Кому это надо? Часть 22
Часть двадцать вторая.
Новый год мы встречали у Тани с Виталиком. У них большая трёхкомнатная квартира, с огромным коридором, там даже теннисный стол помещался, Виталик его сделал сам, когда приходили гости, стол поднимали и прислоняли к стенке, а ножки откручивали. Обычно у них собиралась весёлая компания, пели под гитару, и танцевали в этом коридоре. Все в компании семейные, никто не напивался, всегда хорошо гуляли.
Начался год замечательно. Пришла ко мне совсем незнакомая женщина, сразу после новогодних выходных, второго, или третьего января, и сказала, что меня приглашают на работу в тот деревенский детский сад, в котором нас с Таней летом не взяли. Я поехала на беседу с заведующей, она сказала, что мест в детском саду для моих детей пока нет, старшую только в мае обещала взять, а младшую в феврале. Опять ничего не получалось, куда мне девать детей? Дома, за ужином, рассказала мужу, тут соседка вмешалась: «А оставляй их дома, ты их в комнате закрывай, оставь горшок, воду, а я буду периодически заглядывать, я же не работаю, мне не трудно» (я не ожидала от неё такого предложения, а вот нате вам, воистину, чужая душа – потёмки). Витя её поддержал: «А в обед я буду приходить, я же всё равно дома обедаю, накормлю и спать уложу», а там и ты уже приедешь, если в первую смене будешь, а если во вторую, так и того лучше, накормишь, спать уложишь, а там и я подойду. Потом и Таня поддержала: «Я целыми днями на работе, оставишь ключ, я всегда выскочу, няня за детьми в группе 5 минут всегда присмотрит» (благо детский сад дверь в дверь с квартирой) Не знаю, как я на это решилась - Жене без малого пять, а Алёне 2,2.
Шестого января я впервые вышла на работу. Детский сад маленький, на три группы – ясли (дети с 2 до 3 лет), совмещённая младшая и средняя (3,4,5 лет), и моя группа – старшая и подготовительная ( дети 5,6,7 лет). В группе 38 детей. Хорошо, хоть раскладушки ставить не надо было, как в средней группе, у них спальни не было, они кормили детей обедом, а потом сдвигали столы, доставали из кладовой раскладушки и матрасы, укладывали детей спать, а после сна, всё в обратном порядке.
Напарница мне попалась опытная, старше меня лет на 7-10, работала очень хорошо, мне с ней было легко. Я, истосковавшись по работе, принялась с удвоенной энергией. Группу посещали разные дети, и деревенские, и дети военнослужащих, их привозил специальный автобус из военгородка. Работать было необычайно интересно, тем более, что это выпускная группа, они уже всему научены, столько интересного можно с ними сделать. В детском саду я подружилась с музыкальным работником. Она человек творческий, всегда придумывала что-нибудь интересное, какие-нибудь мероприятия для детей и для родителей.
Но работать в одну смену не получалось, если кто уйдет на больничный, надо подменять. Часто случалось работать с 7.00 до 19.00, да по полчаса на дорогу туда и обратно, при условии, что рейсовый автобус будет по расписанию.
Дети сидели дома, Людмила и Таня заходили к ним каждые полчаса. Помню, когда я сказала девочкам, что им придется посидеть дома одним, младшая сказала: «А если я пйягаядаюсь?», мы до сих пор припоминаем ей эту мудрую фразу, сказанную ею -двухлетним ребёнком. Были и казусы. Однажды прихожу с работы, а мои книги по географии и биологии, которые отец всегда мне дарил, зная мой интерес к биологии, лежат разбросанные по всей комнате. Было понятно, что дети влезли на стол, и доставали с полки книги, а после бросали их в разные стороны. Интересно же, как они летят, открываются, машут листами, падают, и лежат в художественном беспорядке. Такой «артдизайн» я застала вечером в комнате. Девочки сидели на тахте и во что-то тихо играли. Я стала допытываться, кто же из них разбросал книги. Они обе молчали, как белорусские партизаны на допросе. Тогда я им велела становиться в угол. Женя постояла чуть-чуть, а потом сказала: «Я бросила три книги, остальные разбросала Алёнка». Алёнка смотрела исподлобья и твердила: «Я не бйясая», так они стояли долго и твердили каждый своё. Когда они подросли, Лена созналась, что Женя говорила правду. А тогда я не могла поверить, что двухлетний ребёнок может так осознанно говорить неправду.
Однажды я пришла с работы, а тут и Таня забежала проверить детей, мало ли, вдруг я осталась во вторую смену, такое часто бывало, когда напарница неожиданно не выходит. Таня сказала, что девочки хорошо себя вели, и что застала их за чтением книги. Вернее они сидели, а рассматривали книгу, Таня поговорила с ними, а когда уходила, Женя сказала: «Тётя Таня, хотите, я вам почитаю?», Таня рассказывала, что машинально ответила, что хочет, ожидая услышать обычное каля-баля. Но Женя начала читать сказку. Таня не поверила, думала, что она наизусть рассказывает, дала ей другую книжку, показала с какого места читать и услышала хорошее чтение. Таня мне сказала: «Какая она молодец, а у нас Антон в нулёвку ходит, замучились с чтением, Женя во много раз лучше него читает».
Вообще, они были такие забавные, помню, как во время игры Женя сказала Алёне: «Давай с тобой играть, я буду председатель горсовета, а ты - милиция». Ещё помню два забавных случая. Пришла я с работы, а они мне свои рисунки показывают. Алёна мала, у неё не пойми что, а у Жени - человек. Всё на рисунке как надо, голова, шея, волосы, глаза, нос рот и даже уши, платье на ней красненькое и туфли синие. А руки, как палки в стороны торчат, и на каждой руке по три пальца. Я и спрашиваю: «Доченька, а почему у неё только три пальца?». А она, ни на секунду не задумываясь, на украинском языке ( с таким видом, что мол, как же ты не понимаешь?), отвечает: «Як у курей». Это было очень смешно, мы очень долго вспоминали этот ответ. Однажды мы читали: «…все профессии важны, все профессии нужны», а я и спрашиваю: «Женя, ты где работать будешь, когда вырастешь?». Она: «В халхозе (именно так она сказала с буквой Х)». Я: «А что же ты там делать будешь?». Она: «Коров доить». Откуда она это взяла, ведь никогда не бывала в таком месте, где всё по-сельски. И коров видела, только издали. Их у нас в округе много паслось, рядом два больших села.
Не припомню когда точно, но спустя некоторое время, заведующая велела оформлять Алёнку в детский сад, в яслях освободилось место. Мы посовещались и решили Женечку отвезти к моим родителям. Она совершенно не выносила одиночества, даже когда все дома, одна в комнате не оставалась, а ходила следом хвостиком. А ехать к бабушке с дедушкой и там остаться соглашалась всегда с огромной радостью. Тем более, что ей скучать не приходилась, там была моя племянница Светочка, да и сестра Надя возилась с ними с огромной радостью.
Алёнка к яслям привыкала долго, ужасно кричала и цеплялась за шею. Хорошо хоть на прогулку ясли выходили раньше, но когда я выводила свою группу, они ещё гуляли, а площадки были поблизости. Мне приходилось идти в полу приседе, прячась за детьми из моей группы, а на участке заходила за кусты, и там пряталась, пока они не зайдут в группу. К тому же, она стала чаще болеть, но это не редкое явление, «домашние» дети так адаптируются к новым условиям очень часто.
Относительно Жени, заведующая слово сдержала, и взяла её даже раньше, чем планировалось. Женя попала в мою группу, а куда же её девать, возраст, без малого пять лет, не с малышами же ей быть. Я ей велела в детском саду обращаться ко мне по имени отчеству, даже Алёнка привыкла, когда у неё спрашивали, как зовут маму, она отвечала: «Мама Петъёвина». В группе у Женечки не было ни собственного места за столом, ни шкафчика. Усаживали её на место отсутствующего ребёнка. Она ужасно злилась и требовала собственного места. Когда я к ней обращалась по фамилии, она неизменно отвечала: «Я Женечка». Напарница, смеясь, рассказывала, как она на рисовании по теме «Салют над городом в честь праздника Победы», посмотрев иллюстрацию с изображением салюта над Кремлёвской стеной, сказала: «Я не хочу и не буду эту стену рисовать». Дети в группе и родители детей, даже не подозревали о том, что она моя дочь, кроме, конечно, тех, кто знал меня по военному городку. Однажды, после родительского собрания, я начала Женю торопить, чтобы уехать со всеми на служебном автобусе. Родители удивились и сказали: «А мы даже и не знали, что это Ваша дочь».
Были у меня и трудности. Например, музыкального и спортивного зала в детском саду не было, а занятия проводить надо, т.е. 2 занятия в неделю музыкальных, и два – физкультурных. Значит, надо было сдвинуть все столы в сторону, а после занятия, поставить их обратно. Особенно у меня не ладилось на физкультуре – детей много, спортивного инвентаря минимум, да и где им заниматься, вокруг цветы, вазы, посуда. Однажды, я построила детей в круг, и стала проводить гимнастику. Дети без соответствующей формы, движения неловкие, я вновь и вновь делаю показ, а большинство не справляются. Смотрю, поверх занавески на стеклянной двери, глаза заведующей. Её кабинет был рядом с группой, и она частенько так наблюдала за тем, как мы работаем (мы с напарницей шутили по этому поводу словами популярной в те годы пени «Эти глаза напротив, калейдоскоп огней»). Потом она вошла, и, не смотря на крупную комплекцию, стала рядом со мной, и начала выполнять упражнения, помогая точными указаниями к выполнению упражнений. Тут всё пошло на лад, дети начали справляться, она похлопала меня по плечу: «Продолжай», и ушла.
Алёнка по-прежнему плакала, а на прогулку, мы теперь уже вместе с Женей, выходили, прячась. Потому, что увидев Женю, она начинала канючить, и просить отпустить к сестричке.
Только у меня восстановились силы после операции, начались другие проблемы. Что не съем – тошнота, а ещё часто и густо боли в правом подреберье, да опоясывающие боли, подчас, ночь напролёт не сплю. Обратилась к доктору, сделали анализы, взяли желчь, желудочный сок. Это обследование указало на проблемы с почками, и на холецистит. Врач назначила лекарства, расписала диету. Я всё выполняла, что она велела, стало лучше.
А у Вити здоровье начало налаживаться, кислотность пришла в норму. На работе он получил повышение, стал инженером полка по своей специальности, присвоили звание – майор. Теперь его график работы был гибким – то ночные, то вечерние, то утренние полёты, и он обязан, находится на аэродроме. К тому же появились командировки, и мне приходилось управляться самостоятельно. У нас в коридоре была самодельная вешалка, Витя сам сделал. Конечно, мы на ней оставляли верхнюю одежду. Соседка, Людмила, как получил Витя майорские пагоны, долго молчала, а потом не выдержала: «Чего развесил свои пагоны через весь коридор, подумаешь, повышение он получил». Чего она злилась, не пойму. Миша тоже «рос» по службе, за это время получил капитана, а они моложе нас, и служить стали на два года позже. Между прочим, потом Михаил тоже стал инженером полка по своей специальности, и получил майора.
Весна в тот год была спорая. Рано растаял снег, в третей декаде апреля, уже были зелёные листья, и цветочные почки, готовые взорваться в цветении. В тот, теперь уже всему миру известный день, двадцать шестого апреля, мы всей семьёй гуляли у дома. Была замечательная погода. Дети катались на велосипеде – Женя, Алёна, и их подруга Оля, всё время бегали вокруг дома, одна едет, а остальные следом бегут. Вдруг понесло пыль клубами, и небо стало свинцового цвета. У нас за домом была замечательная берёзовая полянка, там все сушили бельё, и у нас висело три верёвки с бельём. Мы взяли таз и побежали снимать его, дети за нами. Мы снимаем белье, а ветер усиливался, и Витя велел детям бежать домой. Женя схватила велосипед и повела его руками, Оля бежала на шаг впереди, а Алёнка чуть позади. Вдруг раздался какой-то треск, я не успела отреагировать, а Витя сразу сообразил, и как закричит: «Стойте, дети, стойте…!». Я поворачиваю голову к детям и вижу – они остановились, и стоят, смотрят, чего отец кричит. А на то место, где они должны были быть, если бы не остановились, падает старый толстый тополь, дети стоят, а боковые ветки, так аккуратненько падают вокруг, зацепило их только маленькими ветками, они даже не поняли, что произошло. Я на ватных ногах бегу к ним. Слёзы из глаз градом, начинаю ощупывать их, осматривать, нет ли повреждений. Слава Богу, всё обошлось. Ветер продолжал буйствовать. Я схватила велосипед и велела детям бежать за мной. Дома я снова осмотрела детей, но не нашла на них, даже царапины.
Некоторое время мы даже не догадывались о том, что произошло в тот день. К первому мая появилась информация, что была авария на АЭС, но толком никто ничего не говорил. Потом поползли слухи о радиации, о пожаре на четвёртом энергоблоке. Педиатр военгородка всем велела вывозить детей, как можно дальше. Мне эта ситуация с радиацией казалось каким-то глупым розыгрышем, и я всё ждала, что вот-вот всё успокоится, сообщат, что опасность миновала, или, что всё не так страшно, как говорили раньше.
Всё же, приняли решение взять отпуск и ехать с детьми в Армавир, так как мои родители, были в такой же ситуации, что и мы. У Вити проблем не возникло, ему дали отпуск. А мне отпуск ещё не полагался. Мне, даже за свой счёт, не дали. Наверное, надо было всё бросить, уволится, в конце концов. Не знаю, или ума у меня на это не хватило, или не осознавала я до конца сложность ситуации. Витя уезжал с детьми без меня. Билетов на Юг было не достать, тогда он взял билеты до Харькова, в надежде, что там проходит больше поездов, и будет легче уехать, опять же, остановиться есть где.
В день отъезда Алёнка проснулась рано, влезла к нам на тахту и примостилась под одеялом между нами. Витя сразу сказал: «Да у неё температура, дай градусник». Я быстро вскочила, взяла термометр. Мы стали снимать ей пижаму, а у неё по всему телу водянистые волдыри. Я сразу поняла – ветрянка. Мы побежали к педиатру, с вопросом, как нам теперь быть. Она долго не думала, а велела вывозить детей, сказав при этом, что ветрянка не такая страшная болезнь, что нельзя ехать в общественном транспорте, радиация куда страшнее.
Я проводила Витю с детьми на поезд, а после всё бегала на переговорный пункт, звонила в Харьков Витиному брату. Лена переносила ветрянку сложно, с высокой температурой. К тому же Вите не удавалось взять билеты на поезд, в сторону Армавира, у касс был страшный ажиотаж. Жена брата постоянно ворчала: «Что она за мать, отправила мужика с больными детьми» (по сути - права). В конце концов, удалось взять билеты до Армавира, но в пути заболела ветрянкой и Женя, причём тоже с высокой температурой. Свекровь со свёкром вышли к поезду встречать их, увидели, как Витя вынес на руках ребёнка, она была как «тряпочка» (со слов свекрови). Я постоянно звонила им, Витя говорил, что высыпания обширные, дочь буквально сплошь была в волдырях.
Через месяц Витя вернулся из отпуска, а детей впервые в их жизни оставил не у моих, а у своих родителей. Мне пообещали две недели за свой счёт со средины июля, и мы решили, что лучше детям побыть в Армавире, а я потом приеду к ним, заберу их домой.
Отпуск мне дали, но билета до Армавира я тоже не смогла взять, поэтому уехала в Харьков. В Харькове я сошла с поезда и сразу в кассы. Заняла очередь и стояла, не отходя ни на секунду. Простояла я так до вечера у самой кассы. Хотелось в туалет, болела спина, я весь день не ела и не пила. Боялась отойти от окошка, вдруг на очередной поезд билет появится, именно в тот момент, когда я отойду. Да и людей стояло столько, что была большая вероятность, не попасть к окошку обратно. В семь часов вечера я не выдержала и взяла билет до Краснодара. Вбежала в вагон, кинула вещи на верхнюю полку, как поезд тронулся – в туалет сходила, воды попила и спать. Проснулась только перед Краснодаром. В Краснодаре посмотрела расписание поездов, на Армавир до самого вечера не было ничего. Тогда я пошла на автостанцию и взяла билет на первый же автобус, и снова проспала все четыре часа пути.
Дети обнимали меня, целовали, выглядели они хорошо - загорелые, румяные. Сели обедать. Алёнка восседала, как принцесса на горошине. На взрослый стул была поставлена маленькая табуретка, застеленная куском искусственного меха. Начали обедать, Алёнка сидит и не ест, я спрашиваю: «Алёнушка, почему не кушаешь?», а она давай ладошками стучать по столу, приговаривая: «Хочу пива, хочу пива, хочу пива…». Я давай свекровь выпытывать, а она клянётся, что пива ей не давали, и откуда она это взяла, понятия не имеет. Затем я начала укладывать их спать, они вертятся, хихикают, а Алёнка влезла мне на живот и указательным пальчиком в грудь мне тычет: «Это ты? Моя мама? Это ты приехала и будешь с нами жить?». У меня сразу слёзы на глаза, и горло перехватило. Обняла её крепко, а она хохочет. Вот ведь, полтора месяца маму не видела, и отвыкать стала.
Две недели пролетели быстро, а обратных билетов я так и не купила. Хотя ежедневно, прямо с самого утра ходила в предварительную кассу. Очередь отстою, а билетов нет. Решили попробовать взять билеты по прибытию поезда, на один из проходящих. На них предварительные билеты не продавали. Снова неудача, мне надо два билета, а предлагают только один, в купейном вагоне, ну, я и рискнула. Слава Богу, проводники оказались нормальными, я им объяснила ситуацию, и они не стали возражать, что мы втроём на одной полке. На ночь я детей уложила вдвоём на одну сторону, а сама легла, на противоположную, «валетиком». А под ноги себе подставила сумку и детские рюкзачки сверху положила. В Харькове поезд всегда стоит долго – минут двадцать-тридцать. К вагону пришли Витины тетки и брат, принесли нам еду. Так что до Гомеля доехали нормально, Витя нас встретил. В военном городке была тишина. На детских площадках почти не было детей. Обычно все лавочки заняты, мамаши сидят, дети бегают, играют. А природа – «шепчет». Такая зелень кругом, травы в пояс, в лесу грибы пошли, а брать нельзя. Раньше мы всегда ходили по грибы, а попутно рвали лекарственные травы, а теперь…
Отразился Чернобыль на жизни многих. Жёны с детьми поразъехались, а мужикам что делать? Все по-разному, кто продолжал жить привычной жизнью, а кто пускался во все тяжкие. И пили, и от жён гуляли, некоторые семьи даже распались.
Каждая семья несёт печать этого ужасного события, у кого семья распалась, у кого болячки посыпались, не у самого, так у детей. Да и до сих пор неизвестно чем аукнется нашим детям, или внукам влияние радиации.
Конец двадцать второй части
Лесенька! Алина в одном из своих комментариев предельно точно сформулировала мои мысли - мне это почему-то никак не удавалось. Я тоже читаю твои воспоминания не как критик, а как обычный, рядовой читатель. Читаю, вспоминаю переживаю и с нетерпением жду продолжения: а что же, что дальше-то....
С Теплом,
Андрей.
Коровёнков
сб, 06/08/2011 - 10:53
А дальше, Андрей, всё тоже, буду выкладывать на ладошку, выворачивать наизнанку свою Душу, свою жизнь. Но только до определённого момента. Приближаюсь к нынишним временам, а тут необходимо будет остановиться, не сказать, промолчать, что бы не навредить близким. Но это для всех, а для себя всё запишу, обязательно запишу, может когда-нибудь, потом.. а пока НЕЛЬЗЯ. Или в усечённом виде буду выкладывать, там посмотрим.
ЛЕСЯ
сб, 06/08/2011 - 11:20
Прочитал запоем две части. Всё таки это очень интересно. Молодёжи бы это почитать, в частности о советской жизни. Люди немного другие были, это помогало переживать невзгоды. Но кто же сейчас не даёт такими быть?
Нежуковский
пн, 08/08/2011 - 21:35
Здравствуйте, Николай! Кто не даёт? Да приоритеты сейчас совсем другие, где у нас семейные ценности? Детей за деньги рожать? Всё за деньги! Зарплаты копеечные, а не хочешь бизнесом заниматься, значит ты лодырь, чего сидишь на бюджете? Работать не хочешь? сам себя не уважаешь? Во всяком случае я это слцшу очень часто, что не надо на зарплату жаловаться, а надо работу менять, вот и весь расклад.
ЛЕСЯ
вт, 09/08/2011 - 22:55