Не помогают ни мольбы, ни просьбы. Хмель в голове. И лист передо мной. И на губах пьянящий привкус росных июньских трав, освеченных луной. Мир опьянён предутреннею ранью, мерцаньем звёзд, встречающих зарю. Порабощённый этой филигранью, как ортодокс, её боготворю. И, обессилев, растворяюсь в строчках, пытаясь чудо отразить в словах, боясь в определениях неточных услышать укоряющее: «Ах!» И сам себе я ковыряю раны, чтоб кровью напоить строку свою. И жалкий раб Поэзии – я ранью всё это зелье, как в похмелье пью.