Яков Есепкин К Алигъери Египетская цедра над метелью Сменилась топким цеженным огнем, И жалованный снег предстал купелью, И слух потряс Зевес, рассеяв гром. В цезийское пространство ход отверст, Искрится фиолетом чермный перст Антихриста, но вечно существует В природе роковая правота, А днесь ее вместилище пустует, В каноне солнце Божия перста. Елику смерть о черном балахоне Куражится, поклоны бьет, вино Из сребренных куфелей (на агоне Убийц холодных, прошлое темно Каких, летучих ангелов отмщенья, Заказчиков расплаты, иродных Мелированных ведем, обольщенья Не ведавших иного и родных Отцов невинных мальчиков кровавых, Царевичей всеугличских, царей Развенчанных в миру и величавых, Помазанных их дочек, пастырей Грассирующих преданных урочно, Без серебра алкавших крови их, Алмазных донн и панночек, бессрочно Почивших в Малороссии, благих Когда-то, ныне желтыми клыками Украшенных садовников, хламид Носителей колпачных, брадниками Крадущихся вампиров, аонид, Небесной лазуритности лишенных, Жертв новой гравитации, другой Колонны адотерпцев оглашенных) Лиет вольготно в скатерть, дорогой Пейзаж для сердца, из венецианских Замковых окон видимый, темнит Личиной злобной, дарует гишпанских Высоких сапогов короб, теснит Сама еще белесых наших гостий, Блондинок, сребровласок, чаровниц, Но только натуральных, ведем остий Им кажет черни, сумрак оконниц Почти и новогодних застилает Хитонами ли, бязью гробовой, Молчит, а то собачницею лает, А то взывает чурно, кто живой Откликнись, будем пир одесный ладить, Еще играют Шуберта в саду, Моцарта явствен шаг, музык усладить Чарованных готовый, заведу Сейчас, а снег декабрьский не помеха, Чем далее, теплей он, милых дев И другов честных в царственности меха Сибирского, пушнины, разглядев Какую ведьмы в зависти лишь ахнут, Гагаровой к вишневым деревам, Здесь вишенки мороженные чахнут В корице сахаристой, кружевам Желточным их пойдут сирени пудры, Как всякую любовно обернем Бисквитами и сдобой, были мудры Евреи местечковые, рискнем С царевишнами к ним соединиться, На маковые ромбы поглядеть, Бывает, царским кухарям тризнится Обилие столешниц этих, бдеть Сегодня им о яствах непреложно, Пускай засим рецепт перенесут В палатницы хоромные, возможно, Еще царей отравленных спасут, А смерть, гляди, опять кикимор дутых Презрев, лиет по скатерти вино Из битого начиния, согнутых Юродливо бокалов, решено, Пируем хоть с мертвыми рядом, сверки Теперь не нужны, истинно чихнем, Покажутся тогда из табакерки Черемницы и черти, сих огнем Порфировых свечей осветим, ярка Заздравная свечельница, когда От жизни и не видели подарка, Что ж требовать у смерти, иль сюда Нелегкая внесла ее, угасло Сколь денное мерцанье, так одно Ей в ноздри вклеим розовое масло, Боится роз косая, а вино Хоть криво, но лиет еще, отравней Сыскать непросто будет, а куфер, Хоть бит, как прежде полон, благонравней Презреть и нам развратных, Агасфер Теперь сих отравительниц не любит, Я знаю, много брали на себя, Шутили не по делу, сам и губит Пускай адскую челядь, пригубя Несносное отравленное пойло, Реку вам, други, ладите балы Пировные, гостям рогатым стойло Всегда найдется, царичам столы Пусть нынче камеристки сервируют, Смотреть люблю движенья, угодить Хотят оне успенным и балуют Живых, кому за кем еще следить Один сегодня помню, тьмой беленье Скатерное кривым не очернить, Мы выстрадали благое томленье, Бессмертию не стоит временить, Когда цари пируют вкруг одесно, Когда живые царичи, а сих Невесты ожидают, благовестно Такое пированье, бабарих Здесь можно смело к чурным приурочить, Молчание их выдаст, нам пора Дела вершить земные, не сурочить Невинно убиенных, за одра Червницу не зайдем и возалкаем Суда великонощного, коль яд Иных берет, черноту отпускаем, Тлести ей меж эльфиров и наяд, Одну, пожалуй, косную оставим Чермам во назидание, перчить Начнемся белым пересом, заправим Лукавые мозги, сколь огорчить Решит смешного рыцаря, сиречить Возьмет опять привычку, совлекать Царевн в альковы, стольников увечить, Иродничать и ёрничать, алкать Веселия на тризнах цареносных, На службе у порока зреть святых, Орать безбожно, фей златоволосных Лишать воздушных нимбов золотых, Греми пока, нощное балеванье, Замковые ансамбли заждались Музыки и акафистов, блеванье Кашицей мертвой суе, веселись, Товарищество славное, Селены Взывает свет, нести быстрей сюда Фламандские холсты и гобелены, Рельефные гравюры, стразы льда Хрустального, шары чудесных фором, Сребряные, порфирные в желти, Витые алебастрами, узором Диковинным горящие, внести Быстрей велю и блюда выписные, Фаянсами разящие гостей, Алмазовые рюмки, именные Суповницы из крымских областей, Орнаментные амфоры, куферы Красные, изумрудные мелки Для ангелов, точеные размеры Отметить возжелающих, лотки Со яствием нездешним, на капризы Рассчитанные, негой кружевной Богатые кофейники, сервизы Столовые, молочниц пламенной Ансамбль еще, пирожницы, свечений Держатели вальяжные, чайных Китайских церемоний и печений Гофрирный антураж, пироносных Конфетниц череду, еще креманки Холеные, цветовья севрских ваз, Пируем, аще балов самозванки Зерцальниц не преидут напоказ, А серебро прейти сим невозможно, Пусть плачут в стороне, взирая наш Горовый пир, напудриваясь ложно, Чтоб время обмануть, резной лаваш Им снесть, а то для пифий горемычных Украсть вина куферок, пармезан Стянуть при верном случае, клубничных Желе набрать украдкой иль нарзан Какой хотя кианти на замену, Иль мусс, иль кухон сливочный, грильяж Наладить в туесок, вторую смену Им жариться едино, сей типаж Знаком балам и нами узнаваем, А ну, чермы, офорты геть чертить Куминами и фенхелем, бываем Нечасто рядом, бойтесь осветить Чихающие рожицы, берите Сиреневые пудреницы, тушь, Паршу невыносную, хоть орите В себя, покуда краситесь, на чушь Адскую мы елико не разменны, Помазание ждет нас и престол, Как могут бысть куферы мертвопенны, Пьем здравие, серебро этот стол Разбойное не может изувечить Соцветностию мертвой, нам оно Всегда служило верой, бойтесь речить Ползвука, если в серебре вино.