Кому это надо? Часть 30, | Творчество для всех

ЛЕСЯ пн, 03/10/2011 - 19:30 Литература

Кому это надо? Часть 30,

Часть тридцатая Следующим летом мы снова съездили в Армавир, потом дети были в Киеве. Мама купила козу, чтобы внучек парным молоком поить, Женя и Лена пили, а Света ни в какую, я, кстати, тоже не пила. В средине августа я поехала и забрала их домой. Тот год был урожайный на яблоки, отец был в отпуске и целыми днями давил из яблок сок. На Спаса, 19 августа, он давил сок, и его укусила оса, я уже говорила, что у него была пищевая аллергия, и аллергия на укусы пчёл и ос, он сразу пришёл в дом, выпил две таблетки супрастина, но ему стало плохо, и мама вызвала скорую. Отца госпиализировали, было высокое давление, подозревали менингит, анализы были протеворечивые, кто-то говорил – подтверждается, кто-то говорил – нет. Сестра позвонила и велела нам сдать анализы и сдалать укол гамма-глобулина. Мы сдали анализы, они были отрицательными, сделали уколы. Отцу лучше не становилось, из инфекционного отделения его перевели в неврологию, пытались нормализовать давление. Пока отец лежал в больнице бабушка Уляша сделала себе беду. Мама шла к папе в больницу и привязала козу на пустующем участке, чтобы паслась, бабушку просила к козе не подходить. Коза запуталась в верёвке и бабушка пошла её высвобождать, коза дёрнулась, захлестнула верёвкой бабушкину ногу и побежала. Бабушка у нас была маленькая, щупленькая, она получила перелом шейки бедра, сама встать не смогла, так её коза и таскала за ногу, пока мама в больнице была. Надя и Павлик на работе, маленький Толик в детском саду, Оля со Светой в Киеве, вот мама сама и справлялась и с прикованной к постели бабушке и с посещениями папы, и с домашним хозяйством. Я всё порывалась съездить, проведать отца, но всё что-то не пускало. В конце сентября меня отправили в Гомель на курсы повышения квалификации. Был тёплый солнечный день, мы возвращались с курсов на электричке, шли пешком, было хорошее настроене, строили планы по сдаче зачёта на курсах, смотрю, Витя идёт на встречу, подошёл: «собирайся, с отцом плохо, инсульт». Собралась я за минуту, не помню на чём ехала, только помню зашла в дом, все молча показывают кивком на дверь в отцовскую комнату. Захожу, он смотрит на меня, а из уголка глаза слеза течёт, и пальцами правой руки шевелит, я взяла за руку, он легонечко сжал, и глазами так вопрошающе смотрит.Я спрашиваю: «Ты спросить хочешь?», он снова руку легонечко сжал. Я: «Ты спрашиваешь с детьми я, или одна?», он руку сжимает. Я: «Одна», он закрыл глаза и из глаза потекли слёзы. Он понял, что с ним совсем плохо, наверное хотел внучек увидеть. Я со всех сил держалась, чтобы не расплакаться при нём. Родные рассказали, что отца на начь отпустили из больницы домой, искупаться, побриться, давление у него уже существенно снизилось. Дома отец был весёлый, легли спать. Мама спала возле бабушки, ведь бабушка ещё не привыкла, что она лежачая, схватывалась во сне вставать, мама её ночью караулила. Ночью мама встала в туалет, отец сидел на кухне у котла и курил, они перекинулись парой слов и мама ушла спать. Утром мама встала рано, вышла из комнаты и услышала какое-то булькание. Как воды в кране нет, но должна вот-вот пойти, мама проверила все краны. Они были закрыты. Звук слышился из папиной комнаты. Когда мама зашла, увидела, что у отца ноги на полу, а туловище лежит на кровати, из горла идёт пена и булькает. Видимо он возвращался с кухни и успел только сеть, и у него случился инсульт. Из больницы каждый день приходил врач невропатолог, утверждал, что перевозить отца в больницу опасно, сказал, что если пятые сутки проживёт, то будет жить, велел купить уколы мочегонные, ни в одной аптеке их не было. Мы все не спали, не ели, по-очереди находились возле отца, но уснуть толком никто не мог. На четвёртые сутки я с Павликом на его рабочем грузовике поехала в Киев, мы объехали все аптеки, нашли это лекарство только в одной аптеке, но аптека была валютная, а долларов у нас не было, и купить их было просто так не возможно. В Гомеле у меня была означенная сумму, но в спешке я даже не подумала, что доллары могут понадобиться. Из Киева я вернулась на электричке, Павлик поехал на работу. Работы не было, они только ездили туда, просидят в гараже и домой возвращаются. Сёстры мне сказали, что отец перестал отвечать глазами и пожатием руки, перестал глотать бульон, был врач, велел вливать бульон клизьмой в задний проход. Когда все вышли из комнаты, я подощла к отцу, поводила рукой перед глазами зрачки, никак не отреагировали, у меня ёкнуло под сердцем, умом понимала, что это или кома, или агония, но признаться в этом даже самой себе не могла. У Нади кум работал фельдширом на скорой помощи, по первому звонку скорая стояла у ворот, приезжали, делали какие-то уколы, ободряюще хлопали по плечу и уезжали. Ещё сутки отец находился в таком состоянии. Постоянно сочилась моча, мы обкладывали тряпочками, потом меняли их, каждый час переворачивали на другой бок, чтобы пролежней не было, но к концу пятого дня на ягодицах появились пролежни. Вечером отец начал сильно потеть, с него буквально сочился пот, мы не успевали менять простыни, я позвонила на скорую Володе, он сазал, что такое может быть, около 12 ночи у отца по ногам пошли синие пятна. Руки и ноги стали ледяные, и продолжал литься пот, я снова позвонила Володе на скорую, он сказал, что они выезжают. Мы все находились возле отца, укутывали ему руки и ноги, меняли простыни, тряпочки, приехала скорая, Володя стал нас успокаивать, хотя сам уже всё понял, я тоже поняла, но снова упорно не позволяла себе верить в это, отец стал сильно дышать, потом пошли только выдохи, он уже был мертв, просто выходил воздух, я первая поняла и прриняла, крикнула: «Нет» и выбежала в слезах в кухню, следом прибежала мама: «Не смей, отпусти его». Была ночь. Я оделась и пошла к кумовьям, надо было позвонить Вите, дяде Володе. Дядя Петя, который меня называл Лысэнятко, открыл дверь, глянул на меня и всё понял, сел у стола обхватил голову руками и начал громко плакать, вышла тётя Наташа, тоже всё поняла, по щекам потекли крупные слёзы. Я позвонила Вите: «Папы больше нет, выезжайте, возьми спирт, чтобы тебе легче было, водку тяжело везти, и возьми все деньги, что дома есть». Позвонила дяде Володе: «Це Леся, батька більш нема». «Зрозумів»* Дядя Петя продолжал плакать и всьё время повторял: «Петро, такой человек, Петро». Это было 4 октября. Ночь тёмная, небо пасмурное, мне совсем не страшно идти одной по тёмным улицам. По сравнению со смертью отца эта такая ерунда. Дома уже суета, мама сходила к тёте Марусе и тёте Вале, одна христианка, другая бабтистка, проводят ритуал омовения, читают молитвы. Отца обрядили в новый, ни разу не одетый ранее костюм, который пошили из отреза, что Витя получил на новую парадную форму, в новые туфли, мы с Витей ему на День рождения подарили, тоже не ношеннные, прочли ещё несколько молитв и ушли. Мама велела сделать в доме уборку, велела убрать все дорожки с полов, перемыть посуду, а мне сказала: «Займись похоранами, завтра утром пойдёшь в больницу возьмёш справку о смерти, потом с дядей Колей поезжайте на кладбице, закажите место, да закажите сразу три, бабушке и мне, закажи гроб и венки. Оля поедет в Киев на завод, организует автобусы, а поминками мы с Надей займёмся». До утра мама работала во дворе, выгребала опавшие листья и усохшие цветы, раньше времени не хватало, то с бабушкой, то с папой занята была, мы попытались уложить её спатть, но она всё твердила: «Люди придут, а во дворе беспорядок», Оля оделась и пошла ей помагать. Снова пришла тётя Маруся, я её попросила, чтобы она маме таблетку какую дала, чтобы мама поспала, ведь она столько дней не высыпалась, и теперь её не уложиь. Тётя Маруся медик, она пошла домой, и принесла какие-то таблетки. Утром мама и Оля зашли в дом, мы им сразу горячего чая налили, и тётя Маруся маме таблетку дала, сказала, что она сердечная, и мы маму уговорили немного полежать. Через 15 минут мама уснула, таблетка подействовала. Я пошла к дяде Коле, Наташиному отцу, он к той поре был уже на протезе, ногу отрезали – газовая гангрена. У него была машина - Запорожец-инвалидка, договорилась с ни м о поездке в похоронное бюро и на кладбище. К 8 часам пошла в больницу к невропатологу. Под кабинетом сидело много людей. Я пояснила ситуацию, но все молчали. Тогда я набралась смелости и стала проходить нахально, кто-то закричал, что отцу теперь всё равно и теперь может подождать, а тут живые люди, и им нужна помощь, я сама удивилась своему спокойстьвию, но не смолчала: «Как раз он уже не может ждать, а Вы живы, 5 минут подождёте, в доме маленькие дети и лежачая бабушка, мы отопление не включаем, что-бы тело не разлагалось, нам необходимо отца завтра похоронить». Невропатолог удивился увидев меня, сказал, что данных о смерти отца утром не нашёл и обрадовался, что пошли шестые сутки, значит будет жить. Справку выписал без проволочек и очень быстро. Из больницы я вернулась к дяде Коле и мы сразу поехали в похоронное бюро, заказали гроб, венки, поехали на кладбище, начальнику кладбища дали поллитра, он нам показал место и сказал: «Столбите сколько надо, только зайдите в контору и запишите данные бабушки старенькой, на которую место оставляете, так положено». Мы с дядей Колей повтыкали палки, он достал из машины верёвку и натянул по перемитру. Гроб надо было забрать вечером, мы не знали кто сможет его нам привезти, отец у нас очень высокий был, гроб по индивидуальному заказу делали, да ещё мама сказала заказать подлиннее, якобы люди после смерти вытягиваются. Поразмыслив поехали к дяде Пете, от которого ночья я звонила, у них был большой прицеп. Дядя Петя был выпивши, но сказал, что скажет сыновьям и они обязательно привезут гроб. Слово своё сдержал, в назначенное время Сергей и Виктор привезли венки и гроб. В зале на три широких табуретки поставили отца, а комната уже утопала в хризонтемах. С самого утра потянклись соседи и знакомые, все несли сумку с продуктами, у кого что есть и деньги. Не могу припомнить чем я занималась весь день, когда выполнила мамыны поручения. Не помню как приехал Витя с детьми, не помню где были дети, что ели, что пили, знаю только, что спать их забрала к себе соседка тётя Лида.Мама велела нам ложиться спать, Оля, мне кажется, даже не ложилась. Я легла с Надей, у неё в комнате, а Павлик, Витя и дядя Коля остались сидеть возле отца. Всю ночь они читали молитвы из оставленного бабушками молитвинника, хотя никто из них никогда не был таким уж верующим. Я всю ночь находилась в какщм-то полусне, полузабытии, как тогда, когда умерла бабушка. Отцу было 68 лет, до того как он умер я даже не представляла себе на сколько мы сним близки. Да, он часто болел, но никто не ожидал, что это случится так скоро. Да и кто её ожидает вообще? Деньги на похороны отца были. Мама с папой откладывали на похороны бабушке. Даже железный витой крест стоял во дворе за сараем. Бабушка лежала в своей комнате и молча плакала, тихо так, краешком головного платка промокала уголки глаз. У всех кто к ней заходил, она cпрашивала: «А шо це за тітка приходила, вся в чорному, подивилася на мене, а потім пішла в Петіну кімната, хустинка на голові чорна, така неприємна, не пускайте її більше». Когда мы ей говорили, что таких в доме не было, она отвечала, что она её видела уже, она и раньше приходила, ещё когда отец был живой, и просила больше её не пускать. Старушку тут же шептались: «Это смерть приходила, бабушку не взяла, взяла Петю». С утра снова шли люди, невообразимое колличество людей, приехал автобус Икарус с папиными сотрудниками. Пришёл двоюродный брат Борис, с которым не виделись лет 15. Пришёл батюшка, читал молитвы, я всё выходила на улицу, пряталась за домом, закрывала рот руками, чтобы никто не услышал как я реву в голос. Один раз вышел следом дядя Коля, Наташин отец, обнял меня, я уткнулась ему в плечо, он всё просил меня успокоится. Когда приехали дядя Володя и дядя Слава меня снова начали душить рыдания. Подходило время выноса тела, все подходили, прощались, а у меня снова возник внутренний протест, я поцеловала отца в лоб, там кладут специальную бумажную ленту с надписью «Спаси и сохрани», собралась с духом и решила поцеловать в щёку, но мама поняла и снова меня оградила: «Не делай этого». Вынесли на улицу, поставили у калитки, вновь батюшка читал молитву. Я подошла к Вите и попросила его проследить, чтобы никто не заставил детей целовать дедушку, ни к чему это, только детскую психику травмировать. Племяннику Толику было без малого четыре года, он как-то сразу понял что дедушка умер, ничего не боялся, постоянно крутился у гроба. Приехали на кладбище, там тоже молитва, прощание. Похоронили, такая пустота образовалась. Вернулись домой, там уже полы помыли, столы накрыли соседи, которые не ездили на кладбище, за стол садились в две, или три очереди, когда остались самые близкие сели мы, ели мало,всё больше молчали. Потом стали доставать из карманов и сумок все деньги, что люди принесли, деньги давали всем, мне, Оле, Наде, детям, Павлику и Вите, маме. Убрали со стола. Перемыли посуду, и разошлись спать кто-куда, детей снова забрала тётя Лида, мы ушли к куме, и впервые за эти семь дней я уснула. На следующий день сели семьёй, сосчитали расходы и деньги, что принесли люди, оказалось, что отца похоронили люди, сумма была идентична, это не считая продуктов. Мама спрятала деньги в ту же коробочку, откуда взяла, на похороны бабушки. Потом поехали на кладбище, так принято, «завтрак отвезти». Вечером Витя с детьми уехал, а я осталась до девяти дней, а когда девять дней отбыли, вернулась домой. Я никого не хотела видеть, ни о чём не хотела говорить, поэтому решила попросить ещё две недели отпуска за свой счёт. Написала заявление и попросила Витю занести в детский сад. Часа через два позвонила заведующая детским садом выразила соболезнование и стала просить выйти на работу, утверждала, что подменять меня некому, что полный завал, и что надо выручить. Делать нечего, на следующий день я вышла на работу. И лишь спустя несколько месяцев мне напарница сказала, что они специально меня вызвали, чтобы я не зацыкливался на своём горе, между людьми легче отвлечься. *«Это Леся, отца больше нет». «Понял» * «А что это за тётка приходила, вся в чёрном, посмотрела на меня, а потом пошла в Петину комнату, платок на голове чёрный, неприятная такая, не пускайте её больше» Конец тридцатой части

Хорошо написано,последовательно,понятно,словно смотришь документальное кино. Спасибо. С уважением и любовью,твоя Муха

муха пн, 03/10/2011 - 19:44

Благодарю, Иришка, спасибо, что не забываешь!

ЛЕСЯ пн, 03/10/2011 - 19:45

Очень тяжёлая глава, Лесенька... Но - что поделать? - жизнь есть жизнь, и прожитое есть прожитое, никуда от него не уйти, не спрятаться... Спасибо, Лесенька. С Теплом, Андрей.

Коровёнков пн, 03/10/2011 - 22:38

Ущё раз спасибо за поддержку!

ЛЕСЯ пн, 03/10/2011 - 22:40

Вот, ЛЕСЕНЬКА, прочла все части. Молодец, что пишешь. Я-то всё забываю, а тут вот вспомнилось. И хорошо, и грустно - жизнь.

swetlaja ср, 05/10/2011 - 12:25

Спасибо, Света, буду писать продолжение!

ЛЕСЯ ср, 05/10/2011 - 13:49

Печальная страница, но она важна именно подробностями.Вы заставили всех читающих это, окунуться и в своё прошлое...

Нежуковский ср, 05/10/2011 - 17:45

Спасибо, Никалай!

ЛЕСЯ ср, 05/10/2011 - 17:46

Моего отца тоже сгубила перестройка. Он умер от инфаркта в 53 года... Как же наши судьбы похожи! Это я уже не в первый раз пишу, но снова и снова в твоих строках вижу свою жизнь... Спасибо, Лесечка! Обязательно подумай о книге. Она нужна, как документ о той поре. С добром. Ольга

OlgaOlga чт, 06/10/2011 - 23:29

Да уж, отец часто говаривал: "За что мы воевали?"

ЛЕСЯ чт, 06/10/2011 - 23:32

Ты большая умница :flower:

Дельф сб, 05/11/2011 - 02:34

Спасибо, Алина!

ЛЕСЯ сб, 05/11/2011 - 17:41