(Из поэмы "Обо всём и ни о чём") .... Кто чтит Христа, кто чтит Борея, Всяк волен в выборе богов. Печалей много у еврея, А песен больше у ветров. Прекрасны дочек Зевса кущи, Но мне милей лесные пущи, Где в дикой воле естество Само собою – божество. Где разум не пленят химеры И сладкозвучнее речей, Звенит о вечности ручей, Той музыкой, что выше веры. В нерукотворный этот храм Всех призывает древний кам. Вот колотушкою заветной Он лупит в бубен огневой И шкура тьмы, порой рассветной Ползёт с купели голубой. Погасли звёзды. Гор вершины Уже покинули эжины. Скользят их тени поутру, В пещеры, к тайному костру. В своём убранстве нежно-алом Заря живую воду пьёт И птицей Феникс восстает Из моря славного Байкала, Где сердце Азии стучит И вечно музыка звучит. В Грааль богов стремились воды Из ручейков и многих рек, Катились волнами народы, В песок ушли за веком век. Быть может тайно погребенный, Здесь потрясатель всей вселенной, Народов бич и многих стран, Спит смертным сном великий хан. А где-то в скалах есть заклятье, Как повернуть шарнир времён, Дабы от сна воспрянул он, Взять мир в железные объятья. И горе, людям, коль найдут В камнях те знаки и прочтут. Могучий хан – гроза востока, Орды послушной властелин, С мечом карающего рока, Из гроба встанет Темучин. Подвигнуть мир на перемены, Рванутся конные тумены, На нивах сея смерть и страх, Ввергая царств, величья в прах. И жизнь купив ценой свободы, В дыму руин и пепелищ, Пред волей злой свирепых тыщь, Склонятся гордые народы. Мне Баргузин, вздымая вал, Легенду эту нашептал. Литературный аналитик, Искусства истинного страж, Съязвит наверно строгий критик: Мол полон мистики пейзаж. К тому же и во время оно Манили нас в природы лоно, Но в смрадном дыме города Весьма комфортная среда. Хранить мир древний от реалий У диких этих берегов, Из глубины седых веков Богатыри утёсы встали. Мильоны лет дозор ведут, Живую воду берегут. Как встарь, людьми, воздвигнут ныне На сопке новый истукан, Глядит он в древнюю святыню, Земли, грядущий океан. И к деревянному онгону Спешат небесные нойоны, Занять почётные места Зовут и Будду и Христа. А молний дочери – зарницы, Разносят в кубках эликсир И светозарный длится пир, На сопках, не одну седмицу. А по утрам гостей, Байкал Водой сакральной угощал. Так много сказано и спето, Про это чудо, с давних пор И я восторженным сонетом Вольюсь в многоголосый хор. Но слов людских наверно мало, Воспеть величие Байкала. О том на арфе ветровой Играют Баргузин с Сармой. Слова людей - невнятный лепет, Песок, смываемый волной, А звуки музыки живой Сердечный вызывают трепет И ощущенье у лица Дыханья вечного Творца. Иные краски и картины Я ныне вижу пред собой. Срединно Русские равнины Больны печалью и тоской. Ложбины,рощи,перелески, Людьми покинутые вески, Сиротство горькое полей Рождают дрожь в душе моей, Хандру, сердечное томленье И ощущение вины. Бегу от них в края ины. Ищу в дороге утешенье, Но словно тень в догонку - сплин От дыма отчих Палестин. .... Кам - Шаман. Эжины – Владыки, духи - сил, явлений природы, места Баргузин, Сарма - Байкальские ветры. Онгон – Изображение духов предков из камней, дерева, металла и др. Нойоны – небесные повелители, вершащие судьбы людей. http://www.my-works.org/text_74679.html