РУССКАЯ АМЕРИКА ЖУРНАЛ. ПУБЛИКАЦИЯ. № 447 НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА НЕЗАВИСИМЫХ МНЕНИЙ Издатель АРКАДИЙ МАР http://rusamny.com/r05.htm В НОМЕРЕ: ЛИЧНОСТИ КОРРЕСПОНДЕНТ КРЫМСКИЙ. Память: русские в Америке Памяти В. Д. Гейману посвящается и 100-летней годовщине его дружбы с В.В. Коронелли. "Аминь, аминь". Потом могильная тишина. Другого - к генералу Кутепову: оторваться, в Севастополь и грузиться на суда. Фостикову - с кубанцами в Феодосию. Калинину - с донцами в Керчь. Чарноту - в Севастополь! Всем на суда! Ставку свернуть мгновенно, в Севастополь! Крым сдан!". М. А. Булгаков. "БЕГ" Нью-Йорк. 24 января 1925 года. На первой странице газеты русских эмигрантов "Новое Русское Слово", или просто - "Н.Р.Сл.", вышла неподписанная автором статья "Вор у В. Крымского": "В комнату сотрудника "Н.Р.Сл." В. Крымского (уг. 2-ой Авеню и Сейнт Марк Плейс), вышедшего утром к соседу жильцу, забрался вор, унесший его костюм. В. Крымский успел выбежать и поднял тревогу, симулируя наличие целой рати жильцов и крича: "Стреляй в него"! Окружай его! и пр.". В заключении, за отсутствием на лестнице другого оружия, он использовал пожарное ведро и вылил на голову сбегавшего вниз вора-юнца 15-ти лет в солдатской шинели. Вор бросил костюм и сбежал". Вениамин Давыдович Крымский (настоящая фамилия - Гейман) слыл в городе Феодосия человеком солидным, так как был известным крымским литератором, одним из первых краеведов, автором исследований о жизни Ивана Константиновича Айвазовского, Эммануила Грамматикова и многих других выдающихся феодосийцев. С 1917 года член Таврической Ученой Археографической Комиссии, а в 1918-1920 годах он возглавлял феодосийский Музей Древностей, который практически спас в годы гражданской войны от банд и экспроприации. Обстоятельства вступления В.Д. Геймана в должность хранителя музея были весьма трагическими. Долгие годы хранилище возглавлял его гимназический учитель Людовик Петрович Колли - человек честный, бескорыстный, крупный знаток истории Крыма. Но толи под влиянием революционных событий 1917 года, толи по медицинским причинам, здоровье Людовика Петровича в ноябре 1917 года резко ухудшилось и в конце декабря того же года он умер. Вот как описывает это событие В.Д. Гейман в своей статье "Памяти учителя", которая была опубликована в Известиях Таврической Ученной Комиссии в 1918 году: "В маленькой армяно-католической церкви - (бывшая мечеть Муфти Хан), описанию коей покойный посвятил немало страниц, в присутствии ограниченного круга друзей, состоялось отпевание, а в 4-е часа процессия двинулась на христианское кладбище, где Людовик Петрович погребен был в стороне от центра, невдалеке от могилы другого бескорыстного труженика, бывшего секретаря городской управы М. Д. Синай-ского, покончившего собой под влиянием нынешних событий. В тот же день, т.е. 31-ого декабря, мы приступили к тяжелой обязанности - выполнению необходимых формальностей. Музей был опечатан". В те годы, когда Вениамин Давыдович работал хранителем музея, в России шла Гражданская война. Русские, обезумели от вкуса крови и безнаказанности убийств в ходе четырехлетней войны с Германией, и от того, что Царь Николай II, будучи Верховным Главнокомандующим, пустил ситуацию в армии на самотёк, произошёл хаос 1917 года. Озверевшие солдаты начали убивать друг друга, забыв, что их воспитало одно Отечество. Причем ненависть русских стала велика настолько, что война с Германией очень быстро закончилась. Все силы нации были брошены на самоистребление. В результате междоусобиц богатые граждане потеряли свои капиталы, а бедные почувст-вовали вкус грабежей и экспроприаций. В Феодосию ежедневно прибывали новые беженцы со всей России. На рейде феодосийского порта, сменяя друг друга, стояли военные корабли англичан и французов. Из всех уголков Крыма в город шли многочисленные и постоянные волны эмигрантов, поэтому условия для хищений и грабежей музейных сокровищ были идеальными. Газеты того периода из номера в номер писали о фактах разбоев и бесконечно печатали объявления следующего содержания: "Пропал кошёлек с паспортом. Просьба вернуть паспорт, деньги оставить себе". При этом количество граждан потерпевших убытки от краж многочисленных воров-карманников ежедневно увеличивалось - до десяти, а то и пятнадцати объявлений в каждом номере! Кроме того в Крыму существовала очень большая проблема с дровами. Всем понятно, что музейные экспонаты, особенно, такие, как ткани, картины, старинные рукописи и пергаментные свитки нельзя подвергать сырости. Но поскольку кроме жителей города в дровах нуждалась и многочисленная армия, как белогвардейцев, так и союзников: англичан, французов, то цены на них были баснословные. Проблему отопления помещений музея пришлось решать его хранителю, и Вениамин Давыдович справился. Ведь, он из Феодосии, в которой жить всегда непросто и за свой хлеб насущный приходилось буквально драться. Как доказательство о "феодосийской закалке" мы приводим статью из газеты "Жизнь Феодосии" от 4 июля 1914 года, № 141, которая опубликовала жалобу в рубрике "Письмо в редакцию" на служебную деятельность отца Вениамина Геймана - коллежского советника Давыда Геймана, который работал в Феодосии вольнопрактикующим врачом: "Милостивейший государь! Господин Редактор! Позвольте мне при посредстве вашей газеты огласить нижеследующий возмутительный случай. Я женщина больная (страдаю пороком сердца). 2 июля мне стало плохо и я, в сопровождении моего старого отца отправилась к врачу г. Гейману. Предупредив врача, что я не в состоянии заплатить за врачебную помощь я умоляла его выслушать меня и хоть немного облегчить мои страдания. Но, г. Гейман заявив нам в грубой форме, что он без денег не лечит, вытолкал собственноручно меня и моего отца из своей квартиры на улицу, причем г. Гейман оставил у меня на обеих руках следы своего возмутительного поступка в виде огромных синяков и разорванных рукавов блузы. Примите и пр. Хая Зильберман. По неграмотности и по её просьбе подписал Э.З. Эпштейн г. Мариуполь, деревня Крыжовка". Скорее всего, помимо денег была и другая причина отказа в лечении. Давыд Гейман специализировался только на внутренних женских, детских и венерических заболеваниях, так что сердечные и иные болезни не входили в ряд его деятельности. К тому же, синяки на запястьях свидетельствуют о том, что больная дралась и цеплялась за косяки и двери, требуя лечить её бесплатно. Но довольно об этом. Вернёмся в Нью-Йорк, к истории ограбления, с которой начался наш рассказ. Как мы помним: воришка, пятнадцати лет от роду, в солдатской шинели, который пытался украсть костюм у Вениамина Геймана, скорее всего сын какого-нибудь совершенно обычного для тех времен русского солдата, наверное, ветерана Первой Мировой, а после Гражданской войн. Его отцу, видимо, удалось вывезти семью в Америку, и теперь он не знал, как её прокормить. Таких офицеров пребывало немало в те суровые и кровавые годы из России в Америку: герои без Отечества, без гроша в кармане, с горечью взирающие на свои ордена "Святого Георгия". Но этим солдатам ещё повезло! Тысячи русских военных голодали в Константинополе. Объявления о сборе денег в помощь "константинопольцам" регулярно встречаются на страницах "Нового Русского Слова". А сколько их товарищей по оружию было расстреляно, а сколько их друзей томилось в застенках ГПУ? Из номера в номер газета "Новое Русское Слово" рассказывала иммигрантам правду о Советской России, требовала от властей США не признавать Советскую Власть, а новых американцев не обольщаться на посулы "красных" комиссаров, обещавших "славную жизнь на Родине". В газете В.Д. Крымский (Гейман) вел рубрику: "Разъяснения по иммиграции". Это не было случайностью, так как его основная профессия - юрист. В 1911 году в Феодосии он служил помощником присяжного поверенного. В каждом ответе юриста и корреспондента Вениамина Давыдовича иммигрантам - история достойная отдельного романа. Далее мы приводим лишь некоторые из откликов В.Д. Крымского, размещенных на страницах "Нового Русского Слова" в 1924-1925 годах: "Дж. Волькштейну (Нью-Йорк). Семья может приехать в качестве туристов, но нельзя упоминать о главе семьи, находящемся тут временно. Не пустят. Русская квота заполнена уже на 70 лет". Поясним, что это означает: глава семьи живет в Америке и хочет нелегально перевезти, под видом туристов членов своей семьи. Ещё ответ: "Участникам войны был дан срок льготного пропуска. Теперь они не могут приезжать вне квоты, если они не граждане. Не могут они привозить ни жен, ни их братьев". Далеко не все участники Первой Мировой покинувшие Россию в 1920 году смогли попасть в Америку до 1925 года, когда власти США прекратили прием участников Первой Мировой без ограничения. Основное препятствие на пути в Америку - это то, что Добровольческую Армию генерала Врангеля расформировали только в 1924 году. Эвакуированные из России солдаты хотя и были разоружены, но продолжали нести воинскую повинность. Ситуация складывалась трагикомично. Взять для примера хотя бы бывших однополчан: один уехал в Америку сразу и получил вид на жительство, а более усердный и верный долгу - потерял свое право на иммиграцию, не смотря на то, что оно выкуплено ими своей кровью на полях сражений. Отдельной темой из многочисленных ответов Вениамина Геймана - это тема "Невесты и супруги". Об одних заботились, а других - бросали: "Невесты не считаются близкими и никакими льготами не пользуются. Самый простой способ уехать на один месяц в Европу, перевезти туда невесту, жениться там и вернуться. Расходы будут те же, что и потеря времени, при переезде подыскании новой должности в Канаде. Вам придется прожить 2-3-и месяца, пока Вы сможете выписать, но опять, не невесту, а жену... В штате Нью-Йорк Вы можете получить развод, предъявив удостоверение, что ваша жена в Сов. России пропала без вести". Иммигранты, особенно нелегальные действительно были сильно напуганы, многие даже, отправляя письма в редакцию, боялись указывать свои адреса: "Вдруг вместо ответа придут и депортируют". Естественно, никто бы не пришел. Зато ответы приходилось печатать в газете: "Соболеву Н.И. Ваш адрес вымышленный, так как на 13-ой Ист, только несколько домов, между 5-ой Авеню и рекой. У Вас стоит 1235. Вымышленные адреса делают невозможным отправку ответов почтой. Первые бумаги, выбранные нелегальными, объявлены недействительными. По окончании Вами университета, Вы должны оставить Соединенные Штаты или скрываться. Искать Вас не могут, но Вам грозит возможность высылки". Популярность В.Д. Крымского (Геймана) была настолько велика, что когда его, на время частых корреспондентских командировок, подменял другой юрист, то новому консультанту приходилось подписываться "не-Крымский". Жизнь русских в США была довольно тяжела. Хотя в отличие от России и Турции, в США никто из них не голодал, и если у родителей не было денег чтобы оплатить ребенку школу, то их легко собирали через газету. Но была другая проблема - огромная психологическая травма от пережитой катастрофы. "Новое Русское Слово" постоянно рассказывало о самоубийствах, убийствах, зверских изнасилованиях совершённых выходцами из России. Конечно, сказывалось пережитое. Многие другие боялись и волновались за своих родственников оставшихся в СССР. Они посылали им посильную денежную помощь, которая шла год, а то и больше. На страницах газеты "Новое Русское Слово" постоянно публиковались рассказы про Советскую Россию, Польшу, Литву, Эстонию, Латвию, о коммунистическом терроре в Болгарии. Анализировался предреволюционный период, печатались стихи о трудной жизни на чужбине: "Профессор Казанского Университета Мережковский, оставшись без средств к существованию в Берлине, покончил с собой"; "В России волки напали на поезд перевозивший скот"; "Самоубийство Бориса Савенкова в Лубянской тюрьме"… и т.д. и т.п. В этом плане, журналист Крымский принципиально отличался от своих коллег по перу. Он пишет, словно не было, ни Великой войны, ни революции, ни изгнания. Зачем это его читателем? Они живы, у них есть новое Отечество, в котором надо работать, обустраивать дома, рожать детей и строить новую нормальную жизнь. Приглашение Вениамина через газетную статью на прогулку по городу - самое демократичное мероприятие, не требующее ни единого цента. "Новое Русское Слово" 21 декабря 1924 года. "Что осматривать в Нью-Йорке?": "Миллионы людей переезжают по мостам Нью-Йорка каждый день, тысячи каждый час, масса русских странствует по ним, но, увы, редкий обыватель соблазняется пешеходной прогулкой через этот чудесный навес над рекой. А между тем, прогулки эти дают такое удовлетворение, которое вполне вознаградит его за потерянный час. Для русских большой интерес представляет Бруклинский мост, как сооруженный русским инженером Моисеевым. Мост этот строился с 1870 по 1883 гг. Он обошелся в 15 миллионов долларов, а с постройками в 21 миллион долларов. Длина моста 5.989 футов, а с пристройками - 6.337 футов. Мангаттан мост имеет 6.885 футов, стоит 24 миллиона долларов строился до 1913 года. Виллиабургский 7.200 футов и стоил 12 миллионов долларов. Наконец четвертый мост Квинсборо 59-ая ул. и 1-ое Авеню идущий из Лонг Айрланда до района Сетрал Парк стоит 20 миллионов долларов и имеет 8.231 фут, т.е. длиннее всех. Мосты начинаются за 1.500 футов от берега, и тянутся далеко в город, упираясь Бруклинский за 10 кварталов в площадь Сити Холл, Мангеттенский на Кингли стрит, Виллинбургский - Даленси. Красивее всех Квинс-Боро бридж, который эффектнее и величественнее. Над самой рекой висят сплошные полосы моста между башнями. Пройти пешком - это единственный способ увидеть все чудеса мостов. Лучше всего пройти Бруклинский мост - от Сити Холл Плейс, поднявшись на второй этаж воздушной платформой. Обратно вернуться через Мангеттенский мост из Бруклина. Тремя этажами идет движение собвеев, трамваев, автомобилей, пешеходов и пр. Поразительные картинки на реку, статую Свободы, мчащиеся пароходы. Место это так облюбовано летом парочками, что для них установлено много скамеек. Пешеходное движение - весьма интенсивное. Отличные виды открываются с Квинсборо моста, под коим находится остров "Белфейр" (Блек Уэл - черный колодезь) сверху видны гимнастические упражнения арестантов из находящихся там исправительных тюрем, жизнь многочисленных госпиталей острова…". В.Д. Гейман очень любил прогулки. Ведь это в наше время, он - знаменитый автор одного из первых путеводителей по Феодосии "Спутник приезжего: Справочник-путеводитель по Феодосии и окрестностям", изданный в 1911 году. А тогда в 1924 году, проходя по Бруклинскому мосту, Вениамин, наверняка вспоминал те дни, когда он, юный, точно также шагал по мостикам "Вздохов" и "Поцелуев" в родной Феодосии. Но как же на самом деле выглядела Феодосия в те годы? Отбросим романтический ореол курортного города и откроем газету "Феодосийский вестник" № 1 от 5 апреля 1912 года, издатель И. Я. Шик: "В курортном городе, на Итальянской улице, Центральной и, следовательно, парадной, из люков коллектора вечно доносится страшное зловоние. А вот и другое явление. Второго и третьего дня шёл дождичек и Грамматиковская, и Галерейная улица превращаются в каналы, и с одного тротуара по другой приходится чуть ли не на лодках переезжать". Может именно грязь, как уличная, так и житейская, порождала в душе Вениамина Давыдовича такую тягу к прогулкам на свежем воздухе, к красивым пейзажам. В. Крымский. "Новое Русское Слово" 6 августа 1925 года. "Исход из Нью-Йорка": "Идеальные пути сообщения и дешевые экскурсионные тарифы делают выходные в Нью-Йорке днями поголовных выселений… Русская публика избирает большей частью более дешевые пути странствия. На Копей-Айланде среди тысяч голых пирамид слышна и русская речь. На горках и в пещерах любви порою слышны и русские возгласы… Встречаю знакомого, нежащегося на солнце и сменяющего уже "седьмую кожу". - Что нового? - вопрошаю его. - Воздух, солнце, море, - отвечает он, коробясь от боли. - А, у вас тут делают миллионерами за ночь, - говорю ему, указывая на бегущих к нам двух земляных маклеров. - Мы интересуемся больше воздухом, - отвечает мой собеседник.". А вот, что сообщал В.Д. Гейман из Феодосии в симферопольскую газету "Южные ведомости" от 14.10.1911 года в статье "К устройству грязелечебниц": "Этот серьезнейший вопрос, бывший уже весьма близким к разрешению, был, как известно, погребен в управских недрах и только теперь всплывает на свет Божий. В настоящее время управа занята рассмотрением представленного гг. Цвет и Дуранте проекта договора, причем, многие пункты проекта подвергаются при этом переработке. Существенное разномыслие может встретиться лишь в отношении двух пунктов проекта: об обеспечении городом 15-и тысяч ведер воды в сутки (за определенную плату), чего город в виду отсутствия каких-либо излишков лишен возможности сделать и по вопросу выкупа и эксплуатации.". Пишет он далее в той же газете от 16.10.1911 года: "Лицо, стоящее близко к предпринимателям и являющееся их уполномоченным представителем сообщило нам что, ввиду действительно существующей затруднительности в водопроводном вопросе, предприниматели смогут, в крайнем случае, ограничится на первое время устройством колодцев.". Грязелечебницы в близи Феодосии, на солёном, богатом минеральными грязями озере Аджиголь, которое расположено рядом с нынешнем селом Береговое (Коронель), после долгих препирательств были всё же открыты, но просуществовали, к сожалению лишь до середины XX столетия. Поскольку бесценное для больных озеро погубили, слив туда канализационные и другие отходы и в наше время оно бездействует. Почти в каждом выпуске газеты "Южные ведомости" Вениамин Гейман сообщал о происходящем в Феодосийской Городской Думе. Эта корреспонденция может послужить поводом к отдельному исследованию. Мы же, далее приведём статью В. Крымского об итогах муниципальных выборов в Нью-Йорке. "Новое Русское Слово" 4 ноября 1925 года под названием - "Смена муниципального управления": "С 1-го января в управление вступают новые должностные лица: кандидаты демократов, победа которых была обеспечена и не возбуждала никаких сомнений включают в своем составе следующих лиц: Мистер сенатор Джеймс Дж. Вокер, родился в коренном нью-йоркском районе в Гринвич Вилледж. Образование среднее и высшее получил в учебном заведении в Нью-Йорке. Был адвокатом, членом Ассембли, затем сенатором. Он был инициатором целого ряда социальных реформ, в том числе законопроектов: о воспрещении домовладельцам выселять квартирантов, о понижении платы за телефонные разговоры, о борьбе с перенаселенностью и постройке дешевых жилищ, о сокращении подоходного налога на 25%, о пенсиях для работниц, о солдатском бонусе, о разрешении по воскресеньям демонстрировать кино, игры в бейсбол и бокса, как и бывший мэр Гайлан, он дал обязательство не допускать повышение собвейной платы выше 5 сентов.". Вот как заботились о своих гражданах американские политики! Интересуют Вениамина Давыдовича и другие виды досуга. Например, авиа-шоу. В. Крымский. "Новое Русское Слово". 10 октября, 1925 г. "У завоевателей воздуха": "Близ трибун прессы разыскиваю группу русских летчиков, со знаменитым летчиком Б. В. Сергиевским, во главе с ним Тарлецкий, спасшийся третьего дня от гибели и 4-5 других русских летчиков, служащих механиками при аэропланах. В. В. Сергиевский подтвердил свой рассказ. Он спасся от гибели только случайно. Не направь он аэроплана с залитым дождем мотором в скалу у Стетен Айланд, он погиб бы в море. Выскочил он во время чудом. Аэроплан поврежден, и полет Сергиевского состояться не мог…". Метафора слышится в этом интервью: "Русские иммигранты чудом "спрыгнули" с "падающей" страны, и кажется, сама новая земля им помогает выжить". Ведь обычно в жизни бывает иначе. Симферопольская газета "Южные ведомости" за 21 апреля 1911 года сообщала: "Весть о трагической гибели авиатора Матыевича-Мацеевича и его брата, бывшего во время полета пассажиром, разнеслась по всему городу в тот же вечер с быстротой молнии". "Авиатор хотел сделать свой обычный vol plane и остановил мотор, но порыв ветра левого крыла накренил аппарат и он стремительно упал вниз…". Может и правда, что жизнь для русских только налаживается на другом берегу океана? Ответить "Да" будет правильно, но не полно. Были огромные трудности. В наши дни в городе Скрентоне, Штат Пенсильвания, существует "Музей антрацита" ("The Anthracite Heritage Museum"), рассказывающий современным американцам, о том, как в начале XX столетия здесь добывали топливо. У музея есть прекрасный сайт, на котором представлены отдельные экспонаты и старые фотографии тех лет. Труд горняков - весьма тяжек, но это - шанс работать - совсем не похоже на современные и зарабатывать для тех, кто не знал английского языка. Большинство русских иммигрантов было не из дворян и инженеров, а из простых людей, ушедших из сел на Первую Мировую Войну и волею судьбы оказавшихся в Соединенных Штатах. Весьма часто в среде шахтеров вспыхивали забастовки. Основное требование к работодателям - повышение заработной платы. В 1924-ом году, такая забастовка произошла в Скрентоне. Особенно печально, что сопровождалась она погромами. В сентябре в том же Скрентоне, обстановка опять накалилась. В качестве корреспондента "Нового Русского Слова" на место событий выезжает В.Д. Гейман. "Новое Русское Слово" 3 сентября 1925 год. "В царстве антрацита": "Еще 50 миль до угольного района все уже говорит о его близости, почти каждые 10-15-ть минут навстречу попадаются длиннейшие товарные поезда с несколькими десятками цистерн каждый. Антрацит вывозят самым напряженным образом, добыча мягкого угля в шахтах Вест Верджинии устроена, и это усиленное передвижение теперь приняло характер грандиознейших перевозок. Весь район, начиная от Истона, в полутора часах езды от Нью-Йорка по пути к Питтсбургу - это сплошная раскаленная печь и закопченное углем небо. Тут сосредоточены все важнейшие сталелитейные и железоделательные заводы и шахты… Соединение этих двух видов производств дает фабрикантам неисчерпаемые выгоды из-за экономии перевозки угля и прочее… Город основан в 1788 году и название свое получил в честь одного из основателей полковника Джорджа Скрентона. Кроме антрацитовых шахт тут имеются в изобилии заводы локомотивные, по выделке инструментов, роялей, текстильные фабрики. Скрентон славится величайшей в мире школой корреспондентов, образцовыми госпиталями, библиотекой, и конечно огромным манежем, сити голл, пост-офисом и зданием суда… Повсюду, поскольку может охватить глаз человеческий, картина одна и та же: длинные мрачные составы цистерн, груженных антрацитом, шеренги поездов с пустыми составами, ждущими нагрузки. Повсюду знаменитые деревянные закоптелые вышки. Это входы в шахты и платформы для нагрузки угля. В момент моего приезда работы еще не были прекращены и лошади уныло тащили тележки, как бы поддавшись общему предзабастовочному настроению. Всюду самое спокойное и мирное настроение. Русские шахтеры, с которыми пришлось мне беседовать, сообщили, что вожди Юниона (профсоюза - прим. авторов) Луис Каппелини и другие, подняли свой авторитет настойчивой борьбой в защиту интересов шахтеров. Как известно в прошлом году самочинные забастовки шахтеров явились недовольством масс тем же Каппелини, и ряд насилий был характерным проявлением разочарований масс в своих руководителях. Теперь массы идут за вождями и рабочие смены для охраны шахт останутся на местах. Никаких насилий ждать не приходится, так как, повторяю настроение бастующих пока самое мирное…". vВ этой же статье Вениамин Давыдович приводит примерное количество шахтеров из России: "Их тут до 20.000 среди всех бастующих. Среди них, однако, много карпато-русов (униатов). Масса бастующих - итальянцы…". Если говорить о достижениях американской цивилизации в 20-х годах прошлого столетия, то нельзя не упомянуть об электро приборах. 23 октября 1925 года В.Д. Гейман публикует статью об открывающейся выставке электрооборудования, под громким заголовком "Человек упраздняется": "Электро-очистители ковров, электро-вентиляторы все это представлено в десятках экземплярах образцов…" - писал Вениамин Давыдович. Надо заметить, что в отличие от "темной России" крымчане были весьма неравнодушны к новому по тем временам изобретению - электрической энергии. Феодосиец И.Я. Шик выпустил в 1911 году брошюру под названием "Электричество в сельском хозяйстве". В своей работе г-н Шик прогнозировал в ближайшем будущем широкое применение электроприборов в сельском хозяйстве: "Полезное действие молотилки приводимой в движение электромотором, вследствие правильного хода, повышается на 15% более, чем при работе локомобиля (локомобиль - передвижной паровой двигатель - прим. авторов). Нет почти ни одной машины, ни одного орудия, которое не могло бы быть пущено в ход электродвигателем". Говорит И.Я. Шик и о возможных источниках электроэнергии: энергия водопадов и ветра. Эти источники мало подходят для электростанций обслуживающих промышленные предприятия и мегаполисы. Но они идеальны для сельской местности, как экологически чистые, возобновляемые источники электричества, не требующие создания мощных единых электросетей. Но время было неумолимо и уже появившиеся электростанции использовали двигатели внутреннего сгорания. Тот же И.Я. Шик писал: "Прогресс электротехники особенно сказался в области электрического освещения. Появившиеся, в последние годы, на электротехническом рынке так называемые экономические лампы с металлической нитью потребляют от 1,25 до 1,5 ватт на свечу/час, вместо 3-4 ватт в обыкновенной, с угольной нитью, лампочки сильно удешевили электрическое освещение. При тарифе 18-ать копеек киловатт-час электрическое освещение обходится не дороже керосинового". Крымчане электричество полюбили и разлуку с ним воспринимали, как трагедию. Вот, как описывает аварию на феодосийской электростанции Вениамин Гейман "Южные ведомости" от 19.10.1911 года: "Тьма египетская воцарилась 17.10 вечером, сразу по всему городу. Как выяснилось на центральной станции Д. Черкеса и П. Сеферова снабжающей электрической энергией город и много частных абонентов, внезапно разорвало новый 80-ти сильный мотор Болиндёра, третьего дня установленный на станции. По счастью никого из пострадавших не оказалось, и дело ограничилось поломкой шатуна и прочих частей. Исчезновение электричества произвело большой переполох в городе. Улицы, благодаря Господу, солиднее освещаются приятным лунным светом, порт и вокзал - ж.д. станцией, но зато частным абонентам пришлось много позапыхаться в поисках ламп и свечей. По улицам забегали прохожие со светильниками и воцарился у нас вновь свет, как поется в куплетах ке-ро-си-но-вый, сте-о-ри-но-вый, сильно приуныли "Иллюзион" и "Гранд-вио", а также лотошники в клубах не доверяющие свету ламп и свечей. Восстановление статус кво ждут через три дня.". Но вернемся в Нью-Йорк. Вениамин Давыдович не мог не побывать с экскурсией и в крупнейшей газете Америки. В. Крымский "Новое Русское Слово" 3 сентября 1925 года. "Величайшая газета в мире": "Обычно принято сравнивать "Нью-Йорк Таймс" с "Лондон Таймс", являющейся самой крупной газетой в Европе. В свое время, в России, мы считали "Лондон Таймс" величайшей мировой газетой. Однако, его 40-ок страниц ежевоскресного номера (без иллюстраций и приложений) и 24-18-ать страниц ежедневного издания кажутся школьным изданием по сравнению со 180-200-от страницами воскресного "Нью-Йорк Таймс" и 40-24-мя страницами ежедневного выпуска. "Лондон Таймс" может только похвастаться наибольшим количеством пунктов, в которых он читается, ибо обилие английских колоний проложило ему дорогу в отдаленнейшие уголки Африки, Австралии и уединенных островов… Вместе с другими национальными достижениями американской техники - железными дорогами, телефонами и общей промышленностью, газета является также чудом, ознакомление с которым дает очень много поучительного.". Как мы говорили ранее - к 1925 году В.Д. Гейман уже признанный в иммигрантских кругах журналист, пишущий под псевдонимом "Крымский". А в 1911 году в Феодосии, он не имел в газете даже собственного имени. Его сообщения печатались в рубрике "От наших корреспондентов. В Феодосии". И если бы не судебная тяжба со временно исполняющим обязанности главного редактора газеты "Феодосийские Новости" Леонидом Викторовичем Коронелли, то возможно мы бы так и не узнали имени корреспондента газеты "Южные ведомости". Причиной конфликта стали допущенные Л.В. Коронелли оскорбительные высказывания на страницах "Феодосийских новостей" в адрес Вениамина Давыдовича. Судебное дело было благополучно завершено, в канун Рождества 1911 года, примирением сторон. А сама история глупой ссоры из-за журналистских амбиций послужила поводом к написанию В.Д. Гейманом в 1917 году доклада "Потомки испанскаго инквизитора Коронелло в Феодосии" о истории рода Коронелли в России, к которой принадлежал Леонид Викторович Коронелли и его брат Виктор Викторович Коронелли помогавший вести газету, и работавший после революции главным экономистом феодосийского порта. vПожалуй, это самая яркая и амбициозная работа Геймана на ниве исторических наук. Но спустя четырнадцать лет, в Сочельник 1925 года Вениамина Давыдовича интересовала уже предрождественская распродажа. В. Крымский. "Новое Русское Слово" 24.12.1925 года. "Сочельник": "Если подняться на аэроплане над Нью-Йорком 24 декабря, то представляющаяся сверху картина может дать некоторое понятие о той сутолоке и толкотне, которая достигает в этот день наибольшего предела. По мимо городских толп, на улицах кишат уже вереницы гостей, приезжающих сюда для закупок из всего соседнего района тяготеющего на 80-100 миль в окружности. Разъезд "по домам" служащих разных офисов уже начался. Ферри и железные дороги работают, как никогда. Почта увеличила штаты на 3.000 человек… С 10 часов появляется другая категория - молящихся. Красные мантии, звонки и котелки армии спасения исчезают. Наибольшие очереди составляют у Ирландского католического костела св. Патрика - на углу 5-ой авеню и 51-ой улиц. Интересно служение со свечами в протестантском храме Голгофы…". На примере корреспонденции Вениамина Геймана мы постоянно сравниваем Феодосию 1911-го года с Нью-Йорком 1925-го года. У этих городов много общего: они портовые, большая часть жителей - иммигранты, объединенные в национальные общины. Коренное население Кафы (Феодосии) - татары и караимы к 1911-му году были национальными меньшинствами. Огромную роль тогда в истории города играли: греческая, армянская общины, итальянцы, немцы, евреи, поляки, англичане, французы, болгары и др. поселившиеся в Крыму немногим более ста лет назад. В Нью-Йорке же существует ирландский костёл, Чайна-таун, негритянские кварталы, польская и русские общины. Да и кого там только нет! Оба города ориентированы на торговлю и финансовые операции. Жители Нью-Йорка и Феодосии весьма живо интересовались мировыми событиями, техническими новинками. Правда, Нью-Йорк был несравнимо более крупным и богатым городом, но и Феодосию 1911 года нельзя назвать бедной, захудалой провинцией. Тем более трудно представить, чтобы в Америке к взрыву мотора электростанции, или судебной тяжбе в Сочельник относились как к вещам самим собой разумеющимся. Винить Советскую власть за ситуацию 1911 года - бессмысленно, так как она возникнет только через шесть лет. Так в чем же причина такого отношения к жизни? Ответ мы найдем, как Вы уже догадались у Вениамина Геймана. 6 апреля 1925 года В.Д. Гейман берет интервью "Об открытии Народного Дома в Бронзивлле", обещающего стать культурным центром общения иммигрантов из России. Что такое Народный Дом? Это место сбора людей, желающих просто пообщаться друг с другом. Вениамин Давыдович пишет об этой инициативе в самых уважительных тонах. А ведь как он "громил" когда-то феодосийский яхт-клуб, за праздношатание, на страницах "Южных Ведомостей" 5 октября 1911 года! "В яхт-клубе состоялось на днях закрытие летнего сезона и церемония опускания флага. Вся процедура носила крайне смехотворный характер, так, как всем хорошо известно, что морскими операциями наш яхт-клуб не занимается, а имеет лишь прескверный скейтинг-ринк, расположенный правда на берегу моря. Безжалостная судьба, как назло, горько надсмеялась над нашими спортсменами и незадолго до закрытия сезона бурей расколот был яхт-клубский бот, причем, ныне принадлежащая клубу "флотилия" сокращена таким образом наполовину…". Американец Крымский считает, что человеку свойственно быть самим собой, независимо от того отдыхает он или добивается поставленной цели. Человек важен сам по себе. Надо любить и уважать в человеке человека. Что касается феодосийца Геймана, то он уверен в том, что люди должны жить только ради идеи: воевать за создание грязелечебниц, добиваться спортивных результатов, иначе их существование не имеет смысла. При этом Гейман ярый антикоммунист. Ратовать за что-либо человеку необходимо, но если ставить борьбу как единственную цель, то он неизбежно надорвётся и превратит себя и свою жизнь в руины. И тогда Человечество никогда не обретёт мир! Очевидно, это и есть важнейшая для нас корреспонденция Вениамина Давыдовича из Нью-Йорка 1925 года. Евгений ИВАНОВ, Дж. КОРОНЕЛЛИ, Москва, для "Русской Америки, NY"