С маленьким таким талантом трудно быть Атлантом, гением в масштабе цирка, уценённым Гулливером. Бубликом не станет дырка, есть одна лишь заковырка - вера. Верить в комнатного бога так уныло и убого... Вечно хочется свободы, вечно колется. Мир мичуринской природы - нету выходов, лишь входы, да во всех углах уроды шумно молятся. С маленькой такой отвагой жить опасно. Сразу станешь доходягой, «буратиной» иль бродягой, и не пырхай, и не вякай - всё напрасно. Да, в эпоху пессимизма верить - знак анахронизма, скепсиса стальная призма преломляет всё подряд. Были годы коммунизма, и была у нас отчизна, нынче ж кроме сволочизма - только пьянство и разврат. Ну а мы назло потерям верим, верим, верим, верим, задыхаемся, потеем, не врубаясь ни хрена. «Ах искусство элитарно, а история коварна! Ах, должно быть, это карма, и, быть может, не одна!» Копошатся человечки, бормоча свои словечки, то начнут плясать от печки, то - совсем наоборот. Каждый - сам себе начальник, а гигант он или карлик, барин или целовальник - их сам чёрт не разберет. Кстати, в чёрта тоже верят. Был бы зад - найдется перед. Если кто кого-то херит, не к святым же посылать... И от этой свистопляски можно вывихнуть салазки, веря в бабушкины сказки, в ерунду, едрена мать! А таланту и отваге - место только на бумаге. Только вечные салаги принимают всё всерьёз. И воюют с великаном, мельницами, тараканом и до смерти, как ни странно, ждут ответа на Вопрос. В этом мире окаянном часто верят шарлатанам. Будь ты трезвым или пьяным - попадешься на крючок. Слушаешь порой паяца, думаешь: «Чего бояться, тоже мне, нашлася цаца!» - и молчишь как дурачок. А тем временем процессы мчат нас в бездну, как экспрессы. На страницах жёлтой прессы отражаясь, как в стекле. В мире пахнет керосином, будь ты красным или синим, в Польше, в Англии, в России - нету правды на земле. Так что закруглюсь, пожалуй: мысль куда-то убежала. Скепсиса стальное жало обломалось о предмет. Ловко сделав финт ушами, я, увы, прощаюсь с вами, сам теперь уже не зная, стоит верить или нет...