Часть семнадцатая. Военгородок. Вот мы и в Белоруссии. Жизнь шла своим чередом. Познакомились с соседями. Одни, как и мы двухгодичники. Так называют в армии офицеров, призванных после института на срочную службу. Двухгодичникам положена квартира. Положено много чего, да не всегда это исполняется. В Смоленске Витя познакомился с двумя ребятами, они закончили МАИ и их тоже призвали в армию. Вот они вместе и приехали в нашу воинскую часть, вместе жили в общежитии. Один из них - Саша начал хлопотать о квартире, и Витя с ним, если бы не Саша, мы бы, наверное, долго ещё ждали, а он такой пробивной. Все законы знает, аргументировано так разговаривает. Вот нам и им дали в одной коммуналке по комнате. Подселили нас к Лавриненко, сын у них 6 лет, должны были со дня на день отдельную квартиру получить. Она ждала второго ребёнка, по образованию учительница начальных классах. Саша и Лена – москвичи, девочка у них - Юля, на два месяца старше нашей Женечки. Мы стали обживаться. Первым делом купили холодильник «Бирюса», соседи позволили нам поставить его в коридоре, на кухне места не было, а комната у нас самая маленькая. Потом Сашка шёл с работы и увидел у мусорки кухонный стол-тумбу. Посоветовалась, решили взять, отмыли его и стали пользоваться одним столом вдвоём. У нас один ящик и одна полка, и у них один ящик и одна полка. Витя сделал полочку. Повесили над холодильником, так что было, куда кухонную утварь складывать. Спали на полу на матрасах. С соседями жили очень хорошо. Решили сделать новоселье. Саша с Леной пригласили своих знакомых, а мы своих, вернее Витиных, я никого ещё не знала. Вместе приготовили угощение, хорошо посидели. Вышел у меня инцидент с их знакомой, тоже москвичкой и её муж тоже двухгодичник, но приехали на год раньше, и были знакомы ещё с МАИ с Леной и Сашей. Его звали Виктор, а её Лена, и курила она, как паровоз. Я вышла на кухню, а она там курит, пепел стряхивает в рукомойник, и плюёт туда же. Я не смолчала, сделала замечание, ведь мы там посуду ставим, ложки, вилки кладём. Она презрительно хмыкнула и разразилась тирадой в мой адрес. Мол, видали чистюлю, это новый анекдот, хохлушка – чистюля, все хохлушки зас…ки. Я спокойно ей ответила, что не знаю как все, и мне всё равно, что ты обо мне думаешь, но не плюй, и не стряхивай пепел. Вообще они были ужасно нахальные, всё время к Саше с Леной ходили на ужин, так и говорили: «Дома есть нечего, пришли к Вам поужинать». Соседи даже иногда закрывались в комнате и просили что бы мы сказали что их дома нет. Соседке учительнице пришла пора рожать, а сын заболел, в детский сад не ходит, оставили на нас с Леной, а он парень с характером, капризный ужасно, но ничего, мы справились. Родилась девочка, Олей назвали. Соседка, женщина замечательная, доброжелательная. Семья на её плечах держалась, муж её выпивал здорово, были случаи, уже позже, что до «белочки» напивался. Она встречала его у порога, кормила ужином и садилась с ним на диване, расспрашивала о его делах, рассказывала, что и как дома. И так каждый день. А пьяный явится, тихонько в комнату заведёт, спать уложит, ни шума, ни упрёков мы не слыхали. Стала я знакомится с городком, его весь за 15 минут обойти можно. Детский врач в нашем же доме, в первом подъезде. Посмотрела дочку, спросила, откуда мы приехали, вздохнула и сказала: «Готовьтесь, мамаша, вы из курортной зоны приехали, да в наши болота, будет девочка ваша болеть»*. Конечно, она была права. Буквально через несколько недель Женечка заболела, да так сильно, что пришлось антибиотики колоть. Попросила соседку из соседнего подъезда, она медсестра. В один вечер она пришла делать укол и говорит: «Сейчас сама будешь колоть, я завтра утром на смену, некому будет делать укол». Я в институте год медицину проходила, пока на дневном училась. И на практику мы ходили, и уколы делали. Только преподаватель предупредила: «Не говорите пациентам, что вы студентки пединститута, а не медучилища. Они же не понимают что вы учитесь по одной программе, что получите точно такой же диплом с правом работать медсестрой, могут отказаться от процедур». Поэтому уколы делать я умела, но дочку колоть боялась, она маленькая такая, худенькая. Но делать нечего, сделала укол при соседке, и с тех пор больше не прибегаю к помощи медиков, если надо делать укол, даже себе делаю сама. Правда внутривенные так и не научилась делать. Незаметно пролетело время, приближался Новый год, мне вызов на сессию пришёл. Сразу после праздника, 3, или 4 числа надо было быть в институте. Мы посовещались с Витей, и он мне взял билет в Киев на конец декабря. Что бы я ещё немного позанималась, а то Женечка ничего не давала делать. Мама меня учила: «Спит ребёнок, и ты ляг, отдохни, нет никакой гарантии что она ночью спать будет нормально». Я прислушалась, она спит, и я лягу. Подремлю, проснёмся, накормлю её, а она мне делать ничего не даёт, в кроватке одна не лежит, пищит, коляску мы из Киева не привезли. Весь день с ней вожусь, а вечером Витя приходит, одеваем её на прогулку, он гуляет с дочкой, я ужин готовлю, стираю. Витя в коридоре повыше, что бы до головы не доставали пелёнки, повесил верёвки. Бельё мы сушили на улице, прямо под нашим окном. Там была замечательная полянка с берёзками, натянули верёвки для белья. А досушивали уже в коридоре. Это соседка, как увидела, что я в комнате пелёнки досушиваю, отругала, и велела Вите повесить верёвки в коридоре. В скорости Лавриненко получили квартиру, а в их комнату поселился третий товарищ, с которым Витя ехал из Смоленска, тоже из МАИ. Звали их Женя и Тана, и сын пяти лет – Дима. Татьяна, медсестра по образованию, но бросила работу и поехала к мужу. Жили не только весело, но и очень дружно, смотрели друг другу детей. Шли в магазин, спрашивали, кому что купить. А это не мало, в магазинах за всем очереди, молоко купить, надо к привозу поспеть, очередь отстоять, и так за всем. Буквально за несколько дней до отъезда Женя села. Я стояла и боялась слово сказать, чтобы не испугать её, она посидела, увидела на краю матраса фотографию и сразу же поползла к ней. С этого дня я потеряла покой. Она уже смело ползала по всей квартире. Соседка Лена тоже училась заочно, в каком-то экономическом. На Новый год уезжала в Москву, как и я, Татьяна только оставалась Перед отъездом сосчитали деньги. Получилось, что после декабрьской получки можно будет купить тахту, я уехала. А Витя так и сделал, так что по возвращению, мы уже спали на нормальной кровати. Я приехала в Киев, стала готовиться к экзаменам. Витя дал 50 рублей, что бы я маме дала, ведь месяц нам с дочкой находится, хоть какая-то поддержка. А в первый же день сессии заболела Женя. Мама вызвала врача, оказалось воспаление лёгких. Я испугалась, сказала родителям что возьму академический отпуск пока ребёнок немного окрепнет, но они и слушать ничего не захотели, сказали что будут помогать всячески, только бы я доучилась. Я в институте, мама с Женечкой, кума, тётя Маруся уколы ей колет, а она весёлая, быстрая, стала на ноги в кроватке и в этот же день начала ходить по кругу приставным шагом. Я всю ночь меряю ей температуру, не высыпаюсь, а ещё и учиться надо. Слава богу с воспалением справились быстро, и сессию я сдала, уже не до пятёрок было, и трояков нахватала. Сестра Оля с мужем и дочкой, постоянно переезжали, то они у наших родителей живут, то у его, то вовсе на квартире. Коля, если бы не пил, золотой человек, и постирает, и есть наготовит, и уборку сделает, и со Светочкой погуляет. Оля сразу молчала что он пьёт, а потом он потерял работу из-за пьянки. Отец с ним поговорил, он слово дал, и тогда отец устроил его на завод к себе. Первое время он держался, но со временем снова начались срывы. Сестра Надя немного переросла, стала меньше болеть, и пришлось ей несколько раз делать операцию по удалению аденоидов и гланд, они нарастали снова, я даже не понимаю, как это возможно. После сессии я вернулась домой. У меня уже был свой дом. Пусть это только 14 метров в коммунальной квартире. Но это наш собственный уголок. Женечка росла быстро, в девять месяцев пошла, стала говорить первые слова, была очень смышленой. Зима прошла как-то незаметно. Женя ещё пару раз болела, но уже не так сильно. Из Киева я привезла прогулочную коляску, теперь мне было легче ходить в магазин. Лена тоже вернулась из Москвы, привезла разных вкусностей - финский сервелат и салями, сосиски в консервных баночках, тушёнку, консервированную ветчину, апельсины, и т.д. Всем они угощали и нас. Я тоже привезла продукты, но попроще - сыр, варёную колбасу, сливочное масло. Витя потом регулярно ездил за продуктами в Киев, все-таки столица, снабжение получше было. К 23 февраля в ГДО* силами солдат и офицеров готовился большой концерт. Витю тоже задействовали. Руководитель самодеятельности увидела в нём способности, и они разучивали арию Сильвы и Эдвина. Витя пел: «Сильва, ты мой кумир..». Помню, Витя поехал в Гомель в театр, там взял на прокат костюмы. На концерт мы пошли с Леной, а Сашу оставили с детьми. Концерт был хороший, но когда мы увидел Витю в смокинге, не могли удержаться от смеха. Пел он конечно, много хуже «Сильвы», и мы с Леной прятались за спинами зрителей чтобы он не видел, как мы смеёмся. Из развлечений было только кино. Мы приходили к ГДО, носили Женю на руках, пока не уснёт, и заходил с ней в зал, удивительно, но чаще всего она спала весь сеанс. Работы в городке не было. В детском саду и без меня хватало воспитателей, а в школу я побаивалась идти, да и ребёнка некуда девать, в саду мест не хватало. Находился он в нашем доме, дверь в дверь с нашей квартирой, на первом этаже и было в нём только несколько групп. Пришла весна, городок зазеленел, я часами гуляла с дочкой на улице, брала с собой вязание, или носки - штопать. Дочь уснёт, я её наклоню, что бы не сидя спала, а сама вяжу, или шью, или книгу читаю. К лету дочь уже уверенно ходила и мне приходилось бегать за ней по всему городку. В коляску садиться не хотела, везде пешком. Так незаметно прошло два года, дочь росла, память у неё замечательная, всего Маршака, Чуковского наизусть знала. Я заканчивала четвёртый курс. Надо было проходить педагогическую практику, и я пошла в свою школув своём посёлке. Встретили меня на удивление хорошо. Моя учительница по географии Лариса Борисовна с удовольствием взяла надо мной шефство. Я с ней всё время учёбы в институте поддерживала отношения. Бывала у неё дома, пользовалась её библиотекой. В учительской встретила учительницу по биологии, она подошла, стала расспрашивать об учёбе, о жизни, а потом сказала: «Знаешь, как мне было приятно, когда на совещании в пединституте, назвали твою фамилию, и спросили, чья это ученица, меня благодарили, за то, что я так хорошо тебя подготовила к вступительным экзаменам, твои ответы были одними из лучших». В классе я не растерялась, справилась. Однажды Лариса Борисовна уехала на три дня, а я осталась с классом один на один. На последней парте сидели мальчишки, один маленького роста, другой высокий, а класс это был девятый. Они громко шептались и здорово мешали мне. Я попросила их пересесть на пустующую первую парту, конечно они игнорировали мою просьбу, тогда я подошла к маленькому, взяла сзади за пиджак, приподняла его и сказала: «Может тебя перенести?», он взял сумку и пошёл на первую парту, тогда я спросила у высокого: «Тебе помочь тоже?», он молча пересел на первую парту. Больше они не мешали мне. Встречалась я в учительской и с Ольгой Макаровной, моей первой учительницей. Она несколько раз заговаривала со мной, а однажды сказала: «Знаешь, я ошибалась относительно тебя, молодая была, глупая» . За практику я получила пятёрку. К концу службы мы стали строить планы, как вернёмся под Киев, на мою родину. Но тут наши родители с обеих сторон стали уговаривать нас остаться в армии на 25 лет, а такое предложение муж получил от командира части. Моя мама даже сказал: «А куда вы возвращаться будете, к нам? Нам и Оли достаточно, не пустим мы вас. А тут у вас своё жильё, зарплата приличная». Спустя годы мы узнали, что наши родители сговорились, и если бы мы вернулись, то жили бы с ними. Но мы уже привыкли в военном городке. И не очень расстроились таким ответом родителей. Решение приняли быстро, Витя подписал контракт на 25 лет. Так мы из студентов превратились в семью военнослужащего. Конец семнадцатой части * Боярка, мой городок, расположен вдоль хвойного леса, прямо в лесу детский военный противотуберкулёзный санаторий «Барвинок» * ГДО – гарнизонный дом офицеров.