«Госпожа Борнеманн придёт на рентген в четверг. Так и запишите, сестра Ли», - обратился доктор Зухен к своей ассистентке. «Следующий!» От окна отделилась стройная женская фигура и заглянула в опустевшую, сумеречную комнату. «Рената – ты?!» - лицо доктора ожило. Испуг и радость отразились на нём. Он помедлил, и наконец, движением руки пригласил её войти. Рената Меркель прошла мимо врача в ординаторскую и нерешительно замерла, заметив медсестру. Женщины обменялись холодным приветствием. Медсестра сделала отметку в оставленной карте, захлопнула ящик так, что Рената слегка вздрогнула и облегчённо выдохнула, когда фигура в белом скрылась в маленькой комнате рядом с ординаторской, где стоял телефонный аппарат. Через секунду доктор Зухен стоял около посетительницы и обнимал её за плечи. «Я же просил тебя не беспокоить меня, когда я работаю»,-заговорил он, и голос его неприятно прервался. Тёмные, влажно мерцающие глаза Ренаты пытливо рассматривали его. Её сердце билось сильнее. Дыхание участилось. Как же я его люблю – думала она – и через секунду она уже прижималась к нему. Она стояла, очарованная его неправдоподобно голубыми глазами, которые могли сверкать так ясно и благосклонно, но и могли метать молнии. «Почему ты так долго ничего не давал о себе знать, Ганс?» - спросила она едва дрогнувшими губами. «Уже много дней я жду тебя». Она быстро закрыла глаза, когда почувствовала, как его руки ещё крепче обвились вокруг неё. «Практика, Рената»,- тихо сказал он. «Просто работа не отпускает меня. Больные идут до глубокой ночи». С умилением он посмотрел на неё сверху вниз, его лёгкий, как дыхание поцелуй тронул её щёки, покрытые нежным пушком, и её прекрасно изогнутые губы. «Какая ты бледная, Рената. Что с тобой? Ты не должна ничего воспринимать так болезненно. Врач не властен над своим временем. Неужели ты не понимаешь этого?» «Да, но…»,-прошептала она, не двигаясь. «Я просто не могла больше этого вынести. Тоска – и – и я должна с тобой поговорить, сегодня же!» Только теперь она вскинула на него глаза и оглядела его необычно серьёзно. Страх закрался в его сердце. Знает ли она что-то? Прежде чем он признается? Почему он не сделал этого раньше? Он и вправду любит её – но он любит и другую, ту, которая носит его фамилию, которая словно бедный несчастный человечек, и которой принадлежит всё его сочувствие. Страх овладел им, страх, что он опоздал со своей исповедью, что теперь он должен её потерять. Он заставил себя улыбнуться, попытался спрятать этот страх за вопросом. «Это действительно так важно, малышка?» Она кивнула и серьёзно повторила: «Очень важно, Ганс». Впервые на её губах промелькнула едва заметная улыбка. Наполовину вымученная, наполовину смущённая. Снова он притянул её к себе. Всё-таки она весьма привлекательная. Эта Рената Меркель, хрупкая, высокая и стройная, с бархатно-чёрными глазами и тёмно- поблёскивающими волосами, обрамлявшими узкое своеобразное лицо. Что ему всегда в ней нравилось, так это радостная жизнеутверждающая позиция, без намёка на легкомысленность. Её простой, беспечный образ жизни, который всегда придавал ему силы, когда он был готов сдаться. Её улыбка сопровождала его во мраке будней и всегда укрепляла его стойкость. И тем больше растревожил его теперь её приход и её душевное смятение. «Хотя бы сегодня у тебя есть время для меня, Ганс?» - её вопрос повис в воздухе. Так хорошо ощущать вблизи её тепло, которое позволяло ему многое забыть, то, что угнетало его душу. Он слегка отстранился, мягко убрав её руки со своего затылка, которые нежно обвивались вокруг него. «Давай расставим все точки над “и”», - сказал он и твёрдо решил сегодня сказать ей всю правду. «Присядь». Он усадил её на ближайший стул. Приятно ли ему, что она вопреки запрету посетила его во время практики? Необъяснимый страх охватил её. «Может, теперь мы пойдём?» - услышала она свой вопрос. Голос прозвучал напряжённо и показался ей чужим. Доктор Зухен ужаснулся, словно он полностью забыл о присутствии Ренаты. «Конечно, Рената! Немедленно», - произнёс он поспешно, слишком поспешно, и невольно обернулся к двери, в которой после короткого стука появилась медсестра. «Прошу прощения, господин доктор», - сказала она, слегка улыбаясь уголками рта. «Вы не слышали, как я стучала. Вас к телефону. Ваша супруга у аппарата. Должно быть, что-то срочное». Что-то задребезжало. Один из инструментов звонко ударился о пол: он выскользнул из обессилевших рук Зухена. Резким движением руки он прогнал сестру Ли, которая хотела услужливо поклониться. А в ответ – мёртвая тишина! Оригинальный текст „Frau Bornemann kommt Donnerstag zur Bestrahlung. Notieren Sie, bitte, Schwester Ly“, wandte Dr. med. Suchen an seine Sprechstundenhilfe Schwester Ly. „Der Nächste, bitte!“ Vom Fenster setzte sich eine schlanke Frauengestalt ab und wandte sich in das nunmehr leere, schon dämmrige Zimmer. „Renate – du?!“ Suchens abgespannte Züge belebten sich. Schreck und Freude spiegelten sich darin. Er zögerte, schließlich machte er eine einladende Handbewegung. Renate Merkel trat an dem Arzt vorbei in das Ordinationszimmer und blieb unschlüssig stehen, als sie Schwester Ly bemerkte. Die beiden Frauen wechselten einen kühlen Gruß. Gelassen reiht die Sprechstundenhilfe die Karte ein, knallt den Kasten zu, dass Renate leicht zusammenzuckt, und erleichtert atmet sie auf, als die weiße Gestalt in das kleine Gemach neben dem Ordinationszimmer verschwindet, wo die Apparate stehen. Mit zwei Schritten steht Dr. Suchen neben seiner Besucherin und umfasst ihre Schultern. „Ich habe dich doch gebeten, mich nicht in meiner Praxis aufzusuchen“, beginnt er, die peinlich gewordene Stille zu unterbrechen. Die dunklen, feucht schimmernden Augen Renates forschen in den seinen. Ihr Herz schlägt schneller. Ihr Atem geht erregt. Wie ich ihn liebe – denkt sie – und sekundenlang schmiegt sie sich fest an ihn. Sie steht schon wieder im Banne seiner unwahrscheinlich blauen Augen, die so klar und gütig blicken können, in denen es aber auch hart wetterleuchten kann. „Warum hast du nichts von dir hören lassen, Hans?“ zittert es von ihren Lippen. „Seit Tagen warte ich auf dich.“ Schnell schließt sie die Augen, da sie spürt, wie sich seine Arme fester um sie legen. „Die Praxis, Renate“, sagt er leise. „Die Arbeit hat mich einfach nicht losgelassen. Krankenbesuche bis spät in die Nacht.“ Mit Rührung blickt er auf sie hinab, haucht einen Kuss auf die seidigen Wimpern, auf den schön geschwungenen Mund. „Wie blass du bist, Renate. Hast du dich gesorgt? Mein Gott, das darfst du nicht tragisch nehmen. Ein Arzt ist nicht Herr seiner Zeit. Verstehst du das nicht?“ „Doch, doch“, flüstert sie, ohne ihre Haltung zu verändern. „Ich hielt es einfach nicht mehr aus. Sehnsucht – und – und ich muss mit dir sprechen, heute noch!“ Jetzt schlägt sie die Augen zu ihm auf und schaut ihn mit ungewöhnlichem Ernst an. Ein Schreck zuckt ihm zu Herzen. Weiß sie etwas? Noch ehe er gebeichtet hat? Warum hat er es nicht schon längst getan? Wirklich, er liebt sie – aber er liebt auch die andere, die seinen Namen trägt, die ein armes, geschlagenes Menschenkind ist, und der sein ganzes Mitleid gehört. Angst fällt ihn an, Angst, mit seiner Beiche zu spät zu kommen, sie verlieren zu müssen. Er zwingt sich zu einem Lächeln, versucht diese Angst hinter seiner Frage zu verstecken. „Ist es wirklich so wichtig, Kind?“ Sie nickt und bestätigt ernsthaft. „Sehr wichtig, Hans.“ Dann verziehen sich erstmals ihre Lippen zu einem schattensaften Lächeln. Es wirkt halb gequält, halb verlegen. Wieder zieht er sie fest an sich. Sie ist ein äußerst reizvoller Mensch. Diese Renate Merkel, feingliedrig, hoch und schlank gewachsen, mit samtdunklen Augen und dunkel glänzenden Haaren, die ein schmales, eigenwilliges Gesicht umschließen. Was ihm aber zuerst an ihr gefiel, war ihre fröhliche Lebensbejahung, ohne leichtsinnig zu sein. Ihre unproblematische, unbekümmerte Art, an der er sich aufgerichtet hatte zu jener Zeit, da er auf dem besten Weg war, schwermütig zu werden. Ihr Lachen hatte ihn bis in die Schwere seines Alltags hinein begleitet und ihm immer den Lebensmut gestärkt. Umso mehr beunruhigt ihn jetzt ihr Kommen und ihr beinah verstörtes Wesen. „Hast du heute wenigstens Zeit für mich, Hans?“ fällt ihre Frage in seine kurze Versunkenheit. Es ist so schön, ihre lebenswarme Nähe zu spüren, die ihn so vieles vergessen lässt, was seine Seele bedrückt. Er richtet sich etwas empor und löst dabei sanft ihre Arme von seinem Nacken, die sich zärtlich um ihn geschlungen haben. „Ich mache Schluss hier“, sagt er und ist fest entschlossen, ihr heute die Wahrheit zu sagen. „Nimm indessen Platz.“ Er drückt sie auf den nächsten Stuhl. Ist es ihm so unangenehm, dass sie ihn trotz seines Verbotes in der Praxis aufgesucht hat? Unerklärliche Angst greift nach ihr. „Können wir jetzt gehen?“ hört sie sich fragen. Die Stimme klingt gepresst und kommt ihr selbst fremd vor. Dr. Suchen schreckt empor, als habe er Renates Anwesenheit völlig vergessen. „Natürlich, Renate! Sofort“, versichert er eifrig, zu eifrig, und wendet sich sogleich unwillig der Tür zu, in der nach kurzem Anklopfen die Sprechstundenhifte erscheint. „Verzeihung, Herr Doktor“, sagt sie, ein kleines Lächeln in den Mundwinkeln. „Sie haben mein Klopfen überhört. Das Telefon. Ihre Gattin ist am Apparat. Es sei dringend.“ Ein Klirren! Eines der Instrumente schlägt auf den Boden: Es ist Suchens kraftlos gewordenen Händen entglitten. Schwester Ly, die sich diensteifrig bücken will, wird mit einer heftigen Handbewegung aus dem Zimmer gescheucht. Totenstille! Karin Buscha „Wenn die Liebe fehlt“