2 О, Господи! О, Господи! Ого, как сердце реагирует на кофе. Приблизилась пространственно к Голгофе, по возрасту - к Елабуге. Огонь ресницы опалил искавшей брод, когда трубили трубы, надрываясь. Нам врали в детстве: нас приносит аист. А кто меня обратно заберет? 3 Рябины жар! С ним градусника ртуть Не меряется, и не измерим Юдольный путь: и клевера напутье, и блеск перстней, и папиросный дым. Как беспощаден нрав самоубийц! Их капюшоны черные без лиц Мелькают тут и там. Но ты сама, Загородившись томиком Дюма, Жила на полке и звала, звала: - Мы вольные! Крыла-а-а! До дна! Дотла-а-а! Заканчивались май и пятый класс. Грех любопытства и...Соблазнена! И в хоровод - в кольцо твоих проказ: - Дурная мать, но верная жена-а-а! Зачем так рано разум мой спалил Твой черный ненасытный пилигрим? Зачем не позже? Лучше - никогда! Чрезмерна для меня твоя беда, Смертелен упоительный мотив, Галоп трех перепутавшихся грив. Вторичности клеймо: не стих, а крик. Изыди прочь! Зачем тебе двойник? 4. И сын мой возмужал, да я не повзрослела. Похожа на ежа - щетинюсь то и дело. Похожа на щенка - хвостом виляю встречным до первого пинка, который обеспечен, как правило. В ежа тогда я превращаюсь. И сын мой возмужал - теперь ему прощаю привычные пинки, обычные обиды. Сместились позвонки, но с заданной орбиты сойти не удалось. Марина! Мне понятны и страсть твоя, и злость. От шарканий галантных воротит и меня. И мне в кусте сирени мерещится родня, и хочется на стены лезть - к черту маникюр! Кипение в аорте. Я из последних дур. И к черту всех вас, к черту! 2002-2004