У каждого из нас – своя война, и не всегда длиной в четыре года. На фоне судеб целого народа боль одного ребёнка не видна. А между тем, среди руин войны тянулись к жизни в грозную эпоху подснежниками и чертополохом подранки кровоточащей страны. Чтоб их истории пересказать и не сфальшивить буковкой единой, и обобщить эпической картиной Природе надо Гения создать. Меня ж война затронула крылом, чуть-чуть – девятилетнего мальчишку. Нельзя сказать, что я хватил в ней лишку, но до сих пор я чувствую излом судьбы моей, судьбы моих родных, ещё на свете здравствующих ныне, и тех, кого давно уж нет в помине, с той самой, всеми проклятой войны. Нет, я не рос бездомным сиротой и не сгорел тростинкой на пожаре, и не был я расстрелян в Бабьем Яре, но память о великой драме той, постигшей мир, страну и мой народ, родню, семью и даже брата-крошку, нутром, как я, познавшего бомбёжку, во мне десятилетия живёт.