Нельзя капитану Цепе Трусливо внушать, что ты Упорно не видишь цели, - Ему это до пизды. Бывало, построив роту, Уйдёт отхлебнуть чайку, А ты, как скелет-задрота Часами жуёшь тоску. А помню, как за базары С прогибом в соплях на «вы» Он щедро провёл удары По «цяйнику» из Тувы. Любил он нас шибко мучить И спрашивать наобум. К примеру: «хде спиться лучше? В постели али хробу?» С ответом не стоит медлить, Коль хочешь ещё дышать. Иль золото станет медью, А звонким плевком – душа. Война для него чеченца Не может сойти на мир. "И чё? Не успел одеться? Тады на полдня в сартир..." О сколько ночей, не помню, Он с рёвом врывался к нам: «Ебёнычи!!! Рота к бою!!!», Как будто и впрямь война... Его бы крутого парня На съёмки, в боевики С Сигалом иль кем на пару, Чтоб так же кому с ноги. Да здесь он, видать, нужнее, - Солдатскому духу друг... И нету его нежнее Случайных чинов вокруг. Так пусть он паяц играет Пред нами всю ту же роль... Но я его самурая Люблю, хоть в прогон сквозь строй Послал бы меня (однако!) Иль на хуй - оно сойдёт. Солдатская жизнь двояка: Прижарит и тут же - в лёд. За нас он щенков - горою; И сам из котла хлебал, Под корень ловя порою От тех, кто отвоевАл. Я думал, убьёт, детина, Когда я задел стекло, Что, будто бы гильотину, Летёхам тащил назло... Но, бляха! Судьба - разбиться Стеклу тому, знать, была... Да лучше бы застрелиться, Чем ныть на манер осла, Стыдливо глаза потупив, Вникая в органный гром, Глядя на сухие губы (по цвету - гавайский ром) Но всё обошлось... Спасибо... Все органы чувств - при мне. Знать хрупкое мне не по силам... (мурашки по всей спине...) Гражданка легла порошей На гравий армейских тяг, Но мне вспоминать не тошно Про то, да и не в напряг. И всё капитана Цепы Мне слышится хриплый рёв «Жуки-самоёбы, цепью! Да так, чтобы ноги в кровь!»