Рассветный ветер, неизменный путник, в окошко постучал. И, как всегда, художник вышел, распахнул этюдник: - Пускай весь мир пожалует сюда! День просыпался. Позади ненастье. Улыбка озарила старика, и, словно невесомая от счастья, ловила чистый миг его рука. Роднил он землю с необъятной высью, поглаживая изредка висок, а осень неспеша роняла листья – высокой пробы листья на песок. Всё оттеняя синевою нежной, дозолотила стужу октября, и рассыпает по ветвям небрежно искристые иголки серебра. Старик неспешно обошел треножник, разглядывая неба глубину: - Учись, душа!.. Вот истинный Художник! – вздыхая, он восторженно шепнул. Кисть уронил. И позабыл этюдник. - Не возмутить бы сада тишину!.. - Читал палитру колдовского утра, и в буйстве красок осени тонул.