Штирлиц шёл по длинному коридору, иногда бросая мимолётный взгляд на стоящих караульных в чёрной ЭСЭСовской форме. Отто прогонял в памяти последний разговор с Шеленбергом. «Замечательный парень, ей Богу! Такой эрудированный, интеллигентный, с чувством юмора. Умничка! Симпатяга, к тому же немецкий безупречный. Впрочем, что это я... Шеленберг – немец. Хм…аккуратнее надо быть, Максимушка. Края не видишь: где свой, а кто чужой? И так: Шеленберг подписал гарантийный пропуск для погранцов. Надо поторопиться» И Штирлиц на самом деле поторопился: в конце коридора, у окна кассы, стоял один человек. - Здравствуйте, Айсман. За Вами никто не занимал? - Здравствуйте, Штирлиц. За мной никто не занимал. Айсман всегда был холоден. Он оставался безразличен к трём законно любимым всеми картинам созерцания течения воды, пламени костра и выдачи зарплаты. Его не зажигала даже мысль о возможной премии. Вот и сейчас: стоит у окошка, смотрит на огненный локон кассирши Греты, а в глазах – ледяной горою айсберг из тумана вырастает… - Здравствуйте, обворожительная Гретточка! Вы сегодня особенно рыженькая! Прямо солнышко союзническое! – Пошутил Штирлиц, нырнув под ажур металлического ограничителя окна выдачи. - Ах, Отто! Почему Вы не пришли в среду на вечеринку к Шульцу? - Ах, это… Был в роддоме. Ничего личного: исключительно рабочая ситуация. Русская пианистка родила маленького врага Рейха. Ездил оформлять. - А ещё Вы обещали на выходных поехать со мной в Альпы. Сегодня пятница. - Гретточка, давайте через пару недель, а? Я как раз из командировки вернусь. 8 мая – самый оптимальный вариант. И позагорать, и покататься можно! Договорились? - Натюрлихь, Отточка! Вот здесь, отдельной ведомостью, премия за патриотизм. У Вас - повышенная. Какой Вы редкий патриот, Отто! - Служу народу Германии! Тогда до 8-го, дорогуша? - Буду очень ждать! Мы с Евой Браун первого Мая собрались на Лысую гору. Адди обещал позабавить фокусами! - Желаю хорошенько повеселиться! Ауфвидерзеен, Грэтхен! Отто скрывал своё истинное семейное положение: зачем множить зависть незамужних немок? Штирлиц стремительной, но лишённой суетливости походкой, вышел из здания ГЕСТАПО. В кармане приятно шуршала зарплата за март. Деньги немного задержали. Не по-немецки как-то… Впрочем… Не в деньгах счастье! В загородном доме Штирлица ждал собранный чемодан, накладные усы, тёмные модные очки и любимая женщина, пианистка Кэт с двумя детьми на заднем сидении чёрного Мерседеса. «Не опоздать бы в Москву. Там зарплату до 8-го выдают. В последней шифровке вскользь намекнули на премию за патриотизм. Ко Дню Победы!». Кэт расположилась с детьми на заднем сидении чёрного Мерседеса и думала: - Макс, любимый мой Максимушка! Умён, рассудителен, и у него… такие изящные пальцы музыканта! Я – немка, он – русский. Я – предательница? Нет! Я полюбила. Любовь не может быть предательством. У нас двое детей… Один – от него, второй – трофейный. Даааа… А маленький немец… Воспитаем! Опять же, премия за второго ребёнка. Советский Союз – оплот надежд молодых матерей» Кэт улыбнулась, поправив берет, и уснула крепким советским сном, положив ухо на лоб немецкого младенца, будущего министра финансов России. Прошли столетия… Джек Салли-Исаев не унывал. Он, бывший морпех, парализованный после ранения, летел на далёкую Пандору, где ему обещали хорошие деньги, на которые он сможет сделать операцию, что бы восстановить способность ходить. Предок Джекки - Макс Штирлиц ( или Отто Исаев? Джекки точно не помнил имени пращура) – имел дар везения. Везунчиком и редким обояшкой был старик-Штирлиц! Все в роду Штирлицов-Исаевых были любимчиками Фортуны. Поэтому увечье Джек не воспринимал как крах надежд. Парень искренне верил в своё везение, и смело, с лёгкой улыбкой, шёл навстречу тайнам Пандоры. Джек ехал в своей инвалидной коляске по длинному коридору лаборатории. Люди в фантастическом камуфляже сновали с видом озабоченных президентов. Озабоченных и до зубов вооружённых президентов! - Салли-Исаев? Странная фамилия … Впрочем, это не важно! Вот твоё новое тело, солдат. Входи и привыкай! – Скомандовала мужиковатая женщина, зажав зубами тонкую сигару, и указала на дизайнерский гроб. Три метра росту, коса по пояс и длинный хвост подчинились Джеку только на 59-й секунде обладания. Внедрение в новое тело шпиона прошло успешно. - Здорово! Ура! – Выкрикнул Джек на чисто русском языке. - Откуда ты знаешь язык племени Нави? – Ошалело спросила профессорша Грэйс? Джек улыбнулся обворожительной улыбкой немецкого младенца, и ещё только зарождавшееся подозрение научного руководителя мгновенно умерло. – Ладно! Знаешь – это и лучше. Обучать не надо! Вперёд! …. Несколько месяцев Джек честно информировал землян, принося новости из стана Нави, потом искренне дезинформировал. Чуть ли не с первого дня знакомства влюбился в местную кассиршу, очаровательную дочь вождя, выдававшую парню регулярное ежемесячное пособие из фонда Пандоры. - Эй, я тут плохо ориентируюсь. Не смогла ли бы ты показать мне окрестности воот того дерева? - А ты не шпион часом? – Насторожилась аборигенка. - Что ты! Посмотри на этот хвост: разве он может врать?! Хвост у пандорян – святое! Кассирша не устояла перед наследственным обаянием Джека и влюбилась в ренегата тут же! Жить на два адреса становилось всё проблематичнее. Там – хорошая зарплата и перспективы возвращения на землю. Здесь – новое тело, новые ощущения, новые убеждения и… любовь. Пришло время делать выбор. Джек погрузился глубоко в собственное подсознание, нашёл там дух предка и, разбудив его, спросил: - Отто-Макс, что делать? Я – разведчик. Но… Не предатель! - Всё относительно, мой мальчик. Да и время у тебя другое. Да и тело... - Что бы ты сделал? -Я… «Не думай о секундах свысока…» Твоя пра-пра-… вобщем, бабушка Катерина полюбила меня. Это – любовь, дружочек. А любовь не может быть предательством. Жить в гробу, пусть даже в таком красивом, как у тебя – не рай. Вообще в гробу не рай! Старик подмигнул добрым глазом истинного арийца, и растаял в бесконечности. - Прости меня, милая, за нерешительность! Мне очень нравится моё новое тело, новая причёска и даже полосатый хвост! И я люблю тебя! Теперь я только твой! Один из вас, настоящий пандорянин. А ещё вот и ребёночек у нас будет… Максом назовём. - Джек Исаев нежно теребил в своей полуметровой пятерне четырёхпалую ручку любимой, хваля себя за потенцию и помахивая хвостом, как уверенный в себе земной кот. Под инопланетным сердцем обворожительной сине-полосатой мамочки-пандорянки шевельнул хвостиком потомок Максима Исаева. Вселенная продолжала сложный путь относительности, двойственности, и неоднозначности… Путь бесконечного единения множества правд в единственную ИСТИНУ.