Серые лица,  Одинаковые люди,  Вокруг снует полиция,  Ища себе жертву на блюде.  Я иду мимо,  Никому не мешая.  Еще она пьяная мина  Денег просит, за руки хватая.  Тоска заглушает рассудок,  Хочется улететь отсюда,  Но мечтать мне мешает   тот пьяный ублюдок.  Полицейские все кружат,  То ругаясь, то гадко смеясь;  Я смотрю на свое отражение в лужах,  Изредка на них косясь.  Дальше иду, как будто во сне;  Вокруг все те же серые люди.  Уже никто не мешает думать мне,  А полицейские все ищут жертву на блюде.  Найдут они себе ни в чем не повинного парня,  Что стихи читает у всех на виду,  А потом отправят в свой обезьянник, вернее псарню,  Чтобы "дурь" из него выбить всю.  Не знают они, что силен он духом,  Не знают, что значит поэт,  Это не тот пьяный ублюдок,  Который кроме отсутствия водки, не знает бед.  Хоть и пытались обьяснить мне,  Что лучше быть со всем согласными,  Жаль мне, что в нашей стране,  Пророков считают опасными.  Быть серой массой страшно,  И все же, я - ее часть  Не писать мне стихи прекрасно,  Не дана мне такая власть.  Есть множество чудных поэтов  И в прошлом, и сейчас,  Удаляясь, не прошу аплодисментов,  Удачи желаю вам, особенно в этот час