Перед церковью Божьею Марко Ходит в сильном волненье потупясь, Нету Марко пред церквью покоя: Ждёт, как выйдет игумен из церкви Отпускать всем грехи без разбора, Мыслит, как рассказать без утайки, То что с Марком дурного случилось… В день воскресный сбирался как Марко К церкви Божьей идти под причастье, Муженька наставляла Еленка, Наказаньем грядущим стращая: «Судный день помни, Марко, настанет! Коль идёшь в день воскресный ты к церкви, К литургии пречистой на праздник, Не скверни уст беспутною речью, Не носи мысли чёрные в сердце, Не бери ты с собою оружья И корчму обходи стороною Да лихих полупьяных гайдуков; Коль увидишь, Обренович Стеван Да Вукечевич Петар шатаясь, Из корчмы той бредут край дороги Да горланят зазорные песни, - Отвернись, будто нет до них дела, Будто вы и совсем незнакомы. Всё бы кружками пенить вино вам, Всё бы драки чинить да разбои; Грех велик и страшно наказанье! Помни, Марко, что ждёт за могилой: Рек огнистых кипящие лавы, Дыбы, плахи да слёзные вопли. Что ж ты турок иль нехристь проклятый И не купишь себе искупленье? Коль идёшь в день воскресный к причастью, Пред игумена строгие очи, Не стыдись, поклонися, невежа, Что игумену в честные ноги, Поднеси ты Кирилле ракии, Пьяной, славной ракии сливовой, Той что в пыльных кувшинах томится Там в углу за ивовой корзиной. Цепок памятью строгий Кирилла, Ловок речью, - послушать, так диво, Как добро вмиг представит грехом он, Ну а грех - обращает в святыню; Всё бы сердце пред ним миловалось, Всё бы слушала, всё б утешалась… Все мы смертны, и там за могилой Не найти тебе лучше защиты, Потдобрись же к игумену, Марко, Подари его чистой ракией.» Груб был Марко с женою, но жёнку, Устрашась, поневоле послушал: Запрягает волов он яремом И берёт не кувшин - сразу двое, Чтоб умаслить игумену очи, Чтоб надёжней купить искупленье. Да в пути с ним случилось худое: Чуть с корчмою волы поравнялись, Тут как тут подле Марко гайдуки, Полупьяные Стеван да Петар: «Иль ты, Марко, обабился вовсе - Бабу слушаешь, бабе мирволишь, Как мальчишка во всем уступаешь, Как мальчишкой тобой помыкают, Разве что не целуешь башмак ей? Иль гнушаешься ты побратимов, Доброй чарки да взгляда корчмарки, И забыл ты разгульное братство, Буйство песен и здравицы волю? Что в кувшинах таится? Не пиво ль? Не вино ль? Или может ракия?» И, весельем пустым потешаясь, С пьяной дури уж лезут в повозку, И бесчинно руками хватают Два кувшина – залог искупленья. Духом мрачным тут Марко смутился, Словно Марке нашло наважденье, Вырвал в гневе великом наш Марко Те кувшины из рук побратимов Да с досадою стукнул легонько По макушкам беспутных гайдуков, Присмирели вмиг Петар да Стеван, Улеглися дремать край дороги; От кувшинов остались лишь ручки, Всё разбилося, - славная притча! Оттого перед церковью Марко Грустной мыслью неволится тайно, Оттого-то он бродит печален, Оттого-то он духом невесел; Согрешил Марко тяжко пред Богом В день воскресный на радостный праздник, - Как теперь оправдать искупленье? Обольстить чем игумена очи? Иль ему посулить те кувшины, Не один и не два - сразу трое, Пьяной, славной ракии сливовой?! Чуден мир и дела Твои дивны, Как Твой замысл постичь, Авва Отче?!