Ты спросишь: «Неужели в таком большом Городе, В таких большущих лужах и зданиях, В этом столичнейшем мироздании Никто не найдет твоей руки?» Я отвечу: «Закономерности легки. И Ходорковскому не зря скостили срок, И не зря молодежь клеит в метро фамилию Сахарова. И многие хотели бы послать все на хуй, да…» Ты спросишь: «Неужели открывая знаменитую Сеть Ты не хочешь хотя бы одним глазиком посмотреть, Что я пишу тебе, что замечаю и что бросаю? Я отвечу тебе: «Родная, Я тоже вела бесконечные дневники. И писала в них больше, чем говорила собственной маме. Но с одиночеством ты не становишься упрямей, И все эти «ты + я» уже вроде бы не нужны. Они за-ду-ше-ны». Ты передернешься, но все же перебьешь: «Постой! Разве не поэтому ты выкинула слово «домой»? Разве не поэтому я не вижу тебя столько лет? Разве не сюда ты бежала наперегонки с ночью?...» «А вот здесь ты, милая, с размаха и в точку. Купленное одиночество в подаренном городе, Здесь в моде неверность и мода совсем не в моде, И в этом заключаетсямолитва к свободе, Для меня, Для девочки с глазами рябины, Для мальчика с душой Бродского, Для женщины из киоска, Для политически озабоченных, Для политически безактивных, Для еще одной девочки – но уже с глазами осины, ….словом, для всех в этом роде» Она попросила: «купи мне билет. Через час мой поезд уходит».