки глазами. София буквально на пальцах стала объяснять, активно жестикулируя, как решила прогуляться, вроде бы как и не далеко отошла, упала, провалилась в пещеру. Рассказала о том, как она оттуда выбралась. - Надо идти! – торопила она. – В полночь луна окажется высоко, как сказать, в зените, что ли. Должно что-то случиться! - Алонзо, - Держась рукой за подбородок, задумчиво проговорил Витторио. – Возьми-ка с собой зеркало из яхты, только не сильно маленькое, побольше, и веревку. Нам же надо как-то спуститься в пещеру. Пару минут спустя София вела друзей к той дыре, которую ей показал Джованни. Обвязавшись за талию веревкой, первый спустился с зеркалом в руках Витторио. Затем София. Следующим спустился Михаил. И последним, закрепив веревку за дерево, оказался в пещере Алонзо. Они прибыли как раз вовремя. Огромный белый диск полной луны практически под прямым углом бросал свои рассеянные лучи в озеро. Свет отражался от спокойной глади и ложился на белую скалистую породу стен пещеры. Стало удивительно светло. Витторио прыгнул в озеро, оказавшись в водопаде лунного света. Он стал, держась на плаву, экспериментировать с зеркалом, наклоняя его под разными углами. Выхваченный большой пучок направленного света блуждал по обследованной ранее Софией стене, и, вдруг, остановился. Все смотрели на очерченный трещинами квадрат. Трещины шли по стене, образовывая букву «П». Четвертая сторона его опиралась на землю. Было ясно, что это работа рук человеческих, что это дверь. Луна, продолжила свой путь по ночному небосклону, и постепенно стала исчезать из виду. Вооруженные фонариками, мужчины стали исследовать трещину. Алонзо отошел в сторону и сел на землю. - Знаете, что я вам скажу? – заговорил он. - Здесь без специального инструмента не обойтись. Надо крошить эту дверь, и тогда мы попадем внутрь. А, чтобы крошить, надо специальный инструмент. - А если выдавить? – предложила София. - Интересно чем? Будем толкать? - Да, не спорю, глупая идея… Но можно придумать и что-нибудь поумнее! Подкоп! - София, ты просто гений! – не удержался Витторио, и обхватив за талию поднял над земляным полом пещеры. - Стой! Стой! – просила она и хохотала. Опустив девушку на землю, Витторио обратился к Алонзо: - Так, друг, давай метнемся к яхте за лопатами, а вы, - он обратился к Михаилу. – Оставайтесь вместе с Софией. Вдруг она еще куда захочет прогуляться. – Пошутил Витторио, улыбаясь девушке, и стал, упираясь ногами, подыматься по веревке вверх. …………………………………………………………………….. Витторио и Алонзо быстро вернулись с лопатами обратно в пещеру и принялись аккуратно делать подкоп. Копали лаз в ширину плечей, аккуратно не шире, чтобы вдруг каменная дверь не вздумала свалиться кого-нибудь, когда тот будет под ней проползать. Повезло, что квадрат был метр на метр. Это казалось безопаснее. Ширина стены оказалась где-то в полметра. И вот, почистив лаз, Витторио настоял, что полезет первым. Он лег на спину и стал медленно протискивать плечи, и, в конечном счете, вскоре исчез весь за стеной. - Ну, ни фига себе! – послышался радостный возглас из-за стены. Алонзо оказалось сложнова-то протиснуться, и он еще немного раскопал. Софии и подвижному Михаилу пролезть не составляло труда. Пучки белого света четырех фонариков, блуждая, освещали изящные скульптуры, картины, плотно затянутые толстой материей, серебряную, золотую посуду, украшенные драгоценными камнями предметы личного обихода, и много-много чего еще. В центре всего стояли два больших сундука, корпус которых был скреплен листами металла и большими клепками. В одном сундуке лежали сложенные книги. А в другом, сверху всего хранившегося там богатства, лежало небольшое овальное зеркальце с простой медной ручкой. То самое зеркальце, которое чудной продавец антикварной лавки не соглашался продавать… ………………………………………………………………… Весь следующий день по небу ходили темные тучи. И вот к вечеру они разверзлись. Сначала недолго бушевала буря, вспенивая море, терзая ветви деревьев, клоня их к самой земли. Грохотал гром, и, пугая все живое, небо прорезали огненные стрелы Зевса. Но потом все стихло, и лишь дождь, то усиливаясь в крупные капли, то успокаиваясь и превращаясь в мелкую морось, бесперестанно стучал по оконному стеклу. И без того темное сумрачное небо с приходом ночи почернело. Не было видно ни единой звездочки, и луна – ночное светило – то и дело пряталось за тучи. Для лучшей видимости, вдоль береговой линии служители гостиницы зажгли фонари, свет которых отражался от падающих капель дождя, и рассеянным кругом ложился на мокрый песок. Софию терзали смешанные чувства. С одной стороны она радовалась успешному завершению поисков. С другой стороны ее мучило предчувствие неизбежного конца. Конца их с Джованни дружбы, любви. Ей было жаль терять свое прекрасное платоническое чувство. Было жаль терять их простое общение. Она сидела в плетеном кресле, подложив бод спину мягкую подушку, и смотрела в окно. Немым свидетелем, она наблюдала, как бушевала буря, как ночь темным покрывалом накрыла залив, как загорались фонари. Она ждала. И, поймете вы или нет, она не хотела дождаться. Пусть лучше ей будет казаться, что он никуда не уйдет, будет рядом или издали за ней наблюдать. Хотя прекрасно понимала, что вместе с ним обязательно уйдет и ощущение его присутствия. А он обязательно уйдет. Так же, как и обязательно придет этой ночью попрощаться. И вот в пятне желтого света фонаря материализовался силуэт. София, не стараясь прикрыться от дождя, вышла ему на встречу. Она подбежала и стала напротив: - У нас получилось, - радостно выпалила она. – Мы смогли. - Да дорогая, - ответил Джованни и сильно сжал ее в своих объятиях. – Я в этом и не сомневался, – прошептал он. Так, обнявшись, они простояли некоторое время. Считая минуты, у Софии бешено колотилось сердце. - Понимаешь, - начал Джованни отстраняясь. - Нет, нет… - она зажала в своих мокрых дрожащих ладошках его лицо, всматриваясь в полные печали глаза, убрала с его лба прилипшие от дождя волосы, провела большими пальцами по искрящимся от капелек дугам бровей. Джованни, перехватив ее руку, поднес к своим губам и поцеловал. Нет, она не в силах отпустить его! Во все нарастающем отчаянии, она сильней прижалась к нему. - Спасибо, - прошептал Джованни. – Спасибо за твою доброту. За твою любовь. Не грусти. Я обретаю покой. И, нежно отстраняясь, он ушел в темноту. Захлебываясь от рыданий, София упала на колени, оставшись в освещенном фонарем пятне света, и закрыла лицо руками. Из нутра, рычащим клокотом извергалась наружу боль. Боль утраты такого сильного и ранее никогда не испытываемого чувства. Сев на песок и подобрав колени к груди, она зажала рот руками. По ее коже струились капли дождя, волосы превратились в сосульки, а одежда насквозь промокла и пропиталась водой. София старалась унять рыдания, но всплывающие в памяти картинки ее жизни, возобновляли все опять и опять. Она плакала за всю свою эмоциально пустую жизнь. Огромный ком подкатился к горлу откуда то изнутри, словно из самой души, и предательски застрял так, что и не вымолвить не слова, а можно только хрипеть. В блестящих от слез глазах, стояло поистине детское непонимание и искренний вопрос: за что? Из темноты выбежал человек. Это был Витторио. Он подхватил Софию на руки и понес в бунгало. Уложив ее на кровать, он пытался узнать, чем вызваны ее слезы: - София, дорогая моя, - лепетал он, покрывая поцелуями ее замерзшие руки. – Что случилось? В ответ только тихие всхлипывания. Тогда он принялся страстно целовать ее шею, лицо, подбородок. Успокоившись, София откинулась на подушку и, когда Витторио хотел поцеловать ее в губы, заглянула в его глаза. Странно. Черные, жгучие глаза Витторио засветились чистотой ясного неба… - Софи… Софи… - в голове Софьи зазвучал странно знакомый голос. Она не понимала. Голос настойчиво звал ее. – Софи! Сначала еле слышно, словно он доносился из далеких глубин души. Но потом он стал обретать силу, и все отчетливее и отчетливее София слышала свое имя. Голос сорвался на крик и… словно спала дымка забытья. Свет, пробившийся сквозь темные бордовые шторы, отражается от взвешенных в воздухе микроскопических частичек пыли. Вьется и, подымаясь вверх, растворяется в воздухе белая струйка табачного дыма от сигареты, лежащей в битком набитой окурками пепельнице. - Софи! Что с тобой?! Ты меня пугаешь! София подымает глаза и видит перед собой взволнованную сестру. София осматривается и понимает, что сидит в своей комнате, в своей квартире, в Москве, за письменным столом, в уже ставшем привычным инвалидном кресле... А перед ней в испачканных чернилами руках зажата рукопись. Ее Творение.