Cижу в своём стареньком удобном кресле и смотрю в окно. Пасмурно, ветрено, зимно… Зимно – не в смысле холодно. Пейзаж зимний… Зимний настолько, насколько зима может претендовать на зимность в нашей напрочь лишённой зимы климатической точке. Серо от серых стволов грустных деревьев, от серых камней землистого склона, от серой, вчера оштукатуренной стены дачи. Но эта та серость, которая греет. Почему? Давно собиралась оштукатурить дачу! И вид совершённой оштукатуренности греет сознание осознанием завершённости… Заблудившаяся в словах… - Ты когда собираешься босоножки утеплять? – спросил меня рожок для обуви. - Зачем же их утеплять-то? - Так ведь зимно! Когда зимность зашкаливает уровень серости – пора утеплять босоножки! Это же совершено явно! Явно как навь! – Рожок пожал крючком, демонстрируя своё недоумение по поводу моего дремучего неведения. - Да? Ах, да! Я просто забыла. Конечно же, пора утеплять. Ты не помнишь, где лежит уплотнитель? - Уплотнителем растворяют штукатурку! А утепляют только гранитной крошкой. За ней в гастроном надо идти. Пусть сапоги сходят. - Сапоги сегодня в наряде: их в брюки нарядили и на балкон поставили. Ой! А зачем мне уплотнителем растворять босоножки, если я могу просто растеплить сапоги, когда они из наряда с разводом вернуться? – предположила я такой вариант. - А когда они из наряда с разводом вернутся? - Тогда, когда с брюками разведутся! - У них была такая крепкая связь! Эх, судьба-злодейка! Брюки вообще никогда постоянством не славились: стоит сапогам в углу замешкаться, как они с любыми туфлями готовы пойти! – Вздохнули комнатные тапочки, с грустью глядя на засохшую землю, которой были вымазаны дачные калоши. - Так ведь хорошие брюки со всякой обувью общий язык найдут: будь то элегантные сапоги или добротные спортивные мокасины. - Хватит сказки сочинять: чай в реальном мире живём! Что с утеплением делать будем? - Строго рожок вернул в реальность всех участников пассивной беседы. Я смотрю на происходящее и краем сознания понимаю всю абсурдность действия. Но остальная часть сознания утверждает: надо утеплять босоножки, причём растворитель не пойдёт. А гранитная крошка слишком крошится и не сохраняет структуру натуральной шерсти. Что же делать? - Я влюбились в носки из ангоры! – Вдруг выкрикнули босоножки на танкетке. - Как можно так говорить «я влюбились»?! – возмутилась люстра, демонстрируя свой нервный тик, мерцая под самым потолком. - Я – пара импортных дорогих босоножек! А мы – две штуки пары импортных дорогих босоножек! Именно я – пара – влюбились (босоножки) – в носки из ангоры! - Замечательно. Уровень серости достиг зимности и босоножки утеплились любовью к носкам из ангоры. Всё логично! Да будет так! Да будет свет! Свет! Нету света! Люстра , нету света… света… - Света! Да что с тобой? Проснись! Ты бредишь! Воспалённые веки с трудом расплющиваются и серая картина зимнего пейзажа вползает в сознание, воспалённое сильнейшей простудой, отягчённого высокой температурой. Тело ломит от долгого сидения в кресле. - Сапоги с брюками разошлись, а босоножки влюбились в носки из… - Светуля, выпей вот эту таблетку. У тебя жар. С трудом перебравшись из кресла на кровать, я покорно выпила какую-то розовую таблетку, свернулась калачиком и провалилась в пустоту, в которой уже не надо было ничего утеплять растворителем и штукатурить гранитной крошкой неверные брюки, изменившие сапогам с дачной серостью грустных деревьев….