День, разомлевший в хамсине, шёл помаленьку на убыль. Помню: в палате синий кусал я засохшие губы. И думал… О чём я думал? Этому ж много минуло! Да, вспомнил! – сравнить можно Думу с террористической миной. Народ свой они ненавидят. Но нет ведь у них другого! И в непристойном виде хвалят его как святого. И сравнивал, где же лучше, в Израиле иль в России. Страна наша, как на круче, держится, но обессилев может сорваться в пропасть из-за политиканов. В амбициях можно прохлопать приход разнородных каинов… Думалось мне о разном – о Ближнем Востоке, о НАТО. Но почему-то ни разу, что мне самому надо советам врачей следовать, с возрастом быть умнее, и, как дотошный исследователь, не думать об ахинее, к делу не относящейся, к личному выздоровлению; пусть даже и не в одночасье, но двигаться по направлению от койки в больничной палате. О прочем думать негоже. … Но и сегодня, по правде, думаю я о том же.