К 70-летию начала Великой отечественной войны Из цикла «Жизнь, опалённая войной» Как ненавижу я войну, разрывы бомб, разгул смертей! И я кричу сквозь тишину: «Что делать с памятью моей?!» …Пацан. Мальчишка. 9 лет. Десант над городом. Стрельба. В слезах у эшелона дед. В глазах у матери мольба. Объятья. Стоны. Чей-то крик. Гудок. В теплушке теснота. На всё начхав, храпит старик. Жара. И душит духота. Я к матери прильнул, устав. \ Как постарела вдруг она! \ Стучит колёсами состав: « Э – ва – ку – а – ция – вой – на …» Братишка годовалый спит, в руках остаток сухаря, а старший у двери стоит: «О чём большие говорят?» Но разговоры ни о чём. Всё больше окрики детей и полушёпот о своём. На стенах игрища теней. А на бегущий мимо лес багряно-огненный закат охальником наверх залез и очернил его за раз. … Шестнадцать дней всего назад был моего рожденья день. Наутро – театральный зал . Портной на сцене сел на пень. А рядом белая коза. И тишина. И тишина. И вдруг ударом по глазам: «Война! Война! Война! Война!» Шестнадцать дней!.. А может, век?! А может, я себе соврал? Девятилетний человек увидел столько и узнал, что голова пошла вразнос, в глазах – испуг, в печёнке – страх, и нервы выжали понос и выворачивали пах. … Уже давно за шестьдесят и пройден не один редут, но всё еще глаза косят по сторонам и что-то ждут. Вдруг станет явью страшный сон? Я напрягаю мозг и слух: Вся жизнь – тот первый эшелон, и душу ест теплушек дух, и взрывы бомб, истошный крик, и марафон через хлеба, и всеми брошенный старик, и пулемётная пальба, и смерть, и кровь, глаза без слёз, и кем-то скинутый сапог, из сердца вырванный вопрос: «А есть ли Бог?! А есть ли Бог?!» Осколком «Невель» до сих пор в моей душе. И спасу нет! Он – и хирург, и прокурор моих поступков много лет. … Как ненавижу я войну !