Она сидела на теплых досках ветхого причала, окуная свои усталые ножки в прохладную воду. Нежными прикосновениями общался с ней ветер – единственный собеседник в столь уединенном месте. Озеро играло ее безупречным отражением, стараясь как можно смешнее исказить изящные черты, однако это было не просто… Она ждала винодела, который жил на дне озера. Ожидание порой казалось ей утомительным, а порой и радостным, но это не означало ровным счетом ничего. Круги бежали по воде друг за дружкой, путались и терялись, обгоняли и растворялись, и повторялись – ведь ей обязательно нужно было дождаться. Ближе к вечеру над верхушками деревьев столпились тучи. Их тени гладили озеро своими мягкими ладонями. И необыкновенно, и таинственно колыхались ивовые пряди над самой водой, и солнечные лучи иногда пробивались, и лесные создания черпали воду сухими языками, и птицы смолкали на мгновение… Ей обязательно нужно было дождаться винодела, который жил на дне озера. Его вино было самое ароматное. Все сорта: и розовое, и красное, и особенно желтое имели волшебный аромат. Она не знала, сколько лет этому старику, не знала имени его и никогда не видела его в лицо. Никто не видел винодела, да и вообще мало кто знал о нем, разве что чувствовал его невидимое присутствие в глубоких снах… Она закутывала в полотенце свои продрогшие ноги и аккуратно вытирала сморщенные от влаги пальчики; она рассматривала следы своих мокрых рук на ветхой древесине и ждала; она садилась в игрушечный пароходик и плавала у причала, бултыхая руками и всматриваясь в темную воду... Она медленно погружалась все глубже и глубже и пускала пузырьки воздуха, улыбаясь им вслед; она нежно смотрела на старое, сияющее безмерной добротой, лицо винодела и, навсегда закрывая глаза, пыталась запомнить, как чудно колыхалась его роскошная седая борода…